Конфликт в драматургии Л. Андреева - нравственно-психологическая коллизия, определяющая процесс самопознания человека, потребовавшая жанрово-композиционных способов воссоздания. Анализ экспрессивно-символических сценических образов драмы "Реквием".
Московкина: «Контекст поздней прозы Андреева позволяет взглянуть на «Реквием» как на произведение, написанное в духе... постсимволизма (постмодернизма)» [2]. Исследовательница отмечает, что «подзаголовок этой трагедии («Игра»), хронотоп («театр в театре», вокруг которого абсолютная «пустота»), подчеркнуто условные, в большинстве своем автоинтертекстуальные, фигуры героев (Маскированный, Директор театра, Режиссер, Художник, Гордый человек - «движущийся манекен», Влюбленные, наконец, деревянные зрители), сюжет, воссоздающий итоги опустошения и умирания человеческой души - все это свидетельствует о зарождении постмодернистской эстетики» [2]. Кроме того, она акцентирует внимание на традиционно важной роли интертекста и автоинтертекста в рамках жанровой структуры произведения: «Интертекст пушкинских «Маленьких трагедий» сопрягается здесь с автоинтертекстом (трагедии «Жизнь Человека», новелл-мифов «Три ночи», «Воскресение всех мертвых» и т. д.), усиливая игровое начало и увеличивая философский масштаб обобщения авторской концепции. Помимо важной роли поэтики игры, в художественной структуре пьесы ученые отмечают также лежащий в ее основе традиционный для андреевской драматургии тип конфликта (человек и противостоящие ему законы мироздания, Судьба, Рок, Стена), представленный как внутренняя, нравственно-психологическая коллизия, запечатлевшая процесс самопознания человека, постижения им смысла и цели жизни, потребовавшая адекватных жанрово композиционных способов воссоздания. Мифосимволические мотивы пустоты, сна и смерти находят свое воплощение и в пространственном образе самого театра в театре, расположенного в «пустой» комнате «мертвого дома», где «раньше была чья-то спальня», а теперь «только стена из старого кирпича отделяет...» героев «...от пустоты и ночи» [1].Истинный масштаб и глубину хронотопа Андреев задает с помощью уже упоминавшегося образа пустоты, в которой должно происходить действие. «Мысль», «Собачий вальс»), дверей (множества невидимых глазу Директора дверей, через которые уходят в пустоту сначала Маскированный, затем - Режиссер), стены («стены из старого кирпича», отделяющей театр от «пустыни и ночи» [1]). Стремясь преодолеть «стену из старого кирпича», проникнуть во Вселенские пространство и время, человеческое сознание сталкивается с Роком (Его Сиятельство) и терпит крах. Таким образом, Андреев, выстраивая своеобразный хронотоп, вновь смещает акценты с «панпсихического» на символическое образное начало и находит способы его воплощения. Символизируя собой различные состояния человеческого духа и сознания, мелодия в то же время представляет собой ту экспрессивную образную нить, которая связывает различные пространственно-временные уровни драмы.
План
Внешний пространственный план драмы явно носит бутафорский характер.
Список литературы
1. Андреев Л.Н. Драматические произведения: в 2 т. Т. 2 / Л.Н. Андреев ; [ред. кол. Б.Ф. Егоров, Г.А. Лапкина, В.М. Маркович, А.Б. Муратов и др.]. - Л.: Искусство, Ленингр. отд-ние, 1989. - 550 с.
2. Московкина И.И. Между «pro» и «contra»: координаты художественного мира Леонида Андреева / И.И. Московкина. - Х.: ХНУ имени В.Н. Каразина, 2005. - 287 с.
3. Эртнер Е.Н. Поэтика «игры» в пьесе Л. Андреева «Реквием» / Е.Н. Эртнер // Эстетика диссонансов: О творчестве Л. Андреева. - Орел, 1996. - С. 102-104.
Размещено на .ru
Вы можете ЗАГРУЗИТЬ и ПОВЫСИТЬ уникальность своей работы
