Европейский союз с точки зрения неоклассического реализма. Этапы украинского кризиса и динамика российско-европейских отношений. Анализ изменений в политической конфигурации в Союзе на современном этапе, оценка их главных последствий и перспектив.
Гипотеза работы заключается в следующем: украинский кризис стал ключевым событием для трансформации подсистемы Россия-ЕС, поскольку создал условия для внутриполитической трансформации Европейского союза, в частности, сдвигам в институциональном балансе ЕС и перетеканию еще большей власти от стран-членов к наднациональным структурам, что повлияло на стратегию ЕС на российском направлении. Исторический экскурс в отношения Россия-ЕС 2013-2015 гг. позволит определить их динамику, обусловленную изменениями в системе и определить степень влияния украинского кризиса на их развитие в данный период. Его итогом как раз и стала констатация основных противоречий, к которым были причислены следующие: украинский кризис и негативное влияние ассоциации между ЕС и странами «Восточного партнерство» на торгово-экономические отношения этих стран с Россией; торговые споры между непосредственно Европейским союзом и Россией; разногласия по поводу имплементации «третьего энергопакета» применительно к российским газопроводам (включая строящийся «Южный поток»). Европейский союз сохранил свою позицию, согласно которой прогресс в диалоге с Россией возможен только в случае изменения ситуации на Украине, тем самым лишив и себя, и Россию (в своих глазах) способности самостоятельного и инициативного решения двусторонних вопросов. Как и в 2006 г., заблокировав процесс подготовки новой политико-правовой базы отношений ЕС - Россия в ответ на российское эмбарго на ввоз ряда сельскохозяйственной продукции, Польша продолжает стремительно изменять политику ЕС в отношении России и в контексте украинского кризиса, пользуясь также поддержкой стран Балтии.Тем не менее он стал лишь поводом для перехода отношений ЕС-Россия в конфликтную фазу, тогда как реальной причиной является кардинально разное понимание, восприятие и подход к решению совместных проблем. На сегодняшний день определилась тенденция к созданию новой стратегии в отношении России. Украинский кризис выступил как системный фактор, однако необходимо учитывать и весь внутриполитический комплекс, играющий роль «приводного ремня» для переосмысления внешней политики ЕС. В восприятии с позиции угрозы и распространении негативного образа России огромную роль сыграла Польша как лидер «антироссийского блока». Одновременно с этим украинский кризис ускорил и процесс брюсселизации внешней политики ЕС, который проявляется в укреплении брюссельских структур вследствие последовательных уступок государств-членов ЕС во имя согласованности внешней политики, обуславливающих в конечном итоге переход процесса принятия решения от национальных столиц к Брюсселю.
Введение
европейский политика союз украинский
Актуальность темы исследования
Украинский кризис 2014 г., развернувшись в центре Европы, потряс основы стабильности и безопасности на европейском пространстве. Восточное партнерство Европейского союза (ЕС) с постсоветскими государствами, в частности, с Украиной, проявилось в попытке реализации идеи Ассоциированного членства Украины с ЕС, что по сути означало ее вовлечение в собственную сферу стратегических интересов.
Стоя перед выбором внешнеполитического вектора и раздираемая внутриполитическими столкновениями, Украина ввергла себя в многослойный кризис внутри - и внешнеэкономического, политического и социального характера, что непосредственно отразилось на благополучии всего европейского региона. В сложившихся обстоятельствах Европейский союз столкнулся с необходимостью выработки единого решения в ответ на вызовы извне.
Для того, чтобы понять природу внешнеполитических решений и определить реальные факторы, обусловившие тенденцию к изменению стратегии Европейского союза на российском направлении, необходимо изучить комплекс вмешивающихся переменных в политической системе ЕС. Исходя из положений неоклассического реализма, помимо системных факторов, внутриполитические процессы также оказывают непосредственное воздействие на выработку внешнеполитической стратегии государств.
Украинский кризис, будучи системным фактором, оказывающим давление извне, определяет изменения в политической конфигурации ЕС. Данные процессы затрагивают внутриполитическую природу Европейского союза и создают основу для изменений в институциональном балансе ЕС. В свою очередь, процессы внутриполитической трансформации оказывают влияние на качество отношений ЕС-Россия.
В условиях, когда весь комплекс воздействующих факторов становится известен, намного проще определить характер изменений во внешней политике Европейского союза в будущем.
Степень научной разработанности проблемы
Неоклассический реализм рассматривается в исследованиях Г. Роуза, А. Фридберга, Ф. Закарии, У.Уолфорта, Р.Швеллера, Т. Кристенсена как синтез структурной теории и теории внешней политики. В отличие от авторов структурного реализма Г. Роуз отвечает на вопрос: «Как отдельное государство (актор) поведет себя в той или иной обстановке, какова его возможная стратегия и кого считать вероятным союзником?»
В неоклассическом реализме первостепенное значение в исследовании занимают принятие политических решений и умение государственного аппарата мобилизовать имеющиеся ресурсы. Дж. Талиаферро, Стивен Е. Лобелл, Норрин М. Рипсман в общем сборнике статей под названием «Неоклассический реализм, государство и внешняя политика» 2009 г. впервые систематизировали знания о неоклассическом реализме. В книге осуществлена попытка объяснить почему, как и при каких условиях внутриполитические факторы государств становятся важными наряду с оценочным восприятием лидерами существующих угроз и возможностей и актуальными дипломатическими, военными и внешнеэкономическими целями, на которые политическая элита нацелена изначально.
В отечественной литературе неоклассический реализм остается малоизученным направлением. Исследований российских ученых и экспертов до 2009 г. де-факто не существовало. В 2012 г. в издательстве Manchester University press вышла книга NEOCLASSICAL Realism in Europe^ Bringing Power Back In, автором которой является Т.А. Романова совместно с Е. Павловой.
Цель работы - выявить значение украинского кризиса для процесса внутренней трансформации Европейского союза и, как следствие, для стратегии ЕС в отношении России. В соответствии с заданной целью возникает ряд задач: • определить динамику отношений ЕС-Россия в период украинского кризиса;
• провести анализ политической конфигурации в Европейском союзе;
• выявить изменения в институциональном балансе и последствия для политической системы ЕС;
• определить, как и в какой мере внутриполитические изменения оказывают влияние на внешнюю политику ЕС в отношении России;
• выявить причинно-следственную связь между украинским кризисом и ужесточением политики ЕС в отношении России.
Гипотеза работы заключается в следующем: украинский кризис стал ключевым событием для трансформации подсистемы Россия-ЕС, поскольку создал условия для внутриполитической трансформации Европейского союза, в частности, сдвигам в институциональном балансе ЕС и перетеканию еще большей власти от стран-членов к наднациональным структурам, что повлияло на стратегию ЕС на российском направлении.
Теоретико-методологическая основа
В качестве теоретической базы исследования выступает неоклассический реализм. Основные положения теории носят «простой и обобщающий характер аспектов культуры и политической системы», но в то же время «применение подхода к какой-либо стране требует колоссальных знаний о стране в целом» (Т. Кристенсен). Чтобы понять, как вырабатывается восприятие, необходимо проникнуть в умы ключевых политических фигур, что подразумевает знание иностранного языка и/или архивную работу. Также, чтобы инкорпорировать государственную структуру в качестве воздействующей переменной, необходимо знание о теоретическом и практическом взаимодействии политических институтов. В своих исследованиях Т. Кристенсен и У. Уолфорт основываются на объемной архивной работе, тогда как Р. Швеллер и Ф. Закария, приверженцы исторического подхода, зачастую используют первичные источники. Таким образом неоклассический или прогрессивный реализм «выявляет связь между воздействующими и независимыми переменными, выстраивая их в прямую логическую цепь». Для полноты исследования и выявления связи между независимой переменной, в качестве которой выступает внешняя изменяющая среда под влиянием украинского кризиса, и воздействующими переменными, то есть проявлениями внутренней политики ЕС, в качестве методологической основы выступает набор методов: • системная теория (построение и описание систем, их элементов, взаимодействия системы и среды, внутрисистемных процессов, под влиянием которых происходит изменение и/или разрушение системы);
• системный анализ (упорядочение изучения свойств объекта посредством практических приемов, способов, процедур), в том числе: • анализ процесса принятия решений (определение принимающих решения лиц и их мировоззрения);
• метод построения сценариев (выделение ключевых факторов для эволюции конкретного явления, выдвижение гипотез об их дальнейшем развитии, сопоставление результатов, вероятностная оценка смоделированных сценариев);
• метод экстраполяции (прогнозировании поведения объектов в будущем по тенденциям его поведения в прошлом);
• исторический экскурс (введение в исторические аспекты с использованием событийного аппарата).
Источниковедческой базой исследования является обширный пласт информации, который можно подразделить на несколько групп.
Первую группу составили учредительные документы Европейского союза такие как Консолидированная версия Договора о Европейском союзе и Договора, учреждающего Европейское сообщество, согласно которым функционирует политическая система ЕС. Они формально устанавливают объем компетенций наднациональных органов власти и государств-членов, определяя таким образом структуру и институциональный баланс в ЕС.
Во вторую группу входят внешнеполитические стратегии, в том числе, Стратегии в отношении восточноевропейских стран и России в частности, Соглашение о партнерстве и сотрудничестве от 1994г., Договоры об ассоциированном членстве, планы действий и дорожные карты.
Третью группу источников составили официальные документы властных органов различных уровней интеграционной политической системы. К ним относятся Зеленые и Белые книги Европейской комиссии, протоколы заседаний, пресс-релизы заседаний Совета и Европейского парламента.
Автор также обращается к данным статистических и информационных служб, к материалам печатных и электронных СМИ сайтов, правительственных акторов различных уровней и неправительственных субъектов. Кроме того, базы данных, размещенные в Интернете, позволили составить общую характеристику задействованных в политическом управлении сторон.
Новизна исследования заключается в применении положений неоклассического реализма в отношении Европейского союза как явления sui generis в мировой политике, обладающего чертами протогосударства с собственными наднациональными институтами, осуществляющими свою деятельность на основе делегируемых им государствами-членами полномочий. Украинский кризис рассматривается не как причина, а как повод, обусловивший ухудшение российско-европейских отношений и переход их в конфликтную фазу.
1. Концепция неоклассического реализма применительно к Европейскому союзу
1.1 Европейский союз с точки зрения неоклассического реализма
Термин «неоклассический реализм» ввел в 1998 г. Г. Роуз в сводной рецензии на пять англоязычных монографий (М. Брауна, Т. Кристенсена, Р. Швеллера, У. Уолфорта и Ф. Закарии), где прослеживался новый подход к исследованиям международных отношений. С одной стороны, они продолжали традиции неореализма с акцентом на системные и структурные факторы и их влияние на поведение государства, с другой, авторы утверждали, что реакция правительств не всегда является однозначной и объективной, поэтому необходимо учитывать некий комплекс внутренних обстоятельств и интересов национальных игроков, что означало возвращение к постулатам реализма.
Другими словами, неоклассический реализм является «поиском ответа на вопрос, почему давление глобальных и региональных факторов на государства преобразуются в такую, а не иную внешнюю политику, исследование своего рода «приводного ремня» внешней политики». Вместе с тем неоклассические реалисты уделяют внимание внутриполитическим конфигурациям групп интересов, институционального баланса и восприятия той или иной проблемы как определяющим разницу в поведении схожих по своим параметрам государств, существующих в одних и тех же условиях. Это делает неоклассический реализм схожим с неоинституционализмом, изучающим взаимодействие институтов, и с конструктивизмом, в котором анализируются вопросы восприятия.
В отличие от Innenpolitik, теорий «агрессивных реалистов» и «обороняющихся реалистов», неоклассический реализм отрицает утверждение о том, что безопасность является единственной целью государства. Наоборот, государства прибегают к использованию силы, чтобы оказывать непосредственное влияние на международную систему согласно их собственным целям и предпочтениям.
В сравнении с классическим реализмом и структурным реализмом, неоклассический реализм является наиболее удачным выбором в вопросах о внешней политике. В данном случае внешняя политика выступает как набор предпринимаемых тем или иным государством действий и стратегий по отношению к внешним акторам в системе в зависимости от степени их стратегической важности. Следовательно, внешнеполитический анализ должен представлять собой исследование мотивов, которые привели к тому или иному действию, процессу принятия решения, методов имплементации и возможных последствий данного действия.
Неоклассический реализм в отличие от других теорий полностью охватывает данную проблематику посредством введения в свой анализ «вмешивающейся переменной» или внутриполитических аспектов. Классический реализм и Innenpolitik не могут ответить на вопрос о том, почему государства со схожими параметрами и в схожих условиях ведут себя по-разному. Проблема заключается в том, что все положения классического реализма основываются лишь на понятии силы в мировой политике, которая по сути и определяет то или иное поведение государства. Неоклассические реалисты учитывают неизбежность изменений поведения государства под влиянием системных ограничений, так как важнейшим показателем мощи государства в международных отношениях является его положение в международной системе. Неореализм также может быть подвергнут критике, так как не дает ответа на вопрос, почему государства, занимая схожие положения в структуре, ведут себя по-разному.
Разница в поведении поддается исследованию лишь в том случае, если учитывать внутренние факторы в качестве вмешивающейся переменной, иначе, каким образом некоторые государства, например, сохраняют статус-кво, в то время, как другие являются ревизионистскими? Почему столь редки примеры рациональных действий государств? Почему государства не всегда действуют согласно собственному потенциалу и способностям?. В свете данных доказательств, неоклассический реализм вносит огромный вклад в понимание внешней политики государств. Введение вмешивающейся переменной обеспечивает комплексный, всеобъемлющий характер неоклассического реализма.
Вторым отличием от реализма и неореализма является определение «силы» в международных отношениях. В реализме понятие силы является определяющим для всех процессов в мировой политике, в неореализме определение силы сводится к материальным ресурсам государства. В свою очередь, материальные ресурсы не несут никакого значения до того момента, пока они не мобилизованы на уровне государственного аппарата. Понятие силы, по определению неоклассических реалистов, является понятием комплексным и многосоставным и выходит за рамки одноуровневого анализа. Разделение между национальной и государственной силой также становится полезным вкладом в изучение внешней политики государств: в первом случае, если следовать неорелизму, сила выражается в положении государства в системе, во втором - это способность государства эксплуатировать имеющиеся природные, военные, экономические и общественные ресурсы посредством внутренней мобилизации.
В отличие от структурного реализма К. Уолтца, который утверждает, что «мы не можем знать, что государство Х будет делать в четверг», неоклассическая модель государства не представляет собой «черный ящик», недоступный для анализа. Наоборот, государство выступает как единица очень сложного, многоуровневого характера, что обеспечивает интегральный подход к изучению поведения государств.
В неоклассическом реализме государства «приобретают собственное лицо», которое представляют политические элиты, чиновники и лица, участвующие в процессе принятия решений. В отличие от теории неореализма, в которой государства представлены как единое неделимое целое, единственной отличительной характеристикой которого являются материальные ресурсы, в прогрессивном реализме наибольшую важность представляют официальные лица и чиновники государственного аппарата, способные влиять на процесс принятия решения и мобилизации имеющихся ресурсов посредством собственных стратегических расчетов и восприятия той или иной ситуации.
Однако в то же время нужно понимать, что неоклассический реализм более успешно справляется с анализом конкретных ситуаций, чем с долгосрочным прогнозом.
Как правило объектом исследований в неоклассическом реализме выступает государство с присущим ему разделением властей. Однако в данной работе положения неоклассического реализма использованы в целях проведения комплексного анализа Европейского союза в меняющихся условиях и под давлением новых возникающих факторов. Европейский союз - явление "sui generis" в мировой политике, представляет собой интеграционное объединение с разделением делегируемых государствами-членами полномочий между наднациональными управляющими институтами. Такое разделение делает ЕС не международным объединением традиционного типа, а принципиально новым наднациональным и протогосударственным образованием. Глобализация, европенизация и регионализация подорвали традиционное понятие государства и обусловили возникновение европейской модели размытой государственности с многоуровневой системой управления на местном, региональном, национальном, европейском и глобальном уровнях. Таким образом, переход к поствестфальской форме государства делает возможным анализ Европейского союза на основе положений неоклассического реализма.
Исходя из положений неоклассического реализма, не существует прямой и совершенной связи между мощью государства (в нашем случае протогосударственного образования) и его поведением во внешней политике.
В неоклассическом реализме принято выделять три составные переменные, определяющие поведение государства во внешней политике: • «Независимую переменную» (внешнюю среду, систему);
• «Вмешивающуюся переменную» (весь комплекс внутри государства - институты, взаимоотношения власти и общества, восприятие и идеология);
• «Зависимую переменную» (внешнюю политику).
Однако интерес направлен на зону перехода, а именно на то, как вмешивающаяся переменная (включает в себя восприятие политических лидеров и внутреннюю структуру) определяет зависимую. В свою очередь, независимая переменная оказывает влияние на динамику внутриполитического развития. И чем сложнее взаимодействие внутри актора, тем более изощренно и непредсказуемо функционирование «приводного ремня».
Европейский союз с учетом его сложно устроенной политической системы, максимально вписывается в рамки неоклассического реализма с возможностью выявления внутриполитических факторов, определяющих внешнюю политику ЕС в условиях украинского кризиса.
Целесообразность выбора неоклассической модели для достижения цели данного исследования объясняется тем, что она одновременно охватывает три направления политики: политику оценочного восприятия угроз, политику стратегического выбора и политику внутриполитической мобилизации.
Вмешивающиеся переменные, согласно Т.А. Романовой, можно разделить на две категории. К первой относятся факторы, связанные с особенностями восприятия элитами импульсов международной системы и международной среды, а также факторы, связанные с недостатком информации, невозможностью принятия абсолютно рациональных решений.
Вторая категория вмешивающихся переменных включает в себя факторы, связанные с институциональной структурой государства (или союза государств - например, ЕС), гражданским обществом, а также отношениями элит и масс.
Внешнеполитические решения принимаются политическими лидерами и элитами, не всегда способными дать трезвую оценку потенциала и мощи актора, исходя из собственного восприятия действительности. Это касается в большой степени и Европейского союза, где основные внешнеполитические решения принимаются брюссельской элитой, не отображающей действительные интересы государства и общества, что обусловлено демократическим дефицитом. Наблюдается также нехватка лидерского потенциала в рядах европейской политической элиты в связи с системой назначения и ротации кадров в бюрократическом механизме ЕС. В связи с вышеперечисленными проблемами отношения власти и общества в ЕС, упустим их анализ в качестве вмешивающейся переменной, так как фактический уровень воздействия общества на процесс принятия решений незначителен.
Во второй главе рассмотрим вмешивающиеся переменные в Европейском союзе (восприятие с позиции угрозы, деформированный поток информации, невозможность принятия абсолютно рациональных решений, а также изменения в институциональной структуре), способствовавшие той или иной интерпретации украинского кризиса, выступающего в качестве импульса международной системы, а в третьей главе - его воздействие на внешнюю политику государства (см. Рисунок 3).
Однако прежде чем перейти к анализу вмешивающихся переменных в ЕС, нам необходимо ознакомиться с историческим контекстом проблемы.
1.2 Этапы украинского кризиса и динамика российско-европейских отношений
Исторический экскурс в отношения Россия-ЕС 2013-2015 гг. позволит определить их динамику, обусловленную изменениями в системе и определить степень влияния украинского кризиса на их развитие в данный период.
Активная фаза очередного политического кризиса на Украине берет свое начало с ноября 2013 г., когда украинское правительство решило приостановить процесс подписания Соглашения об ассоциации с Европейским союзом. Вильнюсский саммит 28-29 ноября 2014г. прошел без участия украинской стороны, что привело к массовой акции протеста в центре Киева и других городах Украины и приобрело самоназвание «Евромайдан». Протестная акция принимает резко антиправительственный характер после разгона палаточного городка на Крещатике и принятий 16 января 2014 г. Верховной Радой законов, предусматривающих ужесточение санкций за участие в массовых беспорядках.
Февраль 2014 г. обозначил этап эскалации украинского конфликта. Несмотря на отмену ряда законов от 16 января 2014 г. и принятие закона об амнистии для участников событий конца ноября 2014 г., акции протеста продолжались. Последовал захват зданий государственного значения, блокирование городских и областных администраций 12 февраля 2014 года. 21 февраля 2014 г. после массовых кровопролитий и последующих переговоров с Западом В. Янукович был вынужден подписать соглашение с оппозицией об урегулировании кризиса на Украине. Однако через несколько дней В. Янукович выезжает из страны, вслед за чем Рада признает его «самоотстранившимся от выполнения обязанностей президента».
Вслед за внутриполитическим коллапсом, когда институты власти перестали нормально функционировать (президент был формально отстранен от своих полномочий, полиция не справлялась с задачей обеспечения безопасности и в ход пошли ультраправые группировки), последовало вмешательство извне. Украинский конфликт перерастает в международный, основными участниками которого становятся Украина, страны Запада (США и Европейский союз) и Россия. Участие сторон в конфликте обусловлено рациональными интересами. В частности, интересы Европейского союза, переживающего стадию внутриполитической стагнации, заключаются в необходимости поддерживать привлекательность европейского интеграционного проекта в расширении, а не углублении интеграции. Европеизация Украины и реализация идеи ассоциированного членства Украины были призваны замаскировать внутриполитические проблемы, с которыми сталкивается на данном этапе ЕС. «Веймарская» Россия, стратегические приоритеты которой были в очередной раз проигнорированы западными партнерами, оказала немедленное сопротивление, что впоследствии повлекло за собой воссоединение с Крымом.
Так, столкновение интересов ЕС - Россия на украинском геополитическом пространстве повлекло за собой переход к конфликтной фазе. История отношений ЕС-Россия носит циклический характер; период 2004-2014 гг. стал периодом несбывшихся надежд: начавшись с инициативы В. Путина о создании «Европы от Лиссабона до Владивостока», он продолжился непрекращающимися газовыми конфликтами с Белоруссией и дважды с Украиной. Отсутствие нового соглашения о партнерстве на равных условиях, которое бы заменило Соглашение о партнерстве и сотрудничестве 1994г., повлекло за собой стагнацию в отношениях ЕС-Россия, что было чрезвычайно опасным, так как создавало эффект «пороховой бочки» в отсутствии решений по важнейшим секторальным вопросам энергетики, прав человека, выдачи виз и других.
Кризис выявил отсутствие действующего диалога между сторонами, которые были не в силах разрешить украинский конфликт дипломатическим путем. Более того, Украина как партнер была стратегически важна как для ЕС, так и для России, поэтому конфликт был неизбежен. Однако ошибочно считать украинский кризис причиной ухудшения отношений ЕС-Россия. Истинная причина кроется в кардинально разном ценностном понимании существующих проблем и в восприятии друг друга с позиции угрозы. По сути отношения ЕС-Россия в последнее время только ухудшались и определялись все большей поляризацией сторон. Украинский кризис послужил лишь поводом к переходу от скрытого конфликта к явному.
Негативная динамика в отношениях России и Европейского союза в самом начале 2014 г. стала продолжением аналогичной динамики в конце 2013 года. Как результат - саммит Россия-ЕС, проходивший в конце января 2014 г. в Брюсселе, состоялся в сокращенном однодневном формате. Его итогом как раз и стала констатация основных противоречий, к которым были причислены следующие: украинский кризис и негативное влияние ассоциации между ЕС и странами «Восточного партнерство» на торгово-экономические отношения этих стран с Россией; торговые споры между непосредственно Европейским союзом и Россией; разногласия по поводу имплементации «третьего энергопакета» применительно к российским газопроводам (включая строящийся «Южный поток»). Примечательно, что уже после саммита обе стороны высказали неудовлетворенность его итогами и обвинили друг друга в препятствии позитивному развитию отношений.
Если в январе 2014 г. Москва и Брюссель лишь констатировали (в очередной раз) свои противоречия, то уже в конце февраля - начале марта 2014 г. эти противоречия стали выходить на принципиально новый уровень. Сначала Россия достаточно резко отреагировала на государственный переворот в Киеве, произошедший 22 февраля 2014 г. вопреки достигнутым накануне договоренностям при посредничестве российских, польских, немецких и французских представителей. Дополнительный негатив вызвали первые шаги нового руководства Украины, одним из которых стала отмена специального статуса русского языка. Европейский союз, в свою очередь, не только не подверг критике действия соответствующих украинских сил, но даже начал интенсивные переговоры о предоставлении Киеву финансовой поддержки для продолжения европейской интеграции.
После этого 17 марта 2014 г. произошла сецессия Крыма (его отделение от Украины) и его последующее присоединение к России. Реакция Европейского союза на это событие и его подготовку в первой половине марта была достаточно жесткой.
Во-первых, в этот же день страны ЕС согласовали визовые санкции против отдельных российских граждан, которые, по их мнению, несут ответственность «за действия, которые подрывают или угрожают территориальной целостности, суверенитету и независимости Украины». Этот список был дополнительно расширен 21 марта.
Во-вторых, хотя присоединение Крыма и было признано «свершившимся фактом» на самом высоком уровне (Председатель Европарламента М. Шульц), европейские политики признали эту практику незаконной и констатировали возможность углубления антироссийских санкций (вплоть до системного ограничения экономических отношений) в том случае, если конфликт выйдет за пределы Крыма.
В-третьих, были отменены совместные встречи: Председатель Европейского совета Х. ван Ромпей отменил визит в Москву; сама Европейская комиссия отказалась от проведения саммита Россия-ЕС, намеченного на 3 июня 2014 г., а страны-члены ЕС - от двусторонних саммитов с Россией.
Наконец, в - четвертых, по инициативе европейской стороны был приостановлен диалог с Россией по ряду направлений, таких как упрощение визового режима и подписание нового базового соглашения, о чем Х. ван Ромпей заявил еще 6 марта 2014 г. на Саммите глав государств ЕС в Брюсселе.
В свою очередь, Европейский союз 21 марта 2014 г. подписал в Брюсселе политическую часть Соглашения об ассоциации с Украиной. Российская сторона не только охарактеризовала этот шаг как не способствующий нормализации политической обстановки в Украине, но и отметил беспринципность европейских политиков. Постоянный представитель России при ЕС В. Чижов напомнил, что полугодом ранее ЕС отказался от подписания аналогичного документа с Арменией, сделавшей своим экономическим приоритетом присоединение к Таможенному союзу, однако заявлявшей о желании сблизиться с ЕС в области политических реформ.
Завершился первый этап отношений России и ЕС 2014 г., который можно условно обозначить как растущую конфронтацию, событиями апреля - мая 2014 года. Отношения России и Европейского союза продолжили постепенно ухудшаться на фоне разрастания сепаратистских направлений на основной части Украины - в Донецкой и Луганской областях. ЕС продолжил расширять визовые санкции, хотя и не перешел к экономическим ограничениям (за исключением отдельных предприятий Крыма). В целом Москва и Брюссель вошли в режим ожидания накануне украинских президентских выборов (25 мая 2014г.) и возможной встречи глав государств Украины и России во Франции (6 июня 2014 г.).
Второй этап отношений - этап жесткой конфронтации - начался в июне 2014 г. после официального вступления в должность нового президента Украины П. Порошенко. Он характеризовался новыми событиями, обострившими диалог России и ЕС, а также практическими экономическими санкциями с каждой из сторон.
Сначала в июне 2014 г. ужесточилась российская позиция по отношению к Украине и поддерживавшему ее Европейскому союзу на фоне вооруженного подавления ополченцев на юго-востоке страны, а также общего подавления политического инакомыслия и неспособности взять под контроль незаконные радикальные группировки. Помимо этого, Москва высказалась однозначно против подписания оставшейся экономической части Соглашения об ассоциации ЕС с Украиной, Грузией и Молдовой, которое состоялось 27 июня 2014 года. В. Чижов заявил, что ассоциация с ЕС не компенсирует этим странам потерь от вынужденной перестройки ее экономики «на рельсы» ЕС и ограничений, с которыми столкнутся Киев, Тбилиси и Кишинев после принятия европейской нормативной базы и создания ЗСТ с ЕС.
После этого в июле 2014 г. уже Европейский союз высказал свой протест против так называемой помощи России ополченцам юго-востока Украины. Украинские вооруженные силы и формирования не только не смогли взять под контроль эту территорию, но вскоре вовсе были вынуждены оставить многие ранее занятые позиции. Страны ЕС полагали, что это было обусловлено военной и людской поддержкой ДНР и ЛНР российской стороной.
В результате в августе 2014 г. Брюссель все же сумел консолидировать позиции европейских стран и пошел на экономические санкции против России. С 1 августа 2014 г. под санкции попали крупные российские государственные банки и корпорации («Сбербанк России», «Банк ВТБ», «Газпромбанк», «Внешэкономбанк», «Россельхозбанк»), поставки в РФ оборудования из ЕС для ряда нефтяных проектов, новые контракты в сфере вооружений и на продажу России товаров двойного назначения. При этом Совет ЕС накануне заявил, что будет призывать другие страны присоединиться к этим санкциям. В ответ на это Москва уже 6 августа 2014 г. ввела ограничения на ввоз «отдельных видов сельскохозяйственной продукции, сырья и продовольствия» из стран, которые ввели санкции против России. Запрет, как и в случае европейских санкций, будет действовать в течение одного года.
Окончанием второго этапа отношений России и ЕС и началом третьего можно считать конец августа - начало сентября 2014 года. В это время Европейский союз и Россия стали налаживать диалог в дву- и многостороннем формате по украинскому вопросу. Последним значимым шагом ЕС в сторону конфронтации (весьма нелогичным на фоне начала диалога) стало расширение санкций против российских компаний 12 сентября 2014 года. Среди прочего, ЕС ограничил доступ ряда российских компаний к европейским рынкам капитала. Дальнейшее же углубление санкций имело точечный и ограниченный характер. На его фоне стороны достаточно оптимистично говорили о перспективах этих отношений. Министр иностранных дел С. Лавров высказал уверенность, что «точка невозврата» у России и ЕС еще не пройдена, а европейские политики периодически говорили о возможностях отмены санкций при определенных условиях.
Тем не менее, несмотря на приостановление негативной динамики двусторонних отношений России и ЕС, говорить о ее «развороте» также не приходилось, и третий этап можно охарактеризовать как своеобразную замороженную конфронтацию. Едва ли не единственным важным «достижением» этого этапа стал консенсус Москвы и Брюсселя о поставках на Украину природного газа. В остальном осень 2014 г. показала, что и Европейский союз, и Россия одинаково заинтересованы в налаживании отношений хотя бы до докризисного уровня, однако ни одна из сторон в сложившихся условиях не имела реальной стратегии.
Начало зимы в отношениях России и ЕС также не сопровождалось значительными изменениями, хотя и добавило незначительную негативную динамику. Так, в декабре 2014 г. стало известно, что после безрезультатных переговоров с ЕС в целом и Болгарией в частности об условиях прокладки газопровода «Южный поток» Москва окончательно отказывается от данного проекта и замещает его газопроводом по территории Турции, который пойдет в сторону ЕС. Этот шаг в очередной раз продемонстрировал отсутствие между сторонами стратегических точек соприкосновения, даже несмотря на сильную заинтересованность многих стран Южной Европы в энергетическом сотрудничестве с Россией.
В итоге к концу 2014 г. Европейский союз сохранил свою позицию, согласно которой прогресс в диалоге с Россией возможен только в случае изменения ситуации на Украине, тем самым лишив и себя, и Россию (в своих глазах) способности самостоятельного и инициативного решения двусторонних вопросов. Россия, в свою очередь, заняла жесткую позицию по вопросам собственных интересов, которую также сохранила практически неизменной на протяжении всех трех этапов конфронтации, отвечая вынужденной взаимностью на деструктивные действия ЕС.
18 декабря 2014 г. на Саммите ЕС канцлер Германии А. Меркель заявляет о привязке санкций к вопросу о территориальной целостности Украины: «Мы приняли решение о том, что снятие санкций возможно в случае соблюдения Минских договоренностей». Д. Туск охарактеризовал Россию как стратегический вызов долгосрочного характера, который требует практических и прагматических мер противодействия, тем самым подняв вопрос о необходимости изменения стратегии ЕС на российском направлении.
С начала января с.г. по сегодняшний день наблюдаются все большие разногласия между странами-членами ЕС касательно целесообразности продления санкций в отношении России. В июне с.г. планируется заседание Саммита ЕС по данному вопросу, однако позиции Греции, Кипра, Венгрии и других государств-членов, экономика которых уже понесла огромный ущерб, обозначили новую тенденцию к постепенному отказу от санкционной политики в отношении России.
Таким образом мы могли наблюдать динамику российско-европейских отношений в период 2013-2015 гг. Украинский кризис выявил отсутствие диалога между сторонами и совместных инструментов разрешения кризисных ситуаций. В следующей главе рассмотрим, как украинский кризис влияет на политическую конфигурацию в ЕС.
Помимо этого, чтобы провести комплексный анализ политики ЕС в отношении России, необходимо также учесть весь спектр вмешивающихся переменных во внутренней политике ЕС, которые, согласно неоклассическим реалистам, играют роль «приводного ремня» и становятся определяющим звеном для поведения ЕС и, соответственно, выработки его внешнеполитической стратегии в отношении России.
2. Анализ изменений в политической конфигурации Европейского союза
Украинский кризис, представляющий новый внешнеполитический вызов для Европейского союза, согласно выдвигаемой гипотезе, создает предпосылки для сдвигов во внутренней политике интеграционного объединения. Внутриполитическая трансформация всегда являлась определяющим фактором внешнеполитического поведения как Евросоюза в целом, так и отдельных стран-членов. Следовательно, для того, чтобы выявить причины изменений внешнеполитической стратегии в отношении России, необходимо провести комплексный анализ внутриполитических процессов, происходящих в ЕС.
Основываясь на положениях неоклассического реализма, остановимся на анализе вмешивающихся переменных, которые представляют собой внутреннюю политику ЕС в разрезе. Именно они выполняют роль так называемых фильтров, проходя через которые, диапазон вариаций внешней политики сужается либо расширяется.
2.1 Обзор политической конъюнктуры ЕС: «государственные блоки», политические элиты и вопросы восприятия как вмешивающиеся переменные
В своих трудах Р. Швеллер (1999, 2004 гг.), Ф. Захария (1998 г.), Т. Кристенсен (1996 г.) и У. Уолфорт (1993 г.) при
Вывод
Политика взаимных санкций и игра с нулевой суммой, отсутствие конструктивного диалога с целью обеспечения мира на юго-востоке Украины, дестабилизация и необходимость создания новой архитектуры безопасности на европейском пространстве - такова на сегодняшний день характеристика отношений ЕС-Россия.
Украинский кризис носит внутри- и внешнеполитический характер и обусловлен историческими, социально-экономическими и геополитическими предпосылками. Тем не менее он стал лишь поводом для перехода отношений ЕС-Россия в конфликтную фазу, тогда как реальной причиной является кардинально разное понимание, восприятие и подход к решению совместных проблем. Все это объясняет масштаб украинской проблемы. В отсутствии политического диалога и политической воли обеих сторон разрешение его невозможно. Он выявил отсутствие диалога между сторонами и совместных инструментов разрешения кризисных ситуаций.
На сегодняшний день определилась тенденция к созданию новой стратегии в отношении России. Украинский кризис выступил как системный фактор, однако необходимо учитывать и весь внутриполитический комплекс, играющий роль «приводного ремня» для переосмысления внешней политики ЕС.
В восприятии с позиции угрозы и распространении негативного образа России огромную роль сыграла Польша как лидер «антироссийского блока». То, чего опасалась Россия после этапа расширения ЕС от 2004 г., уже давно приняло реальные очертания. Польша оказала огромное влияние на разработку концепции Восточного партнерства и ее реализацию на практике; польские политические лидеры в лице Р. Сикорского и Д. Туска поддерживали негативное восприятие России в европейских кругах на высоком уровне; призывы создать Энергетический союз ЕС с целью «выбить почву» у Газпрома также оказались успешными. Однако наиболее важной заслугой стало прямое воздействие антироссийски настроенного блока на ужесточение санкционной политики ЕС в отношении России.
Украинский кризис также выявил скрытые проблемы Европейского союза, которые берут свое начало еще с периода экономического кризиса 2008-2009 годов. Европейские политические фигуры, в особенности те, что ответственны за выработку внешнеполитической стратегии, по сути являются бюрократической прослойкой, не способной принимать решения глобального масштаба (Х. ван Ромпей, ни К. Эштон и даже не Ф. Могерини).
Помимо прочего, кризис лидерства проявляется и на уровне государств, так как они вынуждены сохранять баланс и равенство в процессе принятия стратегически важных для союза решений. Отсутствие лидера предопределило «процесс германизации», так как от разработки экономической модели Германия переходит к выстраиванию внешней политики ЕС в соответствии с собственными интересами на восточноевропейском направлении. Одновременно с этим украинский кризис ускорил и процесс брюсселизации внешней политики ЕС, который проявляется в укреплении брюссельских структур вследствие последовательных уступок государств-членов ЕС во имя согласованности внешней политики, обуславливающих в конечном итоге переход процесса принятия решения от национальных столиц к Брюсселю.
Что касается изменений в институциональном балансе ЕС, то можно сделать вывод, что в условиях украинского кризиса создаются все условия для восстановления лидирующих позиций Европейской комиссии. Во-первых, стратегически важный вопрос об имплементации экономической части Соглашения об углубленной и всеобъемлющей зоне свободной торговли, намеченной на 1 января 2016 г., подпадает под компетенции Европейской комиссии, определяет ее центральную роль в институциональной структуре ЕС.
Во-вторых, в ходе украинского кризиса наиболее остро проявляется вопрос обеспечения энергетической безопасности ЕС как результат утраты доверия к России в качестве энергетического партнера. Разработка новой Стратегии энергетической безопасности, которая бы отвечала сегодняшним реалиям в отношениях ЕС - Россия с учетом Украины как транзитного государства, также входит в компетенции Европейской комиссии. Более того, с момента создания Энергетического союза ЕС с 19 марта с.г. ведение сотрудничества с Газпромом должно проходить в полном согласовании с Европейской комиссией.
В целом для политической системы Европейского союза последствия политического конфликта с Россией изза украинского кризиса были неоднозначными. Можно отметить положительный эффект в 2014 г., когда впервые за многие годы у европейских политиков появилась та самая идея, которая смогла объединить вокруг себя все без исключения страны ЕС. Это было тем более важно на фоне отсутствия четкой концепции развития союза, недовольства им со стороны отдельных стран-участников, причем не только «второстепенных» из числа новых членов в Восточной Европе, но и таких влиятельных, как, например, Великобритания.
Как ни странно, украинская дезинтеграция оказала положительное влияние на единство европейских государств. Поскольку ни страны, ни институты ЕС не были заинтересованы и готовы взять на себя ответственность (по крайней мере частичную) за события в Украине, образ России как главного виновника оказался выгоден им всем. В течение менее чем полугода уровень европейской солидарности повысился от визовых (март 2014 г.) до экономических (август 2014 г.) санкций.
Тем не менее, с начала января с.г. по сегодняшний день наблюдаются все большие разногласия между странами-членами ЕС о целесообразности продления санкций в отношении России. В июне с.г. планируется заседание Саммита ЕС по данному вопросу, однако позиции Греции, Кипра, Венгрии и других государств-членов, экономика которых уже понесла огромный ущерб, обозначили новую тенденцию к постепенному отказу от санкционной политики в отношении России.
Украинский конфликт стал кульминацией затянувшегося кризиса в отношениях России и ЕС и это неудивительно, так как в отсутствии эффективной институциональной базы сотрудничества любое противоречие может обернуться серьезным политическим вызовом. Европейский союз планирует создание новой стратегии в отношении России, целью которой на этот раз становится не прагматическое сотрудничество, а сдерживание «российского медведя» ввиду непредсказуемости его действий.
Список литературы
1. ‘Progressive realism’ and the importance of a European Grand Strategy. EUSA Fourteenth Biennial Conference, Boston, 5-7 March, 2015
2. Allen D. Who speaks for Europe? in John Peterson, Helene Sjursen, A common foreign policy for Europe? Competing visions for CFSPM. Routledge: London and New York, 1998. pp.41-58
3. Bastian K., Gotz R. Deutsche-russische beziehungen im europaischen Kontext: Zwischen Interessenallianz und strategisher Partnershaft. Blatter fur Deutsche und Internationale Politik, No 5. 2005 - http://www.swp-berlin.org/fileadmin/contents/products/arbeitspapiere/Partnerschaft_ks.pdf
4. Bordachev T. “Strategy and Strategies”, in Arkady Moshes (ed.), Rethinking the Respective Strategies of Russia and the European Union. Special FIIA-Carnegie Moscow Center Report (Helsinki & Moscow: The Finnish Institute of International Affairs & Carnegie Moscow Center). pp.31-47
5. Carr E. H. The Twenty Years’ Crisis, 1919-1939. Basingstoke: Palgrave Macmillan, (1939)2001. 233 p.
6. Haukkala H. The Making of the European Union"s Common Strategy on Russia" in H. Haukkala and S. Medvedev (eds), The EU Common Strategy on Russia: Learning the Grammar of the CFSP (Ulkopoliittinen instituutti&Institut fur Europaische Politik), 2001. pp. 147-165
7. Haukkala H. A Problematic „Strategic Partnership”, in Lynch, D. (ed.): EU-Russian Security Dimensions, Occasional Paper, N 46, July 2003. The EU Institute for Security Studies. pp.8-19
8. Howorth J. European Defence and the changing policies of the European Union: Hanging together or hanging separately?, Joyrnal of Common Market Studies, vol.39, no. 4, 2006. pp.34-67
9. Khudoley K. Russia and the EU: New opportunities, new challenges in: Arkady Moshes, Rethinking the Respective Strategies of Russia and the European Union. Special FIIA-Carnegie Moscow Center Report (Helsinki & Moscow: The Finnish Institute of International Affairs & Carnegie Moscow Center), 2000. pp.56-78
10. Koops J.I. The European Union as an integrative power. Vubpress Brussels University Press, 2012. 500 p.
11. Krasner, S.D. Power polarity and the challenge of disintegration, in Hoftendon, H., Tuschoff,C. (eds), America and Europe in an era of change, Boulder, CO, Westview Press.1993. pp. 45-94
12. Mastanduno M., Lake D.A., Ikenberry J.G. Toward a Realist Theory of State Action //International Studies Quarterly Vol. 33, No. 4, Dec., 1989. pp.457-474
14. Rose G. Neoclassical realism and theories of foreign policy//World politics. Vol. 51, Issue 1.Oct. 1998. pp.144-172
15. Karaganov S. Europe and Russia: Preventing a New Cold War//Russia in global affairs, Vol. 12, №2.pp.5-14
16. Yikilmaz S. Impact of the crisis on the institutional balance in the EU http://www.academia.edu/5753964/Impact_of_the_crisis_on_the_institutional_balance_in_the_EU
17. Schweller R. L. The Progressiveness of Neoclassical Realism // Colin Elman and Miriam Fendius Elman eds., Progress in International Relations Theory, Cambridge, Mass.: MIT Press, 2003. pp. 121-149
18. Splidsboel-Hansen, F. Russia"s Relations with the European Union: a Constructivist Cut // International Politics, 39, December, 2002. pp.37-52
19. Steven Lobell, ‘Threat assessment, the state, and foreign policy: a neoclassical realist model,’ in Steven Lobell, Norrin Ripsman, and Jeffrey Taliaferro (eds.), Neoclasssical Realism, the State, and Foreign Policy. NY: Cambridge University Press, 2009.pp. 236-278
20. Taliaferro J. W., Ripsman N.M, Lobell S.E. Neoclassical realism, state and foreign policy, Cambridge University Press, 2009. 322 p.
21. The EU and Russia: before and beyond the crisis in Ukraine. European Union Committee 6th Report of Session 2014-15. Published by the Authority of the House of Lords. 78 p.
22. Timmermann H. Bundesinstitut fur ostwissenschaftliche und internationale Studien (Ed.): Aktuelle Analysen, 1995. № 69-70. pp. 34-67
23. Toje A, Kunz B. Neoclassical realism in European politics. Bringing power back in //Sorli, P.M.. Internasjonal Politikk Volume: 72 Issue: 1 (2014-01-01), 2012. 272 p.
24. Umran UCBAS Neoclassical realism in analyzing crisis management: the case of Turkish forign policy crises - http://ecpr.eu/Filestore/PAPERPROPOSAL/f914c830-a88f-4b77-84d0-d84ca31b0725.pdf
25. Waltz K.N. Theory of International Politics. Long Grove: Waveland Press, 1979. 251 p.
26. Wessel R. A., “The Constitutional Unity of the European Union: the increasing irrelevance of the pillar structure? in N. Tsagourias (ed.), Transnational Constitutionalism: International and European Perspectives, Cambridge University Press, 2007. pp. 44-82
27. William Wohlforth, The Elusive Balance: Power and Perceptions during the Cold War (Ithaca, NY: Cornell University Press, 1993). 248 p.
28. Wohlforth W. Realism and the End of the Cold War// International Security, 19 (3) (1994/1995). pp.91-129
29. Zakaria, F. From wealth to power, Princeton University Press, 1998.p.82
30. Бордачев Т.В. Пределы европеизации. Россия и Европейский союз 1991-2007 гг.: теория и практика отношений. Изд. дом ГУ ВШЭ, 2007
31. Борко Ю.А. От европейской идеи к единой Европе. М.: Деловая лит, 2003.463 c.
32. Косикова Л.С. Восточное партнерство Евросоюза со странами СНГ// Россия и мир в 21 веке
33. Тезисы выступления Д. Васфилова на семинаре НУГ от 27 мая 2014г.
34. Kuzmitcheva L. Russia and European Security and Defence Policy: Problematic „Strategic Partnership”? - http://www.cepsr.com/clanek.php?ID=213
35. Чернега В. Какафония вместо «европейского концерта»// Электронный журнал «Россия в глобальной политике» - http://www.globalaffairs.ru/number/Kakofoniya-vmesto-evropeiskogo-kontcerta-17440
36. Романова Т.А. О неоклассическом реализме и современной России // Электронный журнал «Россия в глобальной политике» - http://www.globalaffairs.ru/number/O-neoklassicheskom-realizme-i-sovremennoi-Rossii-15590
Размещено на .ru
Вы можете ЗАГРУЗИТЬ и ПОВЫСИТЬ уникальность своей работы
