Понятие и сущность международных отношений - Лекция

Понятие и сущность международных отношенийВ начале XXI в. перед наукой о международных отношениях встал вопрос по-новому определить понятия и сущность своего объекта. Если раньше наука не смогла предвидеть исчезновения за столь короткий срок одного из полюсов биполярного мира, то сегодня она сталкивается с необходимостью переосмысления своих базовых понятий и, прежде всего таких исходных, как «международные отношения», «внешняя политика» и «дипломатия». Следовательно, отношения между государствами вполне определенного социально-исторического и политико-экономического типа, притом отношения, складывающиеся и действующие в среде именно таких государств. Кроме этого возникает дополнительный вопрос: в каком соотношении находятся понятия «международные отношения», «внешняя политика» и «дипломатия» друг к другу? В американской науке о международных отношениях отмечается, что распыленность знаний в этой области по различным научным дисциплинам (право, география, военная наука, страноведение, история и др.), особый характер этих отношений определяют сложность и сущность предмета.

В начале XXI в. перед наукой о международных отношениях встал вопрос по-новому определить понятия и сущность своего объекта. Почему по-новому? Прошедшее десятилетие после распада СССР и объединения Германии, к сожалению, не было плодотворным для науки, хотя и появилось много интересных зарубежных и белорусских публикаций. Если раньше наука не смогла предвидеть исчезновения за столь короткий срок одного из полюсов биполярного мира, то сегодня она сталкивается с необходимостью переосмысления своих базовых понятий и, прежде всего таких исходных, как «международные отношения», «внешняя политика» и «дипломатия». А ведь понятия - язык теории. Великий американский писатель М. Твен отмечал: «Теория ничего не доказывает. Зато позволяет выиграть время и отдохнуть, если ты вконец запутался, стараясь найти то, что найти невозможно». И сегодня возникают ситуации, которые напоминают сценки из повести-сказки английского писателя Л. Кэрролла «Алиса в стране чудес». Персонажи не понимают друг друга, так как каждый вкладывает свой смысл в слова. «Когда я беру слово, оно означает то, что я хочу - не больше, не меньше - говорит Шалтай-Болтай. И тут же жалуется: - "Некоторые слова очень вредные. Ни за что не поддаются"».

То же самое происходит и с понятиями, определяющими сущность международных отношений. Попробуем с ними разобраться.

В русском языке понятие «международные отношения» существенно расходится с вроде бы родственным ему «international relations» в английском языке, на котором почти исключительно создавалась эта наука. В нашем понимании «международные отношения» в изначальном и прямом смысле «отношения между народами». Но тогда неизбежно возникают вопросы теоретического и методологического значения: где, как и ради чего и почему могли вступать в отношения друг с другом целые народы?; что это были за народы? и т. д. Понятие «international relations» значительно более определенно. «Relations» тождественно «отношениям». Приставка «inter» имеет два значения: «among» («в определенной группе, социальной среде») и «between» («между кем-то, кто разделен пространством, чем-то еще, но одновременно и соединен, сцеплен друг с другом этим разобщающим их пространством»). Слово же «nation» является целой концепцией и в этом своем качестве означает не «народ» и не «нацию», но определенный тип государства. Следовательно, отношения между государствами вполне определенного социально-исторического и политико-экономического типа, притом отношения, складывающиеся и действующие в среде именно таких государств. И, хотя сегодня в западной литературе понятие «international relations» существенно расширилось и ныне распространяется на все многообразие международных отношений, за этими терминологическими различиями - трудные поиски и споры о предмете этой науки. Кроме этого возникает дополнительный вопрос: в каком соотношении находятся понятия «международные отношения», «внешняя политика» и «дипломатия» друг к другу? В разных учебниках и монографиях можно встретить разные толкования. И они носят не академический характер. На первый взгляд может показаться, что все три понятия касаются только узкого круга людей - политических деятелей, дипломатов, военных. Но это не так. Мы уже выяснили, что глобализация мира достигла огромных размеров и коснулась всех стран, независимо от уровня экономического и политического развития. Сегодня практически все люди участвуют в международных делах. Каждый день они потребляют товары и услуги, произведенные в других странах, смотрят фильмы, выпуски новостей. Они участвуют в политическом процессе в своих государствах, выбирают депутатов и президентов, т. е. соучаствуют в выборе власти и внешнеполитического курса страны. Никого в мире не оставили равнодушными трагические события 11 сентября 2001 г. и другие факты. Они вызывают разную реакцию. Угроза физического насилия, имеющая место быть далеко, завтра может прийти в Ваш дом.

1. Международные отношения как специфическая форма общественных отношений

Глобальные перемены в современном мире привели к неоднозначности толкования предмета «международные отношения». Часть исследователей считает, что, несмотря на то что наука о нем прошла большой исторический путь, само определение, объект и природа его далеко не точны. В американской науке о международных отношениях отмечается, что распыленность знаний в этой области по различным научным дисциплинам (право, география, военная наука, страноведение, история и др.), особый характер этих отношений определяют сложность и сущность предмета. Выясняется, что она междисциплинарна своей сути. Вот почему международные отношения ни в коем случае нельзя путать с понятием «мировая политика», поскольку последняя представляет собой политическую деятельность прежде всего великих государств по взаимодействию друг с другом на международной арене, и особенно в области безопасности. Сущность мировой политики определяют некоторые слои высшей элиты соответствующих стран и народов, реально располагающие властью. Поэтому мировая политика является активным, побуждающим фактором, влияющим на международные отношения, но не сводится к ним.

Международные же отношения имеют свою специфику. Они определяются, прежде всего, сферами общественной жизни, участниками и уровнем развития стран и народов.

Американский исследователь Ф. Дунн предупредил, что слово «уровень» обладает некой двусмысленностью, потому что оно подразумевает существование четко различимых линий границы субъектов. Эти границы, отдаляющие одну сферу знаний от другой, не являются неподвижными стенами между отдельными элементами истины. В то же время они удобны для приведения в порядок известных фактов и систем, для обучения и практики. Вот почему знание международных отношений есть знания из любых источников, которые могут помочь в изучении новых планетарных проблем и в понимании старых.

Попытаемся более подробно определить специфику международных отношений. Во-первых, реальный мир, охватывающий все континенты и страны, государства, организации, партии, отдельные личности, настолько многоплановый, что даже теоретическое упорядочивание, анализ взаимосвязей представляют сложность. Западная наука накопила огромный опыт исследования международных отношений начиная с 1919 г.,. когда была создана первая кафедра международных отношений в Великобритании. Но даже она сталкивается с трудностями в определении сущности данного понятия, поскольку исходит в основном из тех критериев, которые имеют место в целом в странах Западной Европы и США. Например, американские исследователи обращают внимание на процесс анархии в поведении государств-наций на международной арене. Это, по их мнению, затрудняет выяснение сущности международных отношений.

Во-вторых, в международных отношениях, в отличие от других видов деятельности, прежде всего государственной, нецентрального ядра власти и управления. Наличествует множественность, в рамках которой весьма большую роль играют субъективные факторы. По мнению американских социологов и политологов, все попытки преодолеть эту тенденцию будут наталкиваться на сопротивление субъектов, которые реально решают проблемы на государственном или индивидуальном поле.

В-третьих, как это ни покажется странным и невероятным, у исследователя нет полного доступа к объективной информации, особенно в области стратегии внешней политики и поведения государств, а также иных субъектов международных отношений, их места и роли в мире. «Казалось бы, средства массовой информации могут влиять на управление державами, способствовать торжеству или краху политики, выигрывать или проигрывать войны. Никакая власть не ускользнет,- по крайней мере, так кажется внешне - от объектов камер и журналистов». На самом деле все гораздо сложнее. Наиболее важные данные, особенно по изучению принятия решений во внешней политике и проблеме безопасности, никогда не будут доступны ученым. Пройдет много времени, прежде чем исследователи получат доступ к архивам. Вчера и сегодня информацию пытаются использовать только в качестве инструмента в проведении, пропаганде и агитации внешней политики. Кроме того, проводится политика «сдерживания» работников СМИ во всех без исключения странах. А в ряде случаев соображения национальной безопасности и тайна дипломатии берут верх над доступностью и объективностью, которые помогали бы обществу формировать внешнеполитическую культуру. Развитие современных информационных технологий создает значительные проблемы для международных отношений, а именно создается информационно-финансовая олигархия и достаточно ясно просматривается сетевой контур международного олигархического режима - демократия как власть людей уступает место постдемократии, власти денег. Фактически создаются условия для превращения международных отношений в искусственно конструируемую политическую реальность.

В-четвертых, в международных отношениях, несмотря на глобализацию, присутствует очень много дезинтеграционных процессов. Они превалируют над объединяющими. В таких условиях очень трудно, если вообще возможно, применять системный принцип, категорию обобщения международных явлений и процессов. Вернее, обобщение можно сделать, но качество анализа выяснения причинно-следственных факторов останется за кадром. Поэтому трудно согласиться с точкой зрения о том, что международные отношения - это «совокупность интеграционных связей, формирующих человеческое сообщество». Это определение слишком объемно. Часть российских исследователей отмечает, что, делая акцент не на участниках международных отношений, а на их взаимодействии друг с другом, оно, по сути как бы «теряет» самих участников.

В-пятых, в международных отношениях очень большую роль играют одновременность многих взаимодействий и случайные события. И это все, вместе взятое, затрудняет анализ и оценку целевых действий и предвидение последствий для субъектов. Кроме того, их уровень обусловливается и их типом социально-экономического и политического развития. Вот пример из истории международных отношений, как случайность помогла одним и создала проблемы другим. Русско-турецкая война 1768-1774 гг. складывалась в пользу России, но стала затягиваться. Волнения внутри страны требовали заключения мира. На этом настаивал канцлер Н. Панин, однако последнее слово принадлежало Екатерине II, а она находилась под влиянием своего фаворита Г. Орлова, который говорил о кардинальном решении «восточного вопроса» - походе на Константинополь, хотя командующий армией фельдмаршал П. Румянцев был против. Переубедить императрицу не удавалось. Но произошел случай. Орлов отлучился из Петербурга по каким-то делам. Во время его отсутствия Екатерина увлеклась поручиком конной гвардии А. Васильчиковым, причем настолько, что охладела к своему прежнему фавориту и к его прожектам. Турция была спасена.

Тем не менее, несмотря на эти и другие сложности, позволим себе отметить, что международные отношения относятся прежде всего к типу социальных систем, где основными элементами выступают люди, обладающие сознанием и способные к деятельности. Отношения между людьми и создают собственно социальные системы, являющиеся составной частью всего человеческого общества, всей цивилизации. В этом плане важным определяющим фактором является понимание того, что способ производства, рынок и торговля, объективно зависящие от уровня развития производительных сил, составляют экономическую основу международных отношений. Именно необходимость международного разделения труда обусловила появление регулярных международных отношений, и его углубление и развитие превратило их в целостную систему. Если бы народы не нуждались в разделении труда, не было бы потребности в устойчивых международных отношениях.

2. Понятие «международные отношения»

В науке до сих пор существует целый ряд дефиниций в отношении данного понятия, которое состоит из трех основных частей. Первая из них - «отношения» - определяет процесс взаимодействия между субъектами, которые, как это становится ясно из второго смыслового корня, являются элементами разных народов. Процесс взаимодействия осуществляется в широком плане, как раз «между» ними, на что и указывает этот третий смысловой корень. Можно согласиться с мнением части французских исследователей, которые уточняют смысл слова «между»: между политическими единицами, имея в виду, что эти субъекты включают греческие полисы, римскую и египетскую империи, также как и европейские монархии, буржуазные республики или народные демократии. В этом определении по нашему мнению есть один существенный недостаток. Как нам представляется, феномен международных отношений возник не в период Древней Греции и Древнего Рима, а гораздо позже, в период великих географических открытий. Кроме того, нельзя сводить все международные отношения только к межгосударственным, что является неправомерным.

Часть американских исследователей настаивает на том, что международным отношениям не хватает характера дисциплины, потому что нет «общей дисциплинарной сути», никакой системы уникального мастерства и техники и никакого роста в ожидаемых теоретических предложениях.

Выдвигается требование признать международную политику просто субдисциплиной в политической науке.

Они рассматривают международные отношения как действительные отношения, которые осуществляются через государственные границы, или как некое тело знаний, которые могут получиться из отношений в любое время. Это справедливый подход, но можно ли обойтись только им? Такой подход является объективистским и не разделяет официальные отношения между государствами и правительствами. Тем не менее является ли такое описание слишком широким. А может, было бы лучше включить сюда транснациональные отношения на базе их политического значения? Сосредоточиться, к примеру, на влиянии и воздействии, которые они оказывают на мировую политику. Выше мы определили мировую политику как усилие одного государства повлиять каким-либо образом на другое. Такое «влиятельное родство» может действительно или просто для угрозы спровоцировать военные силы или стать причиной других экономических или политических побуждений. Кроме того, мировая политика, как и другие политики, представляет примирение разных перспектив, целей и интересов. Таким образом, она включает многие, но не все важные дела и взаимодействия, которые осуществляются через государственные границы.

В современных условиях обнаруживается, что дебаты, в ходе которых пытаются установить размер международных наук, абсолютно бессмысленны, так как в социальных отношениях отсутствует постоянная сущность. С нашей точки зрения, все определения обязаны включить в себя даже двусмысленности и сложности, особенно в случае, если пространство отмечено постоянным течением. Отдавая предпочтение формуле ощутимого исследования, и не нарушая общего смысла, можно предложить такую дефиницию явлений, которая влияет на внешнюю политику других стран и определяет силу основных частей, на которые разделен мир.

Серьезный аналитик международных отношений будет стремиться избежать Сциллу и Харибду, включающие в себя значимые феномены. Слишком широкая и беспорядочная сфера не может быть полностью охвачена человеческим умом и может показаться непрофессионалам более интеллектуально трудной в других академических дисциплинах. С другой стороны, многое зависит от характера исследуемой проблемы и степени, с которой материал из другой сферы будет привлечен. Должна ли международная теория подчеркивать особенности современного мира? Существует неизбежная привлекательность настоящего, связанного с тем, что произошло недавно и что вот-вот произойдет завтра. Очарование современностью усиливается изза внимания, которое она получает в новостях, и того факта, что научное исследование современного более доступно для таких политически ориентированных тем и текущих интересов, как исламский фундаментализм, торговые войны, международный терроризм, движение наркотиков, внутрипарламентские сотрудничества по делам окружающей среды и так далее.

Отталкиваясь от идеи социальной сущности людей, в характеристике понятия «международные отношения» можно использовать следующее определение: это особый род отношений, связанных с уровнем развития стран, с их местом и ролью в международном разделении труда, с одной стороны, и конкретными отношениями, выходящими за пределы одной страны, - с другой. В научной литературе присутствует и такое определение: «совокупность экономических, политических, правовых, исторических, культурных отношений между субъектами, действующими на мировой арене». Причем, по нашему мнению, все категории связей в отношениях между людьми также относятся к международным. Это и семейно-брачные отношения, челноки, организованная преступность, туристические поездки, Олимпийские игры, студенческий и научный обмен. В современных условиях несостоятельна попытка проводить границу между внутренними и международными отношениями. Например, гибель атомной подводной лодки «Курск» была не только внутренней, но и международной проблемой. Как нам представляется, плодотворны все точки зрения по этому вопросу, поскольку речь идет о согласовании и учете интересов всех субъектов, участвующих в процессе.

3. Предмет науки о международных отношениях

Определение предмета науки и ее сущности необходимо не только как исходная предпосылка организации исследования, но и как важнейший фактор и критерий упорядочения всей системы науки. При определении предмета необходимо, на наш взгляд, учитывать то обстоятельство, что международные отношения имеют свои особенности. Во-первых, как мы выяснили раньше, они являются производными, развивающимися на основе отношений внутри отдельных стран, хотя и не всегда автоматически следующими за последними. Во-вторых, эти связи взаимодействия касаются в условиях глобализации крупных социально-экономических и военно-политических комплексов, а не только внешней политики стран. В-третьих, это отношения субъектов на разных уровнях: региональном, континентальном и мировом, при которых отсутствует некая централизованная форма управления движением и развития системы этих отношений в виде какого-то общего органа.

При определении предмета теории международных отношений возникли неоднозначные суждения. Например, часть американских исследователей определила его как науку, означающую всеобъемлющую, постижимую, последовательную и самокорректирующуюся совокупность знаний, помогающую пониманию, предвидению, оценке и контролю отношений между государствами. Как нам представляется, такая оценка предмета международных отношений слишком узка. Она могла быть такой лет 40 назад. В современных условиях негосударственные компоненты международных отношений усиливаются особенно широко и быстро. Значительно вырос круг изучения явлений и процессов международной сферы. В этой связи имеет место дискуссия о предмете теории международных отношений между историками и политологами. У первых срабатывает естественный во всякой науке рефлекс защиты собственной сферы (история международных отношений) оттого, что поначалу непременно кажется посягательством, вторжением «чужих». История предмета существенно важна потому, что она цельно расширяет знания основных событий, используя которые, раскрыты неизвестные науке факты. Кроме этого история усовершенствует нашу возможность формулировать гипотезы, которые приближают социальную реальность.

Американский исследователь М. Каплан свою главную работу по предмету международных отношений начинает с восхваления истории: «Есть только одна уважительная причина, по которой наука международной политики навсегда обязана истории (всегда в долгу перед историей). История есть великая лаборатория, в стенах которой совершаются международные действия». В обоснование тезиса Каплан обращается к методам городского управления в Древней Греции, к итальянской государственности периода Ренессанса и Версальско-Венской системе, преобладающей в Европе в XVIII-XIX вв. Это, как он считает, даст возможность сравнить поведение субъектов в разное время и разрешить спор историков и политологов. Международные теоретики должны быть заинтересованы в знании систем всех времен - прошлого, настоящего и будущего. Но историки международных отношений, дипломатии и внешней политики чаще всего недостаточно знакомы с теорией политики - политологией, не владеют ее инструментарием и понятийным аппаратом. Со своей стороны, аналитики международных отношений осознают и признают бессмысленность «чистого», не опирающегося на историю теоретизирования.

У политологов же возникла попытка включить теорию международных отношений в свою область знаний. Но последняя до сих пор строит свою концепцию на основе изучения внутриобщественной (внутригосударственной) политической жизни, притом на материале и научной лексике развитых обществ и государств, что резко сужает ее потенциал. Теория же международных отношений рождается на материале международной, глобальной жизни. Это различие носит неформальный характер, поскольку кроме государств есть и другие субъекты и процессы: глобализация, структуры международных отношений, конфликты, дезинтеграция, геополитика и др. Мир как бы тянется вверх, обретает не только цельность, но и внутреннюю стратификацию, иерархичность вне зависимости от того, представлены они государством или нет. Поэтому/предмет теории международных отношений может быть определен как междисциплинарное изучение трансформации деятельности социальных общностей и систем на международной арене.

Теория международных отношений является синтезирующей наукой, опирающейся прежде всего на выводы и исследования трех основных направлений - политических, экономических, правовых отношений. В рамках первых обращается внимание на проблемы международной безопасности, гонки вооружений, соотношение сил, потенциальных и реальных угроз, терроризм, внутренние и внешние конфликты. К ним обращено особое внимание с учетом процесса распада ряда государств и наличия сепаратистских тенденций. Политические отношения изучают деятельность международных институтов (ООН, НАТО, ОБСЕ, СНГ, ЕС и др.). В рамках вторых международные экономические отношения стали выходить на передний план в условиях глобализации, роста экономического потенциала ведущих стран и резкого ослабления позиций большинства государств. Проблемы бедности и нищеты, голода, эпидемий, экологических катастроф, место МВФ и ВБ в социально-экономической ситуации в мире и т. д.

Международное право вообще, и права человека в частности, стали занимать видное место в условиях сохранения авторитарного и тоталитарного режимов. Как отмечает белорусский исследователь J1. Евменов, «международное общество достигло значительного прогресса в разработке гражданских прав человека, прав женщин, инвалидов, ребенка, беженцев, заключенных, рабочих-мигрантов и их семей, коренных народов, религиозных и национальных меньшинств, прав на развитие». Все эти вопросы все чаще становятся в центре изучения теории международных отношений. Цель международных отношений - создать наиболее выгод- \У ные условия функционирования и развития самих субъектов.

Вот почему практика внешней политики Беларуси ставит перед наукой задачу создания и совершенствования соответствующих средств, которые помогали бы обозревать не только отдельные части, но и общую картину международных отношений. Отсюда проблема осмысления связи и взаимодействия различных по характеру и по форме процессов, нахождения общего в многообразии явлений. Поэтому, как нам представляется, в объект и сферу теории международных отношений должны входить исследования значения и роли для всех стран, в том числе для Беларуси, ряда факторов: географических, этнических, политических. правовых, исторических, моральных, которые присутствуют во внешней политике других стран; изучение закономерностей взаимодействия этих факторов, определяющих вес и роль различных государств на мировой арене, причем не в статистике, а в динамике; анализ механизмов формирования внешнеполитических интересов, целей, направлений и средств, их соотношений в конкретных условиях, страноведческие проблемы. Данная проблематика может иметь и свои измерения. Для теории и практики международных отношений важен анализ времени, типологии государств, пространств, динамики и интенсивности связей в прошлом, настоящем и будущем.

4. Понятие «внешняя политика»

В языках различных народов не так уж много наберется слов со столь длительной и интересной историей, как греческое слово «политика». Как известно, в Древней Греции главной формой организации общественной жизни был «полис» (город-государство) - Афины, Спарта. Пелопонесс и др. Государственные дела в нем именовались «политикой». Платон в «Диалогах», соглашаясь с Сократом, называет политику «искусством управления, людьми». Ключевое слово понятия «внешняя политика» - политика, т. е. бесспорная принадлежность этого рода деятельности к той сфере, в которой только и устанавливается наиболее значимый порядок и правила отношений для каждого периода. Слово «внешняя» в характеристике внешней политики в русском языке указывает на вектор политики как направленной изнутри данного государства вовне! В английском языке понятие «внешняя» в категории «внешняя политика» передается не только словом «foreign», означающим нечто «иностранное, заграничное, чужеземное», но и «незнакомое, чужое; чуждое, инородное». Иными словами, здесь из определения ясно, что речь идет о политике по отношению к чужакам (которые не синоним врагов: просто чужды).

В этой связи интересно мнение польской исследовательницы Т. Jloc- Новак, которая пишет: «Длящаяся уже много лет дискуссия на тему, принадлежит ли внешняя политика к сфере политической деятельности в буквальном смысле (sensu stricto), или же является только политическим уникальным (sui generis) поведением, связана с вопросом о возможности теоретических исследований в этой области международных отношений. Представляя себе всю сложность проблемы, предположим, что внешняя политика является и может быть важной и вдохновляющей частью теоретических исследований, как является ею теория политики». В пользу подобного предположения говорят особое качество и значимость проблем, с какими имеют дело государства, особый характер международной среды, который не облегчает решения этих проблем, и углубляющаяся связь между внутренней и внешней политикой. Но подчеркиваемое некоторыми аналитиками разделение этих двух областей деятельности государства обосновано только частично. В сообществе, создаваемом суверенными государствами, в котором нет места международной «республике», слишком рискованной кажется манифестация левиафановского принципа: что хорошо для меня. то хорошо для моей страны (ubi bene ibi pataia). Наоборот, сотрудничество и определение того, что объединяет и позволяет максимизировать интересы каждого из государств, защищает от конфронтации. Внешняя политика, суженная до сферы дипломатических отношений, представляет собой интересный и зрелищный элемент государственности, но его решительно не хватает для выживания. Сегодня, по мнению ряда американских исследователей, внешняя политика, до недавнего времени бывшая сферой деятельности королей (sport of kings), становится необычайно трудным и ответственным начинанием как для профессионалов, так и для обычных наблюдателей, следящих за политической сценой современного мира. Поэтому она предполагает наличие знаний на тему международной действительности, внутренних механизмов процесса формулирования и реализации внешней политики, профессионализма ее создателей и временами также благоприятного сочетания обстоятельств.

Большой популярностью до сих пор пользуются взгляды американского теоретика Г. Моргентау. Он одним из первых попытался не только дать определение понятия «внешняя политика», но и выявить ее сущность: «Сущность международной политики идентична политике внутренней. И внутренняя и внешняя политика есть борьба за силу, которая модифицируется лишь различными условиями, складывающимися во внутренней и международной сферах». Моргентау последователен в своих рассуждениях. Поскольку политика есть неразрывное единство двух ее сторон - внутренней и внешней, то последняя должна иметь силовой характер и быть нацеленной на приобретение сфер влияния на, международной арене. В данном случае она выражает национальные интересы, поскольку связана с жизненной человеческой природой географическими, социально-историческими и культурными традициями. Определение же линии поведения на международной арене принадлежит государству.

В этом контексте можно согласиться с доводами Моргентау. Да, действительно, почти все в международных отношениях определяется фактором силы. Правда, при этом возникает естественный вопрос: как понимать силу? Если только иметь в виду военную, то здесь перед нами известный биологический принцип (война всех против всех), с которым трудно согласиться. международный отношение политика дипломатия

Понятие «внешняя политика» напрямую связано только с деятельностью государства. По крайней мере, только у этого субъекта есть и должна быть политика, у всех других - деятельность. Например, будет неправильным употреблять такие понятия, как «внешняя политика Дж. Буша», «внешняя политика польского сейма», «внешняя политика Белорусского народного фронта» и т. д. В этой связи спорным представляется утверждение некоторых российских исследователей о том, что внешняя политика той или иной страны представляет собой конкретное, практическое воплощение министерством иностранных дел основных принципов международной политики государства. Как мне представляется, здесь присутствует подмена понятий «внешняя политика» и «дипломатия». Многие зарубежные аналитики обращают внимание на то, что внешняя политика все в меньшей степени является уделом только министерства иностранный дел" Или других структур государства. В эпоху глобализации характеристика политики как «внешней» может оказаться недостаточной, ибо становится в принципе возможным и практически вероятным положение, когда политика, направленная изнутри государства во внешнюю для этого государства сферу, может попасть по назначению, но «не прийти» при этом в сферу собственно международную, «оставшись» в области внутриглобальных отношений.

Таким образом, явление внешней политики, пройдя вместе с институтом государства через весьма длительный исторический этап существования и расцвета, в современных условиях начинает трансформироваться. Оставаясь внешней (т. е. внешненаправленной), какая-то часть этой политики постепенно обретает черты и признаки внутренней, а не международной (внутриинтеграционной или, на ином качественном уровне, внут- риглобальной). В силу возросшей необходимости сообща управлять сложнейшими проблемами, внешняя политика становится функцией большинства других государственных структур (министерства обороны, социальных служб, министерства внутренних дел, финансов, экономики и т. д.). Поэтому ряд авторов считает, что внешняя политика «есть деятельность (искусство) по проведению в жизнь (путем насилия или согласования) государственных интересов». По нашему мнению, в этой характеристике не хватает одного компонента - среды, где проводятся данные интересы. Поэтому лучшим будет следующее определений: «политика регулирования отношений между государствами и другими субъектами на международной арене». Внешняя политика опирается на экономический, культурный, политический, военный, научно-технический, демографический потенциал государства.

В основе внешней политики любого государства лежит обеспечение своей безопасности. Одно из направлений решения этой задачи - избавление от стереотипов и догм, особенно в отношении «образа врага». Внешнюю политику определяют и иные факторы, которые нельзя исключать из анализа. Например, в последние годы широкую известность получила теория «образа». Суть ее в следующем: надо отбросить, как «наивное», мнение о том, что люди в своих действиях, а государство в своей политике реагируют на объективный внешний мир. На самом деле мы реагируем не на реальный внешний мир, а на его «образ» («имидж»), который создается в нашем воображении.

Следовательно, «образ» может быть ложным, неадекватным объекту. Государственные деятели лишь воображают, что они реагируют на объективные факторы, на объективную международную обстановку. На самом деле они строят внешнюю политику в ответ на «образ» ситуации, которая может весьма отличаться от того, как ее воспринимают дипломаты и политики. Неверные «образы» могут лежать в основе конфликтности между государствами, особенно, если учесть роль субъективного фактора, роль политика, его окружения, систему информации и т. д. Например, совершенно справедлива мысль о том, что США создали первыми ядерное оружие случайно, изза обоснованного панического страха, что его может создать Германия. Или, например, особый характер ядерного оружия, его принципиальная несопоставимость с любым оружием прошлого далеко не сразу оказались осознанными советскими государствами и военными деятелями. Если проанализировать их выступления в 40-80-е гг. XX в., то выявится, что советская внешнеполитическая и военная мысль оказались неспособными адекватно реагировать на последствия ядерной войны, оперировали понятиями классической войны. И только чернобыльская катастрофа 1986 г. показала полное отсутствие понимания развития отношений. Правда, истина и в том, что те же США, участвуя в гонке вооружений, четко преследовали стратегическую цель - экономически измотать СССР с тем, чтобы он ослабел под прессом гонки вооружений. Эта цель была достигнута.

Вышеизложенное самым непосредственным образом касается нашей страны. Сегодня в Беларуси особенно остро встает вопрос о том, какие принципы внешней политики действительно отвечают насущным нуждам людей. Для чего эта политика? Главное состоит, видимо, в том, чтобы она не была связана с постоянным перенапряжением сил, растратой энергии сотен тысяч людей, правовым беспределом, экономическими потерями. Необходимы ответы на такие непростые вопросы: ценой каких усилий достигается результат? Какие шаги в нашей политике помогают благу человека в Беларуси, а какие связаны со страданием и горем людей? Что такое независимость государства, его целостность, престиж на международной арене с учетом введения российского рубля, как единого платежного средства? Это непростые вопросы. Видимо переход нашей страны от советской политико-экономической системы к другой, принципиально отличной, не совершается вдруг и гладко, без срывов и кризисов. Согласен с мнением российского исследователя Н. Косолапова, который отмечает, что «на всем протяжении такого периода, особенно в самый начальный период, когда разрушение старого доминирует, а новое еще слабо и неустойчиво, именно внешняя политика демонстрирует миру характер и направленность происходящих в стране перемен и, что важнее, обеспечивает внешние условия, дающие возможность продолжить и развить внутренние преобразования».

Все эти проблемы напрямую связаны с международной теорией и практикой. Другими словами, что есть средство, а что цель внешней политики: человек или государство? Кто кому служит? Вправе ли государство, несмотря ни на что, ради соображений подчас отвлеченно- логических и мифических (тайные договоры, престиж) жертвовать людьми против их воли, вопреки свободному их выбору? Не во имя защиты их собственной жизни, защиты ближних, родных, убеждений, t обычаев - а ради Отечества? Показательны в этом отношении высказывания Ш. Монтескье в его великом труде «О духе законов»: «Не следует лишать народ действительно необходимого ради удовлетворения мнимых потребностей государства. Мнимые потребности государства - это все то, чего требуют страсти и слабости тех, кто управляет: очарование необычного проекта, болезненная жажда суетной славы и некоторое бессилие рассудка перед фантазией. Нередко беспокойные умы, поста

1. Барбук А. В. Имплементация международного права в Республике Беларусь // Бел. журн. междунар. права и междунар. отношений в Республике Беларусь. 2001. №4.

2. Евменов Л. Ф. Международная идеология прав человека: к вопросу о праве на развитие // Бел. журн. междунар. права и междунар. отношений. 2000. № 2.

3. Знешняя пгиптыка Беларуси 36. дакументау i матэрыялау. Т. 1-2. Мн., 1999.

4. Ильин М. В. Слово и мысли. Опыт описания ключевых политических понятий. М., 1997.

5. Карбалевич В. И. Внешняя политика Республики Беларусь: проблемы самоопределения // Приоритеты внешней политики Республики Беларусь. Мн., 2001.

6. Косолапое Н. А. Тема 4. Явление международных отношений: историческая эволюция объекта анализа // Мировая экономика и междунар. отношения. 1998. №4.

7. Косолапое Н. А. Становление субъекта российской внешней политики // Pro et Contra Т. 6. № 1-2. М„ 2001.

8. Ланцов С. А. Мировая политика и международные отношения. СПБ., 2000.

9. Ломагин Н. А., Лисовский А. В. и др. Введение в теорию международных отношений и анализ внешней политики: Учеб. пособие. СПБ., 2001.

10. Лойко Л. В Основы дипломатии. Дипломатическая служба: Учебник. Мн.. 2001.

11. Малевич Ю. И. Проблема трансформации прав человека в современных международных отношениях // «Управление в социальных и экономических системах». Материалы IV Респ. науч.-практ. конф. Мн., 2001.

12. Монтескье Ш. О духе законов. М., 1955.

13. Моро Дефарж. Ф. Основные понятия международной политики. М., 1995.

14. Мурадян А. А. Самая благородная наука. Об основных понятиях международно-политической теории. М., 1990.

15. Национальная и региональная безопасность. Мн., 2001.

16. Панарин А.С. Философия политики. М., 1996.

17. Поздняков Э. А. Философия политики. В 2 т. М., 1994.

18. Политология: Учебник. Мн., 2001.

19. Похлебкин В. В. Внешняя политика Руси. России и СССР за 1000 лет: Справ. В 2 т. М„ 1995.

20. Российская дипломатия в портретах. М, 1992.

21. Свилас С. Ф. Историография международных отношений после окончания «холодной войны» // Бел. журн. междунар. права и междунар. отношений. 2001. №4.

Размещено на .ru