Вопросы искусства в романе Л.Н.Толстого "Воскресенье" - Курсовая работа

Искусства своим творчеством, всей своей деятельностью должно служить обществу и всему человечеству. Сам он в течение всей своей творческой жизни боролся средствами своего искусства, орудием мысли и слова, убеждая людей в необходимости и возможности совершенствования и изменений жизни человека. Искусство - это то, что двигает людей вперед, делает человека «способным к бесконечному совершенствованию, руководят нашей жизнью» [3,242]. Отрицая непонятное для народа «господское» искусство, писатель считает, что искусство и люди искусства должны служить общественным целям, что искусство может и должно заменять «чувства низшие, менее добрые и менее нужные для блага людей более добрыми, более нужными для этого блага». Возлагая на искусство великую социально преобразующую роль, писатель пытался сформулировать свои представления об искусстве будущего, которое должно быть искусством не одного какого-нибудь кружка людей, не одного сословия, не одной национальности; оно должно передавать чувства, соединяющие людей, влекущие их к братскому единению.Толстому важно было не только высказать свои мысли и взгляды на искусство, но и разоблачить так пышно в то время, расцветавшее ложное, упадочное буржуазное искусство декадентов, которые ставили своей задачей увести искусство от жизни, от настоящей действительности, лишить его серьезного содержания, лишить самого главного-служения народу. «Что же такое искусство?» - задавал Толстой вопрос и отвечал на него: «Искусство есть одно из средств общения людей между собой». Таким образом, Толстой подходит к основному своему положению, согласно которому искусство есть органическое неотъемлемое средство общения людей между собой, особый род необходимой человеческой деятельности, состоящей в том, что один человек с помощью известных внешних приемов сознательно передает другим те чувства, которые им овладели, а другие люди заражаются этими чувствами и переживают их. В одной из дневниковых записей в 1896 г. он пишет об этом искусстве: «...все это: и романы, и стихи, и музыка не искусство, как нечто важное и нужное людям вообще, а баловство грабителей, паразитов, ничего не имеющих общего с жизнью: романы, повести о том, как пакостно влюбляются, стихи о том же или о том, как томятся от скуки. Достаточно вспомнить суждения об искусстве в доме Корчагиных, где разговор о драме и музыке ведется после обеда «только для удовлетворения физиологической потребности после еды пошевелить мускулами языка и горла», где высказываются мнения, что без мистики нет искусства, и Мисси Корчагина садится за рояль не из любви к искусству, а только для того, чтобы завлечь, казаться привлекательнее.Коротко Толстой сказал об этом так: «Все теории забывают одно главное: что ни значительность, ни красота, ни правдивость не составляют условий произведения искусства, что основное условие произведения есть сознание художником чего-то нового, важного»[ 10, 224]. Речь идет, по существу, о буржуазном культе личности, о буржуазном индивидуализме, которым Толстой объясняет «извращение» Действительного назначения искусства, превратившегося в буржуазном обществе из средства единения людей в средство их разъединения, в утеху развращенного праздного меньшинства. В «замещении идеала нравственности идеалом красоты, т. е. наслаждения» видит Толстой «ужасное последствие извращения искусства вашего общества»[10, 173). Толстой критикует одновременно и классовую, буржуазную «исключительность» этого искусства и его идейную опустошенность, утверждая, что «вследствие безверия и исключительности жизни богатых классов искусство этих классов обеднело содержанием и свелось все к передаче чувств тщеславия, тоски жизни и, главное, половой похоти»[10, 89].

Содержание

Введение 3

Глава 1. Эстетические взгляды Л.Н.Толстого конца ХІХВ.

1.1. Л.Н.Толстой об искусстве 8

1.2. Художественное мастерство Л.Н.Толстого в романе «Воскресенье» 13

Глава 2. Вопросы искусства в романе Л.Н.Толстого «Воскресенье»

2.1. Проблема искусства на страницах романа «Воскресение» 17

2.2. Путь духовного развития Нехлюдова как истинного ценителя искусства 23

Заключение 34

Литература 39

Как и многие мыслители прошлого, Толстой стремился понять роль искусства в жизни людей, т. е. выяснить их социальную сущность и функцию. Этот вопрос волновал его, как и многих мыслителей XVIII-XIX вв., в связи с общей проблемой человеческого прогресса и создания более совершенного общества. Толстой пристально вглядывался во все стороны развития культуры, стремясь каждое ее явление исследовать как можно детальнее и глубже. Ведя непосредственные наблюдения, обращаясь к богатым достижениям человеческого знания, ко всей человеческой мудрости, приобретенной людьми на протяжении своего исторического развития, писатель искал ответы на волновавшие его социальные вопросы. Он искал истины и разрешения тревоживших его вопросов общественного бытия в трудах ученых, философов, историков, юристов и публицистов прошедших веков и современных ему.

Во взглядах Толстого на общественную роль и значение искусства, несмотря на очевидную противоречивость и ошибочность ряда его утверждений, содержится немало истинного. Его деятельность по организации народного образования, его прямое и непосредственное участие в распространении знаний в народе является весьма убедительным доказательством того, что он не был ни обскурантом, ни противником искусства как это представляют фальсификаторы его наследия, абсолютизирующие те или иные слабые стороны его взглядов на этот вопрос. Искусство, по утверждению писателя, есть дело важное, серьезное и необходимое; именно в нем он видит одно из важнейших средств создания лучшего общественного строя и воспитания гармоничной, всесторонне развитой человеческой личности.

Искусства своим творчеством, всей своей деятельностью должно служить обществу и всему человечеству. В знании, в разуме людей видел писатель надежное средство и путь решения самых трудных и сложных вопросов человеческого бытия. Сам он в течение всей своей творческой жизни боролся средствами своего искусства, орудием мысли и слова, убеждая людей в необходимости и возможности совершенствования и изменений жизни человека. «Все, чем мы живем, чем гордимся, что нас радует, - от оперы и до доброй жизни людей - если не есть вполне произведение этой деятельности, то все-таки есть последствие передачи искусств в широком смысле. [3, 241]. Подобные высказывания Толстого свидетельствуют о том, что ему был присущ исторический взгляд на процесс становления и развития искусств, его познавательное значение. Он сознает, что оно освещает путь, по которому движется человечество, сами способствуя этому поступательному движению. Искусство - это то, что двигает людей вперед, делает человека «способным к бесконечному совершенствованию, руководят нашей жизнью» [3,242].

Ориентируясь на вкусы и оценки людей труда, обладающих и чутьем истины, и неиспорченным вкусом, писатель выдвигает принцип доступности и доходчивости. Искусство должно быть понятно самому обыкновенному человеку из народа - вот одно из важнейших положений эстетического кодекса Толстого, имеющее демократический характер и явно противоречащее известному девизу декадентов: я творю, я понимаю себя, а если кто не понимает меня, то тем хуже для него. Возражая против такого принципа, великий реалист говорил: «... сказать, что произведение искусства хорошо, но непонятно, все равно, что сказать про какую-нибудь пищу, что она очень хороша, но люди не могут есть ее... извращенное искусство может быть непонятно людям, но хорошее искусство всегда понятно всем» [3, 108]. Отрицая непонятное для народа «господское» искусство, писатель считает, что искусство и люди искусства должны служить общественным целям, что искусство может и должно заменять «чувства низшие, менее добрые и менее нужные для блага людей более добрыми, более нужными для этого блага».

Возлагая на искусство великую социально преобразующую роль, писатель пытался сформулировать свои представления об искусстве будущего, которое должно быть искусством не одного какого-нибудь кружка людей, не одного сословия, не одной национальности; оно должно передавать чувства, соединяющие людей, влекущие их к братскому единению. «Только это искусство будет выделяемо, допускаемо, одобряемо, распространяемо»[3. 179].

В общении и единении людей не меньшую роль, чем произведения искусства, может и должно сыграть слово. Оно есть ценнейшее свойство человека. Толстой писал: «Слово - дело великое. Великое потому, что оно есть могущественнейшее средство единения людей» [1, 120] «Выражение же мыслей есть одно из самых важных дел жизни» [8, 373]. Красота и сила человеческой мысли изумляли писателя, он видел в ней величайшее чудо на земле. Речь, слово, мысль - великие и могущественные орудия развития общества и человеческого прогресса. Их надо, по мнению писателя, правильно и целенаправленно использовать в интересах единения и блага людей, они могут и должны помочь человечеству двигаться вперед, к совершенству. Пополняя сокровищницу человеческого опыта и знания, передавая его современникам и потомкам, люди умножают свое духовное богатство, двигаются вперед, подымаются выше с одной более низкой ступени на более высокую. И этот процесс становления и развития человечества, по Толстому, не есть только чисто духовный процесс (хотя писатель, как известно, придавал «духу» первостепенное и определяющее значение, оставаясь таким образом на идеалистических позициях). В связи с решением проблемы лучшего жизнеустройства он неоднократно говорит о факторах материального характера. Процесс совершенствования человека и человеческого общества необходимо связан с успехами и результатами «борьбы с природой», овладения ее силами, которую ведут люди для приобретения средств к жизни. В трактовке Толстого эта обязанность человека вести борьбу с природой, т. е. овладевать силами природы, всегда была и «будет самой первой и несомненной из всех других обязанностей»[20, 127].

Анализируя современное ему состояние искусства, в этой связи общие вопросы прогресса, Толстой подметил многие весьма существенные черты его развития, выступил против несправедливого, одностороннего использования достижений материальной и духовной культуры, в ущерб интересам людей труда. Искусство приспособились к господствующим классам, защищают и оправдывают несправедливый строй жизни. Люди искусства фактически прислуживают помещикам, фабрикантам и капиталистам. Они были бы безмерно полезнее, если бы их деятельность имела целью служение народу, если бы они жили тревогами, заботами и страданиями масс. Эта прислужническая деятельность интеллигенции, имеющая своей целью удовлетворение интересов и вкусов привилегированных социальных групп, была подвергнута Толстым беспощадной критике. Только служба народу, его интересам и требованиям, его вкусам и нравственным потребностям есть деятельность, достойная мыслителя -художника.

Искусство, по глубокому убеждению писателя, должно использоваться в гуманных целях, в целях сохранения и развития человека. Они должны содействовать выработке братского единения, любви и уважения среди людей, усиливать могущество людей над стихийными силами природы. [3, 189]. Эти мысли о роли искусства были отображены в его романе в «Воскресение» Это и обусловило актуальность нашей темы, потому что, вопросы, поднимаемые автором, звучат злободневно и сегодня.

Цель данного исследования: выявить и обосновать мысли автора о роли искусства на страницах романа «Воскресенье».

Для достижения цели работы необходимо решить задачи: - изучить критическую литературу;

- рассмотреть эстетическую взгляды Л.Н.Толстого;

- выявить на страницах романа «Воскресенье» мысли автора о роли искусства.

При исследовании были изучены труды и статьи известных литераторов, изучающих жизнь и творчество Л.Н.Толстого: Н.Н.Наумова, Э.Г.Бабаева, К.Н.Ломунова, В. Горной , Ищук Г.Н. и др.

Работа состоит из введения, двух глав, заключения, списка литературы.

Глава 1. Эстетические взгляды Л.Н.Толстого конца XIX в.

Мы выяснили эстетические взгляды Толстого после пережитого духовного кризиса, анализируя роман «Воскресенье», мы увидели как отобразились идеи автора в романе. И пришли к выводу, что творчество художественное - есть прежде всего акт познания. И только в той мере, в какой художник познают нечто новое для себя и других, они выполняют свое общественное назначение. Коротко Толстой сказал об этом так: «Все теории забывают одно главное: что ни значительность, ни красота, ни правдивость не составляют условий произведения искусства, что основное условие произведения есть сознание художником чего-то нового, важного»[ 10, 224].

С этим связано и другое выдвигаемое Толстым условие подлинности художественного творчества - несовместимость его собственных познавательных устремлений и возможностей с чуждыми им, а тем паче корыстными целями. «Настоящее. . . художественное произведение» в отличие от «фальшивого» «нельзя делать по заказу, потому что истинное произведение искусства есть откровение нового познания жизни, которое по непостижимым для нас законам совершается в душе художника и своим выражением освещает тот путь, по которому идет человечество» [10, 225].

В основе «всемирности» истинного искусства лежит его народность. Европейское искусство утратило оба эти качества после того, как в эпоху Возрождения высшие классы перестали верить ложному учению церкви и оторвались от ложного же, но исповедуемого народными массами религиозного сознания. Не обретя взамен никакой другой, отвечающей духовным потребностям человечества «веры», высшие классы духовно разъединились с народом и вернулись к тому языческому мировоззрению, которое полагает смыслом жизни «личное наслаждение» [10, 73]. Речь идет, по существу, о буржуазном культе личности, о буржуазном индивидуализме, которым Толстой объясняет «извращение» Действительного назначения искусства, превратившегося в буржуазном обществе из средства единения людей в средство их разъединения, в утеху развращенного праздного меньшинства. В «замещении идеала нравственности идеалом красоты, т. е. наслаждения» видит Толстой «ужасное последствие извращения искусства вашего общества»[10, 173). Толстой имеет в виду прежде всего, но не только, декадентское искусство и его широкое распространение на Западе. Толстой критикует одновременно и классовую, буржуазную «исключительность» этого искусства и его идейную опустошенность, утверждая, что «вследствие безверия и исключительности жизни богатых классов искусство этих классов обеднело содержанием и свелось все к передаче чувств тщеславия, тоски жизни и, главное, половой похоти»[10, 89].

Своеобразие критики Толстым декадентского искусства заключается в том, что он увидел в этом искусстве отнюдь не принципиально новый этап развития эстетического сознания, а только крайний для своего времени результат длительного процесса вырождения «господского», объективно буржуазного искусства. Отдельные суждения Толстого о европейском искусстве конца XIX века безусловно ошибочны, несправедливы. Ни Вагнер, ни Берлиоз, ни Брамс и Рихард Штраус, при всей относительной сложности и необычности их произведений для своего времени, не "были декадентами в том смысле, в каком они представлялись таковыми Толстому и безоговорочно отвергались им. Даже позднего Бетховена Толстой был склонен считать чуть ли не декадентом.

Так, одной из особенностей «нового», «христианского» искусства Толстой полагал «изображение души человеческой, претворенной любовью так, что мучимый и убиваемый человек жалеет и любит своих мучителей» [10, 156].

Общественно-воспитательная функция искусства - его служение всеобщему единению людей, полностью совпадает в представлении Толстого с тем, в чем он видел сущность эстетического: «Настоящее произведение искусства делает то, что в сознании воспринимающего уничтожается разделение между ним и художником, и не только между ним и художником, но и между ним и всеми людьми, которые воспринимают то же произведение искусства» [10, 149]

Так же думал Гоголь, а до него многие просветители, боровшиеся с эстетикой классицизма. Но только у Толстого духовное единение людей в процессе эстетического восприятия, переживания одного и того же произведения, наряду с общественным содержанием приобретает и глубокое психологическое содержание, знаменуя выход личности за пределы ее индивидуальной обособленности. «В этом-то освобождении личности от своего отделения от других людей, от своего одиночества, в этом-то слиянии личности с другими и заключается главная привлекательная сила и свойство искусства» [10, 149],-говорит Толстой.

Всеобщность, общепонятность, общественно-нравственная ценность чувств, передаваемых всемирным искусством, потребует и новой «техники». «Ясность, красота, немногосложность, сжатость произведений искусства» [10, 181], «краткость и простота» изложения [10, 184] придут на смену усложненности формы и подробности описаний. Это та самая «техника», которая отличает позднее творчество самого Толстого.

И его герой романа - подтверждение всему изложенному.

Для того чтобы преодолеть влияние среды, нужны громадные силы. И Толстой называет Нехлюдова «необыкновенным человеком». Но одних внутренних сил недостаточно. Нужна еще какая-то действующая пружина, которая бы привела эти силы, как некую лавину, в движение. И такой пружиной Толстой называет «случай». «Я такая удивительная случайность,-размышляет Нехлюдов.- Ведь надо же, чтобы это дело пришлось именно на мою сессию, чтобы я, нигде не встречая ее 10 лет, встретил ее здесь, на; скамье подсудимых!» [12, 77].

Без случайности как формы проявления необходимости невозможна истинная картина мира. Поэтому и сама случайность в романе «Воскресение» не нарушает сюжета, а служит основой развития характера главного героя и его судьбы. Как будто сама. история «случайно» вмешивается в жизнь Нехлюдова и связывает воедино начала и концы его социальной биографии.

Нехлюдов - смелый и сильный человек, потому что он видит жизнь так, как она есть. И видит ее не так, как принято думать. о ней в его кругу. Он теряет свое место в привычном барском окружении и пытается найти себе новое дело в народной жизни.

Строго выдержанная теория среды создает фатальную предопределенность характеров. Толстой внес в эту теорию элемент «случайности», подобной отклонению электрона в научной атомистике. И все искусство романа получило более глубокую форму, открыв возможность возникновения таких характеров, например, как характер Нехлюдова.

Нехлюдов вовсе не всегда и не во всем был необыкновенным человеком. В сущности он был им дважды: в юности и в зрелые годы. Еще в начале работы над романом Толстой говорил, что в нем «будут два предела истинной любви с серединой ложной» [3, 35]. «Середина» - это время, когда Нехлюдов был именно обыкновенным человеком, совершенно слившимся с понятиями и привычками своей среды.

Когда Нехлюдов «верил себе», весь мир представлялся ему «тайной», которую он радостно и восторженно старался «разгадывать». Потом это чувство прошло. Тайн больше не было: «...Все в этой жизни было просто и ясно и определялось теми условиями жизни, в которых он находился». Теперь он не верил себе- «...кончилось тем, что Нехлюдов сдался, перестал верить себе и поверил другим» [12, 49]. Это и был тот период, когда он «спал», когда не требовалось для жизни никакого «личного усилия».

Зато и пробуждение оказалось мучительным. Оно уже не было только возвращением «к себе», но и приобщением к большому миру народной жизни, возникновением новой «гражданской нравственности». Поэтому жизнь Нехлюдова, как река, непрерывно изменяется.

1. Л. Н. Тол стой, Поли. собр. соч., издание, т. 53, стр. 101.

2. Ищук Г. Н. Социальная природа литературы и искусства в понимании Л. Н. Толстого. Калинин, 1972.

3. Гудзий Н. К. Лев Толстой. М., 1960, с. 154. 166

4. И. В. Страхов. Л. Н. Толстой как .психолог. Ученые записки Саратовского гос. пед. ин-та, вып. X, 1947, отр. 268.