Смысл вопроса о настроении в феноменологии - Магистерская работа

ФЕДЕРАЛЬНОЕ ГОСУДАРСТВЕННОЕ АВТОНОМНОЕ ОБРАЗОВАТЕЛЬНОЕ УЧРЕЖДЕНИЕ НАЦИОНАЛЬНЫЙ ИССЛЕДОВАТЕЛЬСКИЙ УНИВЕРСИТЕТ «ВЫСШАЯ ШКОЛА ЭКОНОМИКИ»Прежде чем начать рассуждение о том, в чем заключается смысл вопроса о настроении, важно понять, поддается ли этот вопрос осмыслению. Вопрос о том, в чем смысл (а не предназначение) того, что у меня две ноги, а не три, например, может вызвать только недоумение; не является ли таким же сомнительным вопрос о том, в чем смысл того, что у меня бывает настроение, в том числе и такое, которое наталкивает меня на вопрошание? Но если строго и последовательно вслед за Кантом задаться вопросом о том, что же такое человек, и понять, что однозначного ответа на этот вопрос он не только не планировал, но даже и не предполагал позитивной возможности того, что такой ответ может быть дан, то вопрос о настроении - в ситуации вопрошания о человека - может обрести уже иной смысл. Если я задамся вопросом о причине некоторого настроения в некоторой конкретной ситуации (почему мне радостно/грустно/…?), то само размышление уже натолкнет на мысль о том, что такое настроение, такое состояние - не беспричинно; есть нечто, что его мотивирует. Такой подход не может удовлетворить мой интерес, поскольку вопрос заключается не в том, почему я испытываю то или иное настроение, а скорее в том, почему я вообще всегда пребываю в настроении (даже «не в настроении» - это ведь тоже некоторое настроение «расстройства»; в те моменты, когда я будто бы не владею собой - во сне, например - присутствие тоже имеет некую окрашенность).Настроение едва ли составляло предмет его внимания на раннем этапе становления феноменологии: настроение определенно не является вещью, а его «очевидность» подвергается сомнению. Ситуация меняется тогда, когда Гуссерль переходит к все более детальной экспликации работы сознания и способа данности вещей, т.е. начиная с «Идей»; основные же рассуждения, посвященные вопросу о настроении, встречаются в его рукописях. Итак, в силу принципиальной безличности и объективности дескриптивной психологии, в «Логических исследованиях» Гуссерль избегает всякого рода различий при обнаружении «единств» (что могло бы быть прямым путем к вопросу о настроении). Ключевую роль Гуссерль отводит следующему тезису: настроение присуще самому пейзажу, однако в настроении при этом пребываю я сам, в строгом смысле не относящийся к этому пейзажу. Здесь же на полях Гуссерль оставляет примечание о том, что это рассуждение еще необходимо прояснить; стало быть, рефлексия по поводу содержания переживания и самого его характера не редуцирует аспект настроения, а проясняет модальность нашего отношения к интенциональному предмету (с чем Гуссерль едва ли бы мог согласиться ранее в «Логических исследованиях», где настроение должно было быть устранено с необходимостью).Прежде чем перейти к содержательной экспликации вопроса о настроении во французской феноменологии, представляется важным обозначить необходимые в данном случае хронологические рамки и обосновать критерии выбора репрезентативных персоналий и текстов. В первую очередь необходимо иметь в виду историко-философские нюансы: принято говорить о «первой волне» французской феноменологии, начало которой положили ранние работы Ж.-П. Первая волна оказалась в значительной мере инспирирована мыслью Хайдеггера и разворачивалась в контексте вопроса о бытии человека в оставленном мире (в мире, охваченном войной, в мире после Холокоста, в новом мире-с-Другим), в то время как вторая волна скорее вернулась назад к феноменологии Гуссерля и оказалась так или иначе связана с т.н. теологическим поворотом и попыткой обратиться к опыту трансцендирования (к божественному, неизведанному, глубокому), что мотивировало вопрос о (пере)определении интенциональности. В рамках данной работы было принято решение иметь в виду поступательное разворачивание вопроса в пределах первой волны феноменологии, с кратким обозначением тех импликаций, которые далее будут развернуты уже авторами второй волны. Магистральная линия данного раздела задается четырьмя авторами - Сартром, Мерло-Понти, Левинасом и Рикером (фигура Деррида уже упоминалась ранее в контексте вопроса о настроении у Хайдеггера).Необходимая постольку, поскольку Сартр является едва ли не одним из самых влиятельных мыслителей Франции, начавший свой интеллектуальный путь с феноменологии и оказавший существенное влияние в том числе на рецепцию работ Хайдеггера во Франции (стоит напомнить, что «Бытие и ничто», вышедшее в 1943 г., является ответом Сартра на «Бытие и время»). Сартр указывает на неспособность эмпирической психологии и психоанализа исследовать эмоции в данности их переживания, т.е. саму аффектацию, поскольку в каждом случае предполагается уже отрефлексированное понятие эмоции («эмоция X - это такое состояние, при котором…», «эмоция Y символизирует … и является симптоматической реакцией …»).

Оглавление

Введение

Глава первая. Тематизация настроения в феноменологии Э. Гуссерля и М. Хайдеггера

1.1 Особыи статус настроения в рамках исследования интенциональности в работах Э. Гуссерля

1.2 Настроение и основонастроение в феноменологии М. Хаидеггера: от «Бытия и времени» к «Вкладам в философию (от события)» и после

Глава вторая. Аспекты настроения во французскои феноменологии

2.1 Феноменология эмоций и аффективных качеств как исследование экзистенции у Ж.-П. Сартра

2.2 «Визуальное поле» и «хиазм плоти» в феноменологии М. Мерло-Понти

2.3 Феноменология чувств и настроений у Э. Левинаса

2.4 Феноменология внимания П. Рикера

Глава третья. Феноменологические этюды о настроении

3.1 Философствование между беспристрастностью и удивлением

3.2 Настроение как оглашение связности мира

3.3 Понимание настроения как окрашенности мира: «Утренняя звезда» на рассвете, «Вечерняя звезда» на закате

Заключение

Список использованной литературы