Промыслы Арзамасского Уезда в XIX веке - Курсовая работа

Он давал не «средние» статистические данные по уезду, что было характерно для подавляющего большинства исследователей того времени, а изучал типы крестьянского хозяйства - «несамостоятельных» крестьян, батраков, средних крестьян - кустарей, предпринимателей, скупщиков и т.д. В 1842 году, когда был опубликован указ об обязанных крестьянах, предоставлении помещикам право выделять своим крепостным участки земли в пользование за установленные повинности и заключать с ними договоры по взаимному соглашению, в арзамасском, васильевском и семеновском уездах произошло несколько случаев недоразумений крепостных с помещиками; во многих местах крестьяне перестали повиноваться своим господам, будучи убеждены, что помещиков обязали заключать с ними договоры. Например, один удельный крестьянин, Железнов, из села Дубовки, ардатовского уезда, проезжая разнопоместным селом Серякушами, того же уезда, говорил крестьянам, возившим в поле навоз: «напрасно вы навоз-то возите через восемь дней будете вы вольными, и земля вся перемешается; об этом получено уже и письмо из Питера от предводителя дворянства Карамзина». В начале июня сергачский исправник доносил, что крестьяне в имении Кузнецова, селе Березовке, не платят помещику оброка потому, что, он узнал, один из крестьян, Свайкин, получил от сына солдата С.-Петербурга письмо, в котором он, по словам крестьянина, послал, «чтобы оброка господам не платить и работ не производить». Повторение таких не основательных жалоб заставило губернаторов просить губернского предводителя разъяснить уездным предводителям, а через них - помещикам и управляющим имением, чтобы они не преувеличивали своих жалоб на крестьян и что «нельзя считать за бунт недоразумений, происходящих большей частью от не точного понимания крестьянами высочайшего манифеста и положения и от неисполнения самими владельцами и их управляющими бурмистрами всех статей, коими определяются некоторые права дарованные крестьянам со дня обнародования высочайшего манифеста; и такого рода случая в которых недоразумения произошли благодаря несвоевременной взыскательной и не основательным требованиям, - не могут выставляться за неповиновения и беспорядке».Большинство из них жаждало широкой воли «со всею землею», но реформа привела к обезземеливанию крестьян, в некоторых районах это привело к почти полной потери средств к существованию, поэтому крестьяне все больше начинают развивать кустарные промыслы. Развитие и появление кустарных промыслов в Арзамасском уезде также еще связанно и с климатическими условиями, в нашем регионе земледелие не так хорошо развито как в южных местностях, оно не дает большого дохода, поэтому кустарные промыслы являются хорошим подспорьем и приносят хороший доход, дают средства к существованию. В этих условиях крестьяне отказывались платить барщину, и вообще выходили из под контроля дворян, безусловно работая на себя делопроизводство шло гораздо быстрее, соответственно и развивались промыслы. Вязание обуви в городе Арзамасе: Начался этот промысел с прядения кружев, само вязание берет начало с Николаевского женского монастыря, изначально промысел не приносил особого дохода, а служил как развлечение женщинам, но позже вязание стало приносить хороший доход. При работе существовало разделение труда: мужчины колют чукалочки и зубья, делают пожильни, обрезают и обглаживают зубья после сшивания их дранью; мальчики тешут зубья на станке; женщины сшивают зубья дратвой.

Тема курсовой работы просвещенна кустарным промыслам Арзамасского уезда в 19 веке. Исследование данной темы актуально по целому ряду причин. Во-первых, кустарные промыслы Арзамасского уезда оказывали влияние в экономическом плане на историю Нижегородского края. Во-вторых, кустарные промыслы связанны с бытом и повседневной жизнью наших предков, а это не просто история страны, это история нашей родины, которую забывать нельзя. В третьих, данная тема актуальна в силу недостаточной источниковедческой базы.

Объектом исследования курсовой являются: вязальный промысел, столярный, производство берд и производство саней.

Предмет исследования жизнь пореформенного крестьянства Арзамасского края.

Целью нашей работы является изучение кустарных промыслов Арзамасского уезда в 19 в. и положение крестьянства после реформы 1861 г.

Исходя из этой цели, сформулируем задачи курсовой работы: · Выявить предпосылки появления кустарных промыслов.

· Исследовать основные виды кустарных промыслов Арзамасского уезда.

· Определить истоки данных кустарных промыслов.

· Рассмотреть основные особенности выбранных промыслов.

· Выявить влияние промыслов на развитие Арзамасского уезда

· Определить размеры кустарной промышленности Арзамасского уезда в целом.

Источниковедческую базу исследования составили труды выдающегося этнографа и статиста второй половины 19 в. нашего земляка, А.В. Карпова и статьи по крепостному праву Нижегородской губернии, выдающегося архивиста, правителя дел НГУАК В.И. Снижневского.

Исследуя кустарные промыслы Нижегородской губернии Карпов, применил новый по тому времени подход к материалу. Он давал не «средние» статистические данные по уезду, что было характерно для подавляющего большинства исследователей того времени, а изучал типы крестьянского хозяйства - «несамостоятельных» крестьян, батраков, средних крестьян - кустарей, предпринимателей, скупщиков и т.д. Такой дифференцированный подход в изучении крестьянского хозяйства, применяемый Карповым, и явился причиной того особого внимания, с которым Ленин относился к трудам Карпова. В.И. Ленин, сравнивая бюджеты Карпова сданными других статистов, писал, что его бюджеты «выгодно отличаются тем, что характеризуют отдельные группы крестьян». В книге «Развитие капитализма в России» В.И. Ленин делает многочисленные ссылки на исследования Карпова, не раз цитирует его работы, использует большой фактический материал, собранный Карповым, ссылается на его труды как на достоверный источник, подтверждающий выводы о разложении крестьянского земледелия, образовании крестьянской буржуазии и сельского пролетариата.

Очерки Карпова, подробно освещающие трудовые будни крестьян, почти повсеместно вынужденных заниматься подсобными промыслами, отвергают называемый сегодняшним поколением миф о лени и беспробудном пьянстве русского крестьянства. Основой жизни православного народа всегда был тяжкий, но благородный труд.

Данная работа в большей своей части строилась на изучениях и очерках Карпова А.В. являющихся наиболее достоверными и полными по вопросу развития кустарного промысла именно в Арзамасском крае. Книга «Кустарные промыслы Арзамасского уезда» из серии «Наследие» легла в основу построения всей курсовой работы. Уникальность состоит в том, что содержащиеся в книги ранообразные многоплановые материалы первый раз были опубликованы в отчетах Нижегородского статистического комитета секретарем которого был А.С. Гоциский, являвшийся также председателем губернской ученой архивной комиссии (НГУАК). Самый значительный по объему и по информационной насыщенности в книге - это блок материалов, в которых тщательно и подробно препарируются кустарные промыслы Арзамасского уезда, блок, представляющий сбалансированный синтез экономических отношений в совокупности конкретных занятий кустарей, не оставляющих земледелие, подробных производственно - технических деталей, оценок финансовых и рыночных отношений, бытовых и санитарных условий жизни кустарей, рассуждений на культурно - этнографические темы, выводов нравственно - психологического порядка. Материал Карпова очень сложен тем, что в нем очень много мелких деталей, но они имеют очень важную и необходимую смысловую нагрузку, без которой было бы невозможно было представить картину в целом.

Так же при построении данной работы неоднократно использовались литература издательства АГПИ им. Гайдара, в частности книга Ю.А. Курдина «Ярем барщины стариной… Крепостничество Нижегородского Поволжья в документах, мемуарах художественной литературы и фольклере», в данной книге по крупицам собраны исторические факты, характеризующие крестьянскую общину, ее особенности, род занятий и промыслы существующие в Арзамасском уезде в период 1861 года, на кануне и после отмены крепостного права в России.

Для составления и представления более ясной картины крестьянской жизни тех лет, использовалась также дополнительная литература, в особенности такими являются: книга Мельникова А.П. «Очерки бытовой истории Нижегородской ярмарки (1817-1917), и Селиванова В.В. «Год русского землевладельца».

1. Крепостные крестьяне и помещики Нижегородской губернии после реформы 19 февраля крепостной губерния промысел арзамасский

В Нижегородской губернии между крепостными толки о воле появились еще задолго до их освобождения и уже с 1812 года все чаще стали доходить до местных властей. В этом же году дворовыми людьми помещиков, живших в Нижнем Новгороде, появились слухи о том, что «французы скоро их освободят от зависимости помещикам и что господские крестьяне оброк им платить не будут». Такие разговоры велись открыто в народных трактирах.

В 1842 году, когда был опубликован указ об обязанных крестьянах, предоставлении помещикам право выделять своим крепостным участки земли в пользование за установленные повинности и заключать с ними договоры по взаимному соглашению, в арзамасском, васильевском и семеновском уездах произошло несколько случаев недоразумений крепостных с помещиками; во многих местах крестьяне перестали повиноваться своим господам, будучи убеждены, что помещиков обязали заключать с ними договоры. Кое-где крепостные прямо заявили, что вышел указ отбирать их на волю; говорили даже что за вольность будут брать по 25 руб. с души.

Часто дело не ограничивалось одними толками; жадная до всяких слухов о «вольности», крепостная крестьянская среда быстро претворяла слухи в убеждения. Громадные округи, охваченные будто эпидемией, волновались, и наиболее энергичные из крепостных неудержимо стремились к блеснувшему во мраке свету; но обманчивый свет оказался блуждающим огоньком и они гибли.

В конце 1857 года стали известны взгляды правительства на крестьянский вопрос, высказанные по поводу решения дворян ковенской, виленской и гродненской губернии освободить помещичьих крестьян от крепостной зависимости. Циркуляр об этом министра внутренних дел от 24 ноября 1857 года, полученный нижегородским губернатором Александром Николаевичем Муравьевым, произвел, как доносил министру губернатор, какое-то общее недоумение. 30 декабря был получен в Нижнем Новгороде Высочайший рескрипт, данный 24 декабря нижегородскому военному губернатору, об открытии в Нижнем губернского комитета для составления проекта положения об устройстве и улучшении быта помещичьих крестьян Нижегородской губернии. Весть о предстоящем «улучшении быта помещичьих крестьян» быстро разнеслась по всем захолустным уголкам губернии. Все поняли ее как весть о воле, и уже конечно крепостные ее встретили без «недоумения»: они давно ее ждали, и вскоре многие из крепостных, под влиянием этого известия, стали сомневаться в праве помещика пользоваться их трудом. Так, например, уже в конце декабря 1857 года крестьяне деревни Шарголей, горбатовского уезда, вотчины князя Черкасского, запретили своему бурмистру отправить господину собранный оброк, будучи убеждены, что скоро все получат свободу, и деньги их пропадут. Такие убеждения крестьян в предстоящем разрешении вопроса создались не вдруг а издавна были лелеемы и не только помещичьими, но и вообще всеми крестьянами; они упорно держались в их среде, выражались весьма часто в разных местах и иногда в довольно положительной форме. Например, один удельный крестьянин, Железнов, из села Дубовки, ардатовского уезда, проезжая разнопоместным селом Серякушами, того же уезда, говорил крестьянам, возившим в поле навоз: «напрасно вы навоз-то возите через восемь дней будете вы вольными, и земля вся перемешается; об этом получено уже и письмо из Питера от предводителя дворянства Карамзина».

В начале 1858 года крепостные помещика Салова, деревни Пузырихи княгиненского уезда, отказались платить помещику оброк и на требование бурмистра отвечали с грубостями, что теперь они уже вольные. Становой пристав, приехав в деревню, прочитал крестьянам рескрипт государя на имя нижегородского губернатора и разъяснил им, что они должны быть по-прежнему в полном повиновении у помещика. Крестьяне убедились доводами пристава и сказали, что до сих пор не знали о настоящем своем положении, а по слухам в народе считали себя вольными, потому полагали, что и оброка платить не следует.

«Дух народа в уезде чрезвычайно дурен и неблагоприятен спокойствию: во многих имениях возникают беспрерывно беспорядки и неповиновения властям, так - что приходится почти беспрестанно разъезжать мне самому, и только благодаря моему влиянию на крестьян восстанавливается порядок и спокойствие. Но случаи неповиновения учащаются и это влияние, наконец, начинает ослабевать. Были примеры, что по отъезде моем из имения, где водворялся порядок, снова начинались беспорядки. Причины всего этого понятны, - говорится далее в отношении предводителя, - крепостные отношения на самом деле уже рушились, хоть закон этот еще не существует; и вот, из неопределенного отношения двух сословий принцип свободы вступил в борьбу с отжившим свое время крепостным правом. А с продолжением такой неопределенности, кто знает, какие размеры может принять эта борьба».

За самое короткое время слово бунт стало настолько обиходным в лексиконе уездной и губернской администрации, что потеряло уже свойственную ему остроту, совсем, так сказать, выдохлось, и к нему стали относится совершенно равнодушно, без всякой критики. Во многих имениях беспорядки возникали не столько под влиянием возбуждения крепостных мыслью о свободе, сколько не справедливым и под час жестоким обращением с ними их господ и особенно управляющих бурмистров, причем толки о свободе только усиливали недовольство крепостных и вызывали их на протест. Так например, отказались платить оброк и повиноваться управляющему крепостные помещика Пашкова в сергачском уезде. Крестьяне его, как доносил министру внутренних дел губернатор, доведены были крутым и не справедливым обращением до того, что боялись в числе двух или трех человек открыто сойтись и поговорить в деревнях.

Насколько позволили имевшиеся в руках документы, мы видели, чего и как нетерпеливо ждали от реформы крепостные крестьяне, видели, что надежды на широкую волю «со всею землею» не было между крестьянами явлением единичным. Теперь посмотрим на отношение к крестьянскому вопросу дворянства нижегородской губернии. Для этого мы располагаем весьма интересными материалами, заключающимися в трудах губернского комитета по устройству и улучшению быта помещичьих крестьян. В этом комитете дворянство, через своих представителей, весьма ярко выразило свои взгляды на крестьянскую реформу.

В конце декабря был получен Высочайший рескрипт на имя губернатора с выражением удовольствия «за новое доказательство всегдашней готовности нижегородского дворянства содействовать исполнению намерений правительства» и разрешением открыть комитет. Комитет был открыт в день восшествия на престол, 19 февраля прекрасное речью Муравьева. «Стремление к предпринимаемому великому и благому делу не ослабевает, - доносил он, - и предвещает успешное продолжение и окончание его».

Интересно упоминание горбатовских дворян, вот подлинные выражения написанные местами несколько темновато: «К несчастью, мысли и чувства дворян - помещиков в наше время слишком часто искажаются в мнении общественном и глазах самого возлюбленного государя нашего. Мнение, будто мы равнодушны к положению крестьян наших и не сочувствуем предпринятой для улучшения быта их реформе, ставит нас в тот ложный свет, в котором тяжело и чувствуется и мыслиться. Мы всегда горячо сочувствовали высоким и благим видам государя нашего, что и выразили в постановлении своем 17 декабря 1857 года. Мы твердо верим, что лишь крепкий и тесный союз наш с монархом нашим составляет надежный оплот спокойствия и счастья России. - Но действия и распоряжения лиц, стоящих между им и нами, но официальная пропаганда бюрократии нашей, поселяли не один раз в сердцах наших сомнение недоверия невольные.»

К 30 сентября проект положения был окончен. По окончании трудов комитета губернский предводитель дворянства Болотин, в письме к губернатору, в следующих общих чертах характеризовал деятельность комитета: «Большинство комитета трудно расставалось с интересами прошедшего, другая же половина, напротив того, хорошо знакомая с несчастным положением остзейских крестьян, и не видя без права собственности крестьян на земли прочного залога в будущем для благосостояния нашего отечества, постоянно протестовала против большинства и, не разделяя его убеждений, составила свой проект положения.

Трудно, конечно, было ожидать от дворянства той эпохи ясного сознания общегосударственной пользы и требовать, чтобы оно, во имя государственной необходимости, отрешилось от своих узкосословных интересов, когда даже само правительство не имело еще в то время ясного и определенного взгляда, например, на выкуп и надел крестьянам полевой земли - один из самых главных пунктов крестьянской реформы. Хотя в то же время нельзя не признать, что многое в деятельности комитета вовсе не оправдывается исторической необходимостью. Зато с тем большим уважением будем мы вспоминать имена представителей другой части дворянства, которые сумели в этот важнейший момент истории русского народа стать на высоте своего положения и не ослабеть в борьбе, часто злобной и ненавистной.

Наконец, «прорвалась цепь великая»… Но не вдруг. По положению 19 февраля прежние обязательные отношения продолжали еще оставаться с некоторыми ограничениями между крестьянами и помещиками до введения в действие уставных грамот, для чего назначен был двухгодичный срок. Крестьяне обязаны были до истечения этого срока платить владельцу оброк или отрабатывать барщину в прежнем размере, с тем, однако же, чтобы барщина не превышала трех дней в неделю с тягла, а все существовавшие ранее добавочные сборы и дани сельскими произведениями отменялись.

Не того ждали крепостные. Они надеялись на полную и единовременную отмену всех прав над ними помещиков и своих обязанностей по отношению к последним, и многие не верили новому положению, полагая, что от них скрывают настоящую волю. Вскоре после обнародования положения 19 февраля стали получать об этом известия из уездов. Так, 21 апреля 1861 года лукояновский предводитель дворянства писал губернскому предводителю, что «почти все крестьяне ждут чего-то нового и настоящему положению положительно не верят».

Около того же времени губернатором получено было донесение от сергачского предводителя, который тоже писал, что «крестьяне резко обнаруживают полное недоверие к местным властям, так что, по прочтении им некоторых пунктов высочайше утвержденного положения, они требовали, чтобы исправник дал им расписку в том, что прочтено, за общим со мной подписом».

В иных местах крестьяне не понимали самого положения и просили не читать его, а растолковать; но были и такие исправники, как, например, лукояновский, которые доносили по начальству, что таких просьб крестьян «исполнять не решались, не имея ни от кого дозволения, ни предписания на этот предмет».

Понятно, крестьяне стали обращаться в таких случаях за разъяснением положения к грамотеям из своей среды или к «просьбенникам». Первые искали в новом положении ответа на свои заветные мечты о воле, искали исполнения своих желаний и часто находили то, что им нужно, - по своему истолковывая непонятные им места положения; «просьбенники» же из корыстных видов старались поддерживать в крестьянах заблуждения, и нередко были причиною волнений между бывшими крепостными. Княгинский предводитель дворянства жаловался, например, на одного такого просьбенника в г. Княгинино, некого отставного канцеляриста Антонского, в квартиру которого крестьяне помещичьих имений постоянно приходили толпами для сочинения просьб и истолкования положения, «вследствие чего возникли в вотчинах большие беспорядки и крестьяне оказывали неповиновение местным своим начальникам».

Случаи неповиновения и беспорядков в помещичьих имениях стали скоро обнаруживаться в разных местах губернии. 12 апреля горбатовский предводитель дворянства писал губернатору, что «многие из временно обязанных крестьян, водворенных на помещичьих землях горбатовского уезда уклоняются от исполнения законных повинностей, как мирских, так и по отношению к пемощечьим». В начале июня сергачский исправник доносил, что крестьяне в имении Кузнецова, селе Березовке, не платят помещику оброка потому, что, он узнал, один из крестьян, Свайкин, получил от сына солдата С.-Петербурга письмо, в котором он, по словам крестьянина, послал, «чтобы оброка господам не платить и работ не производить». Вот это интересное письмо «о воле»: «Милые мои родители, уведомляю вас 1961 года, марта месяца 5 числа государь император изволил разрешить и объявить волю всем господским людям. Теперь, я уведомляю вас, что вы вольные. У нас 5 числа марта читали ее и объявляли. Имею честь вас поздравить вольными. И ни каких податей на два года не брать - приказ и правда». «Милый мой брат, Федор Николаевич, имею честь вам объявить, что ты имеешь право поклонится своему барину: ты теперь вольный и поздравляю тебя с волей».

Сергачский уезд был особенно обилен разными недоумениями среди бывших крепостных. Ахматов, предводитель дворянства, еще 1 мая доносил губернатору, что «положение дел в уезде чрезвычайно дурно и почти во всех селениях заметно общее волнение и беспорядки». К 5 мая поступили к предводителю жалобы от следующих помещиков: Станкер, Зыбины, Кондратьева, Воронецкой, Крючкова, Болотиных, Пашкова и др. Крестьяне этих помещиков отказались от барщинных работ или вовсе, или соглашались производить их в меньших размерах, чем этого требовалось от них положением. Крепостные помещиков Крюкова и кн. Урусова отказались производить полевые работы не только на помещичьей, но и на земле, отведенной им в пользование, не довольные малым наделом и дурным качеством земли. В прочем во всех этих имениях, за исключением имения Крюкова, куда была введена для усмирения крестьян военная команда, крестьяне согласились исполнять свои повинности по отношению к помещикам после простого внушения исправника. Встречались, однако, и такие имения, где крестьяне не имели никакой возможности выполнять законные требования бывших своих владельцев. Вот что оказалось, например, в имении Е.А. Станкер, в деревне Новой. Крестьяне ее, составлявшие 97 тягот, имели в пользовании полевой земли всего 97 десятин. Такое же количество земли, но лучшего качества, составляла в пользовании самой владелицы. При таком малоземелии крестьяне г. Станкер с каждым годом беднели и большая их часть пала в крайнюю нищету. Последним ударом, разрушившим остатки их благосостояния, было градобитие в 1861 году, когда весь посеянный хлеб пропал. Когда настала рабочая пора, крестьяне, давно бывшие без хлеба место того, чтобы идти на барщину, шли побираться по соседним деревням. Бедность, хоть и не в таких размерах заставила крестьян кн. Урусова отказаться от полевых работ на помещика. Свои же поля крестьянам нечем было засеять.

Помещики не хотели знать тяжелого положения бывших своих крепостных и требовали от них исполнениях всех обязательств; а между тем на них по прежнему лежала обязанность до введения уставных грамот, по продовольствию и по презрению крестьян их, определенные статьями 1103, 1104, 1105 (Т.9 Свод. Зак. Осост.;) но, в прочем, это обязанность для многих владельцев крепостных была одною мертвую буквою закона и в период существования крепостного права, и не удивительно, что о нем не вспомнили после освобождения крестьян. Зато были такие, например, случаи, когда помещики жаловались на то, что бывшие их крепостные не отправляют подводные повинности (сельцо Екатериновка Сергачского уезда неизвестного помещика).

И не хотят исполнять более трехдневной барщины, а также платить все те поборы, какие требовались прежде (в имении Шепилово Сергачского же уезда); и сергачский предводитель Ахматов, лицо, на котором лежала прямая обязанность, объяснить и растолковать новое положение, которое, следовательно, не мог не знать содержания положения хотя бы даже только как помещик, - доносил об этих отказах крестьян исполнять законные требования помещиков, как о неповиновении. Повторение таких не основательных жалоб заставило губернаторов просить губернского предводителя разъяснить уездным предводителям, а через них - помещикам и управляющим имением, чтобы они не преувеличивали своих жалоб на крестьян и что «нельзя считать за бунт недоразумений, происходящих большей частью от не точного понимания крестьянами высочайшего манифеста и положения и от неисполнения самими владельцами и их управляющими бурмистрами всех статей, коими определяются некоторые права дарованные крестьянам со дня обнародования высочайшего манифеста; и такого рода случая в которых недоразумения произошли благодаря несвоевременной взыскательной и не основательным требованиям, - не могут выставляться за неповиновения и беспорядке».

Земская полиция также была завалена просьбами помещиков к повиновению крестьян, и также часто находило просьбы их не основательными. Макарьевский исправник п. Зубов доносил, например, губернатору 20 марта 1861 года, что «крестьяне готовы повиноваться всякому законному требованию вотчинного начальства, но, к сожалению сии последние свои действия и распоряжения стараются облекать в такие формы, которые неизбежно ожесточат народ и сделают ее крайнем недовольным. Я каждую минуту должен опасаться, чтобы натянутое положение не выразилось каким-нибудь беспорядком и только по тому, что двум, трем лицам грустно расстаться с прежним самоуправительством и своеволием». Между тем крестьяне «тихи в действиях и скромны в желаниях, не смотря на усилии вотчинных начальников вывести на вид во чтобы, то ни стало неповиновение их».

Введение уставных грамот в Нижегородской губернии так же не обошлись без некоторых затруднений для мировых посредников. Кое-где крестьяне все еще продолжали наедятся, что им пришлют «настоящую волю» и не доверчиво относились к распоряжению властей, а в иных местах даже сопротивлялись им. Так, в и имении граф. Блудова, в селе Гарях Ардатовского уезда, крестьяне отказались от избрания и полномочия шести добросовестных крестьян для присутствия при проверки составленной владельцем уставной грамоты, не смотря на все убеждения местного мирового посредника. - «Мы ожидаем, говорили крестьяне, - грамоты от царя, и какую пришлет царь, так и будет; грамоте барина вере не даем и объявленному положению не верим, а ожидаем нового». - «Другой, подобный приведенному, случай был в Васильском уезде, в имении князя Гагарина в деревне Высоковой. Крестьяне с дерзостью отказались принять от мирового посредника уставную грамоту, не дали рабочих землемеру, а с составным приставом, которого посредник вызвал для приведения крестьян к порядку и послушания обошлись еще грубее». Крестьяне села Богородского горбатовского уезда, вотчины С.В. Шереметьева, не доверяя составу властного правления в составлении для состава уставной грамоты ложных сведений о числе и роде промышленных заведений, - запечатали 5 февраля 1863 года все дела властного правления и приставили к ним караул, а на конец, выбрали нового старосту.

Из изученного в данной главе нами материала, можно сделать вывод, что отмена крепостного права в разных социальных слоях воспринялась по разному. С одной стороны большенство дворян на тот период не было готово к отмене крепостного права, но среди дворян были и те которые поддержали и признали необходимость данной реформы. Ожидания крестьян от данного указа так же не оправдались. Большинство из них жаждало широкой воли «со всею землею», но реформа привела к обезземеливанию крестьян, в некоторых районах это привело к почти полной потери средств к существованию, поэтому крестьяне все больше начинают развивать кустарные промыслы.

2. Кустарные промыслы Арзамасского уезда

По данным А.В. Карпова в Арзамасском уезде существуют самые разные виды промыслов: Скорняжный, Сапожный, Кузнечный, Валенный, Вязание обуви, Вязание чулок, варег, носков, Плетение кружев, Тканье холста, Сучение пряжи, Прядение веревок, Деревянные бороны, Оглобли, Салазки, вилы, грабли, Колоды, Бочонки для вина и масла, Бондарный промысел, Изготовление Телег, Колес, Саней, Берд, Столярный промысел, и т.д. Такое обилие и разнообразие промыслов связанно с тем что на территории Арзамасского уезда возделывание земли не было основным источником к существованию, изза климатических условий, поэтому основным средством дохода было занятие промыслами. Мы подробнее рассмотрим следующие промыслы: Вязание обуви в городе Арзамасе, Производство берд в д. Охлопкове, Столярный промысел в Мотовилове и Михайловке и Производство саней в Коржемке и Быковом Майдане.

2.1 Вязание обуви в городе Арзамасе

Женское население г. Арзамаса занимается вязанием обуви (сапоги, ботинки, туфли и пр.) из разноцветной шерсти; этим промыслом заняты преимущественно бедные женщины - мещанки, но занимаются им (от скуки или от нечего делать) также чиновницы, купчихи, духовное сословие. Промысел этот исключительно женский: вся организация его, продажа и производство изделий - все находится в руках женщин. Женщин беднейшей части города Арзамаса (мещянок, цеховых крестьянок, солдаток), считается 4678; можно приблизительно предположить, что три четверти этого числа женщин, т.е. 3507 человек, заняты вязанием обуви во все свободное от праздников время года (т.е. 265 дней года, считая 105 дней не рабочих).

Меньшая часть женщин (приблизительно - треть) занимается промыслом самостоятельно, сами покупая материал и продавая изделия; большая часть работает на богатых хозяек, получая от них материал и представляя им готовые изделия. Это есть главнейшее, почти единственное занятие арзамасских женщин после работы по домашнему хозяйству (земледелием арзамасские мещане не занимаются). Арзамас - главный центр этого дела, и, сколько мне известно, ни в Нижегородской губернии, ни в других местностях России (если основываться на данных «Свода материалов по кустарной промышленности») ничего подобного арзамасскому вязанию нет.

Лет 50 - 60 назад арзамасские женщины были заняты плетением кружев из грубой бели (беленая пряжа), которые в большом количестве сбывались на Макарьевской ярмарке и шли преимущественно на головные уборы инородцев (татар, черемис, мордвы). Но промысел этот почему то упал, уступивши место нынешнему вязанию. Вязание впервые появилось лет 40 назад как промысел арзамасский; но долгое время существовал как рукоделие Николаевского женского монастыря (в Арзамасе). «Производство это получило свое начало лет 40 назад и вышло из стен Николаевского женского монастыря».

Условия выгодности вязания подвергаются частым колебаниям, зависящим от часто изменяющихся цен шерсти и изделий на Нижегородской ярмарке. Каждая ярмарка устанавливает свои цены, более или менее отличные от предыдущих.

Цены эти находятся вообще в зависимости от колебания в потреблении предметов роскоши, потому что арзамасские вязанки (общее название вязаных изделий) составляют предмет роскоши. Ближайшей причиной таких колебаний служат войны, напр., последняя русско-турецкая, во время которой вязанный товар не шел.

В настоящее время промысел находится в хорошем состоянии: он не дает женщинам больших заработков, но все-таки держится и, вероятно, долго будет держаться за неимением других занятий. Может быть, впоследствии он распространится и среди женского населения пригородных селений Выездновской волости; распространение это уже началось.

Ни каких особых помещений, орудий, приспособлений нет; вязание производится в обыкновенных жилых помещением с единственным орудием - вязальными иглами (спицами) обыкновенной формы.

Материал - крашенная шерсть разных цветов - крупными торговками покупается на Нижегородской ярмарке, потом перепродается мелким вязеям (вязея - название промышленниц) или дается им в работу с тем, чтобы они после за известную плату предоставили готовое изделие. Многие вязеи покупают шерсть так же в арзамасских купеческих лавках, которые запасаются шерстью на ярмарках. В кредит шерсть приобретается в небольшом количестве, потому что смышленые торговки предпочитают отдавать шерсть в работу, чем в кредит. Самая крупная торговка вязанками и шерстью - Артемьева (Артемиха); на нее работает вязанки пол Арзамаса; многие вязеи покупают ее шерсть, которой она запасается не только в Нижнем на ярмарке, но и в Москве.

Если считать, что одна вязея израсходует в день 1/2 фунтов шерсти, то на 265 рабочих дней года ей нужно запасти около 130 фунтов шерсти.

При вязании употребляются самые разнообразные рисунки: чем ярче и красивее рисунок обуви, тем выше ценится она. Каждая вязея во время вязания непременно держит перед собой рисунок. Рисунки вяжут по канве, рисуют на бумаги и пр. рисунки самые разнообразные и ни чего постоянного, определенного в этом отношении нет.

Дело вязание легкое, требующее только быстроты рук; оно позволяет вязеям разговаривать, смотреть в окошко и тому подобное, поэтому-то это легкая, чисто женское ремесло и привилось среди мещанок, которым была бы не по нраву тяжелая работа. Вязание даже и трудом не считается: так легко и привычно оно. Искусство вязальщиц различно; от него зависит и такое большое разнообразие в заработке (от 7 до 30 - 35 к.в день); чем быстрее, привычнее двигаются руки вязеи, тем больше она свяжет. Некоторые вязеи вяжут редко, т.е. оставляют большие промежутки между шерстью; другие вязеи вяжут часто, плотно; последние ценятся дороже, потому, что товар при частой работе выходит красивее. После вязания товар отделывают. Отделывание производится так: на внутреннюю сторону обуви нашивают войлок, пот которой для мягкости подкладывают лен; обмазывают крахмальным клейстером и сейчас же трут сапог мыльной водой и мылом. Крахмал иногда мешают с пшеничной мукой - тогда, по рассказам вязей товар отделывается чище. Вязанок становят на колодку, откатывают т.е. оттирают, печенным черным хлебом, который впитывает в себя всю дрянь из шерсти, завертывают в мокрую тряпочку и на колодке оставляют на ночь в печке. На утро вынимают из печки, снимают с колодки и обшивают верхнюю часть вязанок бахромкой. Бахромку ткут из шиневой бумаги сами же вязеи; сапоги и полусапоги бахромкой не обшивают. Пришиваются пуговки шнурочки и тп., и вязанок готов на продажу.

Отделывание производится или самими вязеями или торговками, покупающими у них товар; другими словами - товар продается торговками отделанным и не отделанным. Торговки начинают отделывать товар с весны и продолжают в плоть до ярмарки. Все остальное время преимущественно вяжут. Каждая вязея умеет и вязать и отделывать; во время перед ярмаркой многие вязеи оставляют вязание и начинают отделывать получая от торговок плату с пары или с десяток изделий (пару хороших полусапожек стоит отделать 10-15 коп., таких полусапожек можно отделать 2-1/ пары).

Средняя вязея пару больших сапог из берлинской шерсти провяжет неделю, за что и получит 1 руб. 10 коп. Из берлинской шерсти товар вязать труднее, потому что эта шерсть толще других сортов; да и само вязание из берлинской шерсти, как более дорогого материала, требуется более старательное. Связать сапоги из английской шерсти стоит 1 рубль, из шеленской - 40 коп. За вязание одного и того же сорта изделий различным вязеям плата различно; хорошие вязе, которые свяжут хорошо и красиво, платятся дороже. Дневной заработок арзамасских вязальщиц колеблется между 7-30-35 коп. в день; это у вязальщиц из чужой шерсти по заказу; у самостоятельных вязей заработок больше. В Арзамасе 3507 вязальшец, занятых вязанием и отделыванием обуви. Положим, что из 3507 - 507 заняты только отделыванием во весь год, а остальные 3000 женщин вяжут. Одна вязея свяжет в год около 200 пар средней величины обуви; а все 3000 свяжут в год 600 000 пар на 180 тыс. рублей, если каждый вязанок ценить средним числом в 30 коп.

Основного капитала при ведении вязального промысла не требуется, потому что при занятии им не нужно ни особых помещений, ни каких либо орудий и инструментов. Для ведения промысла самостоятельно необходим оборотный капитал от 50 до 1000 и более рублей, смотря по тому, в каких размерах ведется промысел. Во время удачной продажи на ярмарке срок оборота капитала - год т.е. расстояние от ярмарки до ярмарки; во время не удачной торговли 2 года и более. Самостоятельных мастериц в Арзамасе около 300 из них около 100 крупных, с оборотным капиталом в 500 - 1000 рублей. Для введения промысла деньги занимаются редко и на обыкновенных вексельных условиях, с различными обеспечениями в виде домов и одежды и т.п. Ни какого кредитного учреждения, в которых вязеи могли бы пользоваться кредитом, нет; в Арзамасе есть городской общественным банк, но деятельность его не касается мелкого мещанства.

Мелкие самостоятельные вязеи продают свои изделия крупным, а эти последние отвозят их на Нижегородскую ярмарку. Ежегодно на Нижегородскую ярмарку съезжаются около 300 торговок с вязанками, причем каждая привозит на ярмарку от 300 до 1000 и более пар. И весь этот товар обыкновенно распродается; только в редкие годы (например, во время последней турецкой войны часть товара, но не более половины, привозится обратно в Арзамас). На вязанки всегда существует спрос. Ярмарочные цены, следовательно, и барыш торговок меняется, чуть ли ни на каждой ярмарке. Даже чуть ли ни от каждого покупателя. Продажа производится поштучно, десятками, реже сотнями; продают с запросом, торгуются и так или иначе продают, поэтому нельзя сказать ни чего определенного о ценах и барыше. Сапоги, которые в Арзамасе покупаются за 5- 6 р., на ярмарке иногда удается продать за 8 руб.; ботинки ценой в 30 коп. продают за 40-45 коп. вообще можно сказать что чистый доход торговок равняется 15-20%. Но иногда товар приходится продавать без барыша иногда с убытком. Торговка непременно старается продать на ярмарке весь товар. Везти его домой не выгодно, потому что во время лежания доследующей ярмарке он потеряет много своего достоинства: изомнется, запылится и т.д. Наиболее частыми и выгодными покупателями товара бывают армяне, которые увозят вязанки по своим местам.

2.2 Производство берд в д. Охлопкове

Деревня Хлопково или Охлопково Красносельской волости, в 6 - 7 верстах от гор. Арзамаса. В 1878 г. в Охлопкове был 31 двор, мужчин - 107, женщин - 90 человек; ревиз. Душ временнообязанных - 94, государственных - 5.

В Хлопкове делают берда, употребляемые при ткани холстов и пряжи. Этим делом занимается все население Хлопкова: мужчины, женщины и дети, начиная с 8 - летнего возраста; если считать что из всего населения Хлопкова (197 чел.) 47 человек приходится на недостигших 8 лет; то остальное население, занимающееся деланием берд, выразиться цифрою 150. Занимаются промыслом во все время года, свободное от праздников и земледельческих работ, т.е. около 200 дней в году. Главное занятие жителей Хлопкова - земледелие, которое дает им больше, чем делание берд; последнее составляет только подспорье к хозяйству, хотя подспорье большое.

Так как материал промысла очень дешев, а сбыт изделий всегда возможен легко, то каждому производителю берд есть возможность заниматься промыслом самостоятельно, что и есть на самом деле.

Описываемое селение составляет свой соверше

Как уже говорилось, отмена крепостного права в разных социальных слоях воспринялась по разному. С одной стороны большенство дворян на тот период не было готово к отмене крепостного права, но среди дворян были и те которые поддержали и признали необходимость данной реформы. Ожидания крестьян от данного указа так же не оправдались. Большинство из них жаждало широкой воли «со всею землею», но реформа привела к обезземеливанию крестьян, в некоторых районах это привело к почти полной потери средств к существованию, поэтому крестьяне все больше начинают развивать кустарные промыслы.

Развитие и появление кустарных промыслов в Арзамасском уезде также еще связанно и с климатическими условиями, в нашем регионе земледелие не так хорошо развито как в южных местностях, оно не дает большого дохода, поэтому кустарные промыслы являются хорошим подспорьем и приносят хороший доход, дают средства к существованию. Так же, толчком к развитию явились исторические события того времени, это думы крестьян о «воле» и долгожданная воля. В этих условиях крестьяне отказывались платить барщину, и вообще выходили из под контроля дворян, безусловно работая на себя делопроизводство шло гораздо быстрее, соответственно и развивались промыслы.

Вязание обуви в городе Арзамасе: Начался этот промысел с прядения кружев, само вязание берет начало с Николаевского женского монастыря, изначально промысел не приносил особого дохода, а служил как развлечение женщинам, но позже вязание стало приносить хороший доход. Дело вязание легкое, требующее только быстроты рук; оно позволяет вязеям разговаривать, смотреть в окошко и тому подобное, поэтому-то это легкое, чисто женское ремесло и привилось среди мещанок, которым была бы не по нраву тяжелая работа. Вязание даже и трудом не считалось: так легко и привычно оно было. Промысел можно было вести самостоятельно даже с небольшим оборотным капиталом, так как ярмарка была близка, а товар и материал не дороги. В целом можно сказать, что данный промысел был достаточно востребован и находился в довольно хорошем положении.

Производство берд в д. Охлопкове: Промысел этот ввез в Охлопково какой-то дедушка Леонтий, крестьянин Хлопкова, он где-то научился делать берда и от него постепенно научилось все Хлопково. Можно сказать, что промысел находится в хорошем состоянии, это зависит от дешевизны и доступности материала и от легкости сбыта. Так как материал промысла очень дешев, а сбыт изделий всегда возможен легко, то у каждого производителя берд была возможность заниматься промыслом самостоятельно. Делать берда очень просто, так что всякий скоро может научиться этому делу; главное здесь - быстрота, приобретаемая продолжительной практикой, и эта быстрота обуславливает выгодность работы. При работе существовало разделение труда: мужчины колют чукалочки и зубья, делают пожильни, обрезают и обглаживают зубья после сшивания их дранью; мальчики тешут зубья на станке; женщины сшивают зубья дратвой. Несмотря на то, что хлопковские крестьяне страдали от недостатка земли, главным занятием жителей все-таки оставалось - земледелие, которое давало им больше, чем делание берд, а берда составляли только подспорье к хозяйству, хотя можно сказать что подспорье значительное.

Столярный промысел в Мотовилове и Михайловке: В обоих селениях жители исстари были заняты столярным ремеслом: делали мебель, оконные рамы, детские тележки. В дер. Михайловке этим промыслом было занято все мужское население. Занес его в эту местность, по рассказам, какой-то мотовиловский солдат, научившийся делать стулья в гор. Кронштадт. После освобождения крестьян от крепостной зависимости лес вздорожал, потому что крестьянам уже не было прежнего свободного доступа в помещичьи леса. Вместе с вздорожанием, часто недостатком леса уменьшилась выгода промысла, вследствие чего лиц занятых промыслом стало гораздо меньше. На степень выгодности промысла влияло также уничтожение лесов, отчего лес повышался в цене. Хотя столярный промысел сравнительно с прежним временем несколько поуменьшился в своих размерах, однако он все-таки находился в довольно хорошем положении, так как доступ к лесу все еще оставался, а спрос на изделия только рос. И к тому же Мотовиловские изделия отличались необыкновенной дешевизной. Большая часть мастеров работала самостоятельно, в рабочие шли только те, у которых небыло своей лошади. Особенность данного промысла заключалась еще и в сложности работы, 17 - ти часовая работа, еще и в стоячем согнутом положении, оказывала большой отпечаток на здоровье мастеров.

Производство саней в Коржемке и Быково Майдане: Возникновение промысла вызвано обилием лесов, когда-то покрывавших сплошь всю южную часть Арзамасского уезда. Позже леса осталось значительно меньше, и промысел санников уменьшился сравнительно с прежним временем, особенно в Коржемке. Да и вообще, в южной части Арзамасского уезда, богатой лесами, всегда было развито щепное производство (сани, телеги, катки); так, кроме Коржемка и Быкова Майдана, незначительное количество саней производилось в деревне Ключищах (Крутец) Хиринской волости и в деревне Пасьяново Шатковской волости, где прежде саней делали много; позже же это производство совсем прекратилось, изза недостатка материала. Главное занятием описываемых селений было - землепашество; оно давало населению главное средство к существованию, санный же промысел являлся только подспорьем хозяйству, дающем деньги на подати и некоторые расходы, но подспорьем хорошим производством саней занимались самостоятельно, сами покупали материал и продавали изделия. Для ведения промысла необходима была лошадь и необходим довольно большой оборотный капитал - что не по силам всякому крестьянину. В целом можно сказать что промысел был развит хороший, так как имел хороший спрос на изделия.

Чтобы показать более наглядно размеры кустарной промышленности Арзамасского уезда, приведем следующую таблицу, в которой можно видеть: 1) в скольких селениях существует промысел; 2) сколько работников занимается им; 3) как велико количество предметов, вырабатываемых этими работниками ежегодно, и 4) на какую сумму можно приблизительно оценить эти изделия.

Итак, кустарными промыслами в Арзамасском уезде занимаются 73 селения, 11849 работников, которые ежегодно производят изделий на 2144027 руб. На 200 жителей всякого пола и возраста приходится 52 работника приблизительно; следовательно, 11847 работников, занятых в Арзамасском уезде кустарными промыслами, содержит около 47396 жителей (считая в том числе и самих работников), что составит 36% общего числа жителей Арзамасского уезда (129220 человек). Небольшое число промыслов за невозможностью иметь о них хотя бы и приблизительные данные не вошло в приведенную таблицу; поэтому можно приблизительно положить, что кустарной промышленностью занималось около половины всего населения Арзамасского уезда.

1. Крепостные крестьяне и помещики Нижегородской губернии накануне реформы 19 февраля и первые годы после нее // Действия НГУАК. Т.1., Вып. 16. Н. Новгород, 1898.

2. Кустарные промыслы в Арзамасском уезде/ Труды комиссии по исследованию кустарной промышленности в России / Карпов А.В.; СПБ., 1880, вып. 6., отд. 2.

3. Кустарные промыслы Арзамасского уезда / Карпов А.В.; АГПИ им. Гайдара. - Арзамас: АГПИ, 2007.

4. Ярем барщины стариной…Крепостничество Нижегородского Поволжья в документах, мемуарах художественной литературы и фольклоре / Ю.А. Курдин; АГПИ им. А.П. Гайдара. - Арзамас: АГПИ, 2011.

5. Кустарные промыслы Нижегородской губернии / Карпов А.В.; АГПИ им. Гайдара. - Арзамас: АГПИ, 2012.

6. Кустарные промыслы Арзамасского уезда / Карпов А.В.; АГПИ им. Гайдара. - Арзамас: АГПИ, 2010.

7. Мельников А.П. Очерки бытовой истории Нижегородской ярмарки (1817-1917). Н. Новгород. 1993.

8. Мельников А.П. Очерки бытовой истории Нижегородской ярмарки (1817-1917). Н. Новгород. 1993.

9. Селиванов В.В. Год русского земледельца. В кн.: Письма из деревни. Очерки о крестьянской России второй половины XIX в. М. 1987.

10. Большой советский энциклопедический словарь. Москва. 1987.

Размещено на