Онтологические и культурантропологические основания феномена жертвенности в контексте генезиса символа судьбы - Автореферат

Таким образом, то, что исследователи называют «субстанциальным элементом мифа, собственно первомифом, выражающим архетипическое ядро доисторической картины мира» является не чем иным, как рефлексией первичного акта «жертвенности», лежащего в основании первых сотворенных человеком образов процесса космо-и антропогенеза. Особенностью же этого доступа является, по выражению Фуко, «цена», которую субъект должен заплатить в качестве риска своего существования, ведь, считается, что истина «стоит того», и только так - через жертву, - производит эффект «обратного действия» на человека. В исторической динамике субъективности как наслоении трансформаций, в результате которых человеку становится доступным и опыт «истины», и опыт «лжи», в качестве проблемы условий и границ преобразования самого субъекта проявляется и онтологический срез феномена жертвенности. Актуальность данного исследования и состоит в разработке подхода, который позволил увидеть природу феномена жертвенности в единстве его онтологических и культурантропологических составляющих - в стихии исторической динамики социокультурных образований и становления способности индивида к самоопределению, что, в свою очередь, заложило основы тематизации и символической фигуры «судьбы», присущей практически всем развитым культурам человеческой цивилизации. Предметный регион таких наук, как культурантропология и этнология начал оформляться еще с середины XIX века и складывался, в частности, благодаря стремлению ученых объяснить феномен «священного» - прежде всего, истоки таких форм сознания и культуры как «миф» и «религия» - «антропологически», то есть как естественно спонтанный процесс эволюции «природы» человека, причем, наблюдаемый, и опытным путем проясняемый в ходе сравнительного анализа истории культур различных народов.В первом разделе «Культурантропологические основания жертвенного акта и генетические экспликации проблемы культуры» задается сквозная для всей работы проблематика генетической природы символа судьбы, разворачивающая исследование в сторону антропологически заданной перспективы, фундированной вопросом: что есть человек и «человеческое» среди всего сущего, а в регионе нашей проблемы - что есть судьба для человека, какое значение и какую функцию она играет в конституировании структур специфического человеческого опыта? Поскольку «судьба», если следовать семантике этого понятия, а также архетипическим представлениям о ней, - это способ возвращения к истокам, к arche, к тайне происхождения и тому, каким образом человек исходит из бытия и каким образом коренится в нем, постольку заданные вопросы формируют генетическую направленность взгляда, в свою очередь, с неизбежностью втягивающей в исследование сакральных истоков человеческого существования, а это значит, в ту или иную интерпретацию, касающуюся происхождения религии и мифа. Дело в том, что, ответив на вопрос: почему грехи мира сосредотачиваются на одном - не преступнике, но праведнике, почему за «всех» отвечает «один» и в жертву приносится самое чистое, самое дорогое и невинное, в результате чего жертвенный акт срабатывает как «спасение», можно было бы прояснить ритуально-жертвенную природу Эроса как выражение сакрального бытия человека, происхождение которого способно вывести к изначальному смыслу опыта судьбы, лежащему в основании всего соответствующего символического ряда. В результате, исследование остановилось на проблеме, ставшей, безусловно, одной из ключевой в антропологии и этнологии прошлого века - проблеме истоков «священного», прежде всего, мифа и ритуала, ведь речь идет об, известных нам, первоначальных, то есть архаических, формах сознания; в более широком контексте - это вопросы генезиса культуры и определения сущности человека, что, в конечном итоге, стало предметом рассуждения третьего параграфа «Миры, состоящие из людей»: взаимодействие культурантропологической и философской практик. Акцентировав внимание на проблемном поле, возникшем в современной гуманитаристике на пересечении культурантропологических и философских технологий в отношении определения «природы» человека, а также, критически оценивая возможности философской антропологии как метафизического проекта, мы пришли к необходимости введения принципа дополнительности в поиске современных знаний о человеке, когда человек и культурно-природный мир, зеркально отражаясь друг в друге, создают взаимность перспектив, позволяющих учитывать как объективный ряд условий, претворяющих «геном» человека в собственно человека, так и «субстанциальность» человеческого бытия, предвосхищающую все формы движения «человеческого».

2. Основное содержание работы