История открытия и заселения Исландии, особенности населения данного государства, его быт и традиции, крещение и принятие новых мировоззренческих основ. Право в древней Скандинавии, институт тингов. Кровная месть как регулятор общественных отношений.
При низкой оригинальности работы "Кровная месть в системе правосудия Скандинавии по материалам исландских саг", Вы можете повысить уникальность этой работы до 80-100%
Изучив достаточно большую подборку скандинавских саг, мы можем прийти к определенным выводам, являющимся ответами на задачи, поставленные во введении, а также определить основные факторы, влияющие на поведение представителя скандинавского общества в той или иной ситуации, связанной с правовой сферой и обычаем кровной мести. В конце эпохи викингов в Исландии существовало родовое общество на поздней стадии развития родового строя, использовавшее развитую систему обычного права. Основными особенностями исландского правосудия являются стремление возместить ущерб потерпевшему за счет виновного, сильная законодательная власть в лице законоговорителей и легретты, а также развитая судебная система при полном, однако, отсутствии исполнительной власти, каковая и не могла существовать в сложившихся условиях. Стороны активно защищались, используя в том числе помощь знатоков законов и различные увертки, которые не имели большого значения в тяжбе, но могли оказаться решающими для суда. Это положение обусловлено архаичными положениями о поединках, в которых, естественно, женщина не могла принимать участия, а также уже упомянутыми условиями отсутствия исполнительной власти и переложения права исполнить приговор на выигравшую сторону.
Введение
Актуальность исследования отношений кровной мести и обычного права важна не только с исторической точки зрения. В данном случае мы имеем дело также с социологическим аспектом истории, поскольку изучение мировоззрения и мировосприятия человека определенного исторического периода, несомненно, необходимо для более полного понимания развития социальных отношений данного временного отрезка, а вместе с этим - и для общего развития общества. Положение человеческой личности в обществе в значительной мере определяется и регулируется действующим в этом обществе правом, а в отношении общества к праву кроется и отношение общества к личности. Рассмотрение же скандинавского мировоззрения, его развития и изменений, произошедших в нем, в целом весьма важно, поскольку показывает путь постепенной интеграции скандинавов в европейское сообщество, от которого они были отрезаны и даже противопоставлены ему, как в географическом, так и в религиозно-мировоззренческом отношениях на всем протяжении эпохи викингов. Также, значимость данного исследования обусловлена тем, что в Исландии в протяжении длительного времени сохранялось родовое общество на поздней стадии его развития. Принятие христианства прошло здесь мирно, и языческие корни не были отторгнуты и вычеркнуты из истории, в отличие от многих европейских стран. Впоследствии это обстоятельство немало способствовало тому, что развившаяся грамотность позволила зафиксировать в письменном виде, сохранить и донести до нас в сагах и иных произведениях (скальдических стихотворениях, например) многие сведения о самых различных сторонах жизни древних скандинавов.
Основным объектом нашего исследования является древнескандинавское (исландское) общество. Большую часть исландцев составляли переселенцы из Норвегии, но черты этого общества можно рассматривать, как характерные для всего скандинавского социума до образования государства, различия между ним и скандинавским обществом догосударственного периода незначительные. Предмет исследования включает в себя правовые отношения, а также кровную месть, как часть социальных отношений, мировоззрения, и отчасти - само мировоззрение как фактор, влияющий на поступки, определяющий мораль членов этого общества. Эволюция мировоззрения в процессе разложения родового общества тесно связана с эволюцией социальных отношений.
Данная работа посвящена детальному изучению правовых отношений в древнескандинавском обществе, а также такому явлению, относящемуся к обычному праву, как кровная месть. Соотношение этих двух параллельно существующих, и при этом малозависимых друг от друга явлений до сих пор не вызывало пристального внимания со стороны исследователей древнескандинавского общества. Немаловажным будет рассмотрение и выявление тех факторов скандинавского мировоззрения исследуемого временного периода (вторая половина Х века, конец эпохи викингов), которые оказывали влияние на древнего скандинава, индивида, отдельного члена общества, заставляя его выходить из рамок ограничений, установленных этой системой. Возможно, нам будет легче понять пути развития скандинавского социума, взглянув на него изнутри, и правовые отношения здесь отнюдь не второстепенный момент. Рискну утверждать, что хорошо изучив древнескандинавское право и кровную месть, современный исследователь сможет постичь менталитет исландцев конца эпохи викингов если не полностью, то, по крайней мере, в значительной его части.
Основными задачами данной работы будет изучение и анализ обычного права в Скандинавии (Исландии) по материалам саг, а также обстоятельств, сопутствовавших свершению кровной мести. Привлеченные источники, на наш взгляд, ясно обрисовывают картину правовых отношений в исландском обществе. Необходимо выявить следующие аспекты: 1. Состояние обычного права и института кровной мести в Исландии в конце эпохи викингов;
2. Категории населения, участвовавшие в правовых отношениях и осуществлении кровной мести;
3. Влияние принятия христианства на развитие кровной мести и обычного права;
4. Взаимоотношения обычного права, как системы правосудия, призванной решать конфликт без применения оружия, и института кровной мести - универсального средства защиты.
Задачи данной работы определяют необходимый для изучения временной отрезок. Принятие христианства будет верхним порогом нашего исследования, так как именно этот шаг приблизил Исландию к остальной Западной Европе, а также способствовал появлению совершенно иной морали, пришедшей на смену языческим понятиям об устройстве мира. Как бы сказали сейчас - это был шаг к интеграции в европейское сообщество. С этого момента, пожалуй, начинается разложение родового строя, а также начинается быстрое сближение Исландии и Западной Европы, приведшее к тому, что в 1262 году Исландия на долгий промежуток времени теряет независимость, оказавшись в сфере влияния остальных скандинавских стран. Установить нижний порог, пожалуй, даже более сложно, остановимся на середине X века. Как гласят источники, после 930 года поток мигрантов иссяк, и к середине века в Исландии полностью сложилось общество на основе родовых отношений, которое нас и интересует. Таким образом, хронологические рамки исследования находятся между 950 и 1005 годом. Не стоит считать ограничение слишком жестким, наоборот, для полноты исследования придется «прихватить» пару лет, а то и больше, чтобы исследование не выглядело искусственно вырванным из контекста общего развития исландского общества.
Некогда действие кровной вражды было единственным способом регулирования взаимоотношений между родами и племенами, осуществления коллективной защиты индивида. Состояние вражды в условиях родоплеменной организации воспринималось как естественное течение истории. Скандинавские мифология и эпос насыщены настроением враждебности, готовности к жестокой расправе, эпизодами яростного отмщения, наполнявшими жизнь богов целого громадного периода, сменившего золотой век - век без вражды. В догосударственном обществе человек не мог надеяться ни на чью защиту, кроме своего рода, и обычай кровной мести являлся универсальным средством защиты жизни, чести имущества сородичей (соплеменников). Соответствующим образом складывалось и мировоззрение индивида, привязывая его к его роду, сплачивая род, патриархальную семью, против любой потенциальной угрозы со стороны других индивидов или их родов. Появление государства, как аппарата, имеющего права на репрессии, не могло не вызвать изменений и в общественных отношениях.
Сюжет кровной мести, вражды, лежит в основе большинства скандинавских саг. Героем саг является индивид, выполняющий обычай мести (Скарпхедин, сын Ньяля, Кари), либо наоборот - скрывающийся от мстителей (Гисли, сын Кислого, Греттир Асмундсон). Человек, пошедший против установленных обычаев, всегда переходил в разряд легенд, которые доносили его образ через века, обычно с разными дополнениями и искажениями.
Название нашего исследования говорит, что в качестве одного из основных источников мы будем рассматривать саги. Исследователи много спорят о достоверности сведений, сообщаемых сагами. Наиболее правильным здесь, пожалуй, будет тщательный подбор фактов с их параллельной проверкой по другим источникам, в том числе и археологическим. В прежние времена изучение эпохи викингов в первую очередь основывалось на сохранившихся письменных источниках. Была проделана огромная работа по розыску их в архивах и других местах, по их описанию, истолкованию, комментированию и изданию. Вместе с тем, в обстоятельных исследованиях начала 1900-х годов и более позднего времени постоянно подчеркивается, что многие увлекательные истории (то есть саги), восходящие к эпохе викингов, - это своего рода исторические романы, которые были записаны спустя долгое время после описываемых в них событий. Это, в частности, относится ко многим исландским родовым сагам (написанным на исландском языке в 1200-1400-е годы). Сюда можно также причислить фундаментальный труд Снорри Стурлусона «Хеймскрингла» или «Круг Земной». Он был создан примерно в 1230 году и посвящен истории норвежских королей от древнейших времен до 1177 года.
Вместе с тем, отнюдь не все сведения о викингах, записанные позднее, следует полностью отвергнуть или подвергать сомнению. Так, например, ирландские «Ульстерские анналы», относящиеся к 1400-м годам, являются достоверной версией первоначальных анналов, восходящих к эпохе викингов. В них сообщается немало сведений о походах скандинавов. Представляется также, что многие скальдические стихи, большая часть которых была создана знаменитыми скальдами для возвеличивания прославленных викингских руководителей, донесли до нас относительно достоверные сведения через поколения, хотя и были записаны после эпохи викингов. Большинство дошедших до нас скальдических стихов относится к 1100-м или 1200-м годам, и они связаны с исландскими сагами. Многое дошло до нас благодаря труду Снорри Стурлусона «Круг Земной». Он, сам будучи скальдом, предваряет свой труд несколькими вескими аргументами в пользу правдивости изображаемых событий. Он сообщает, что важнейшими источниками для него послужили древние стихи скальдов и исторические труды его соотечественника Ари Торгильссона. Причем он отмечает, что Ари «узнавал все от старых и мудрых людей». Ари «был жаден до знаний и к тому же обладал хорошей памятью». И все-таки наиболее достоверные сведения он почерпнул из стихов скальдов, которые нужно было лишь «правильно понять и истолковать». Снорри также сообщает, что скальды были еще при короле Харальде Прекрасноволосом (то есть в Норвегии около 900 года) и что «народ и поныне знает их стихи о нем и о других королях, которые правили Норвегией после него». Далее Снорри отмечает: «Наверняка в обычае скальдов было превозносить того, кто находился перед ними, однако никто не дерзнул бы рассказывать человеку о подвигах, которых он на самом деле не совершал. Ведь все слушающие скальда знали бы, что это не более, чем ложь и бахвальство. А такое восхваление больше походило бы на издевку».
Некоторые из стихотворений о богах и героях древности, так называемые эддические стихи, также восходят к эпохе викингов, хотя возраст многих из них до сих пор вызывает споры. Стихи Эдды известны главным образом по рукописи под названием «Codex Regius», переписанной в Исландии в конце 1200-х годов из несколько более ранней рукописи. Это собрание стихотворений часто называют «Эддой Старшей» в отличие от книги Снорри Стурлусона об искусстве стихосложения, которую он сам озаглавил «Эдда» и которую теперь называют «Снорриева Эдда» или «Эдда Младшая». Многие скандинавские стихотворения, хотя и записанные позднее, дают нам сведения о личностях, событиях и культурно-исторических условиях эпохи викингов, одновременно являясь образцами своеобразной, сложной и увлекательной поэзии скальдов. В известной степени удачей является то, что многие из сохранившихся скальдических стихов повествуют о событиях, происходивших в Норвегии, поскольку других письменных источников об этой стране, относящихся к тому периоду, почти не сохранилось. Правда, некоторые записанные в средние века законодательные акты содержат уложения, относящиеся к эпохе викингов, или уложения, налагающие запрет на действия, связанные с традициями языческих времен. Зачастую, однако, эти уложения, восходящие к прошлому, невозможно выделить, поскольку законы, относящиеся ко времени записи, (а мы впервые знакомимся с ними в этом виде), отражают общественные отношения, возникшие спустя сотни лет после эпохи викингов, когда многое в обществе претерпело изменения и христианство уже долгое время оказывало свое влияние. Тем не менее, хотя «саги об исландцах» были написаны больше чем через двести лет после введения христианства, влияние христианской идеологии в них ничтожно. Большая часть персонажей «саг об исландцах» не обнаруживает никакого влияния христианской идеологии. В основе того, как трактуются судьбы персонажей саг, лежит фаталистическая концепция, характерная для языческой религии. Счастье трактуется в «сагах об исландцах» как своего рода жизненная сила, внутренне присущая человеку, а несчастье - как ее отсутствие, ведущее человека к преступлению, бедам и гибели. Даже о тех исландцах века саг, которые были христианами, как например о Ньяле и его сыновьях, рассказывается с точки зрения языческой. В «Саге о Ньяле» рассказывается, что после смерти Гуннара его сын Хегни хотел «отдать» Гуннару его копье, чтобы оно было с ним в Валгалле и он бы мог там сражаться им, а когда Хегни и Скарпхедин отправились мстить за Гуннара, то два ворона (птица Одина) всю дорогу летели за ними.
Поэтому, несмотря на все оговорки относительно правдивости изображения эпохи викингов в более поздней прозаической литературе, споры о возрасте эддической поэзии и о возможностях вычленить законодательные акты, относящиеся к эпохе викингов, представление об этой эпохе стало бы намного беднее, если бы мы с порога отвергли все эти источники. Это же соображение в равной степени касается и богатейшей древнескандинавской литературы, которая представляет собой удивительный сплав вымысла и реальности при отображении многих знаменательных событий эпохи викингов, а также культуры и истории того времени. В частности, речь идет о борьбе короля Харальда Прекрасноволосого за объединение Норвегии, о колонизации Исландии, о введении христианства в Гренландии, об открытии Америки. И конечно, сюжетом многих саг являются события, относящиеся непосредственно к нашему исследованию - это распри на почве кровной мести, сопровождаемые тяжбами на тинге, объявлениями вне закона, убийствами, поединками, поджогами и т.п.
В основе исследования нет какой-либо одной саги, вокруг которой оно могло бы быть построено, тем не менее, сразу упомянем, что наиболее, пожалуй, показательная и богатая эпизодами описаний производства обычного права в Исландии является «Сага о Ньяле», к который мы и будем постоянно обращаться. Многие моменты этой саги очень подробно описывают нам, как происходили тяжбы в действительности, какой характер они носили и какие черты и особенности наиболее им присущи. Кроме этой саги нам немало поможет «сага о Гисли», а также «Сага о Херде и островитянах», «Сага о Греттире», и другие саги в той или иной мере могут затрагивать предмет нашего исследования, поскольку сюжет родовой саги - всегда (или почти всегда) затрагивает проблемы индивида и правосудия. На мой взгляд, именно эти перечисленные саги наиболее полно отражают картину состояния исландского общества, а также ярко освещают моменты, относящиеся к данной работе. Возникает, вероятно, вопрос, почему в качестве основного источника используются саги, а не, допустим, сборники областных законов, во многом сохранившие те же положения, которые существовали и в дохристианском обществе? Но законы, записанные, как и саги, после принятия христианства указывают лишь общие положения дел, в то время, как в сагах встречаются конкретные описания процедуры ведения тяжб, со всеми подробностями, и, что не менее важно, именно в сагах мы видим отношение к праву и закону как со стороны общества, так и со стороны отдельных личностей, индивидуумов, что не может не повлиять на наше исследование.
Авторы саг не могли выйти за горизонт того глубоко традиционного общества, в котором жили они сами и их предки, потому персонажи саг делали и говорили, большей частью, только то, что следовало или не следовало делать или говорить древнему скандинаву в соответствии с законами и этикой родового общества, в главных своих чертах неизменного в течение столетий. Потому тот очевидный факт, что в своей конкретной, а лучше сказать, частной форме поступки и речи персонажей домыслены авторами саг, для нас не несет отрицательной коннотации. Напротив, как это ни парадоксально, явный вымысел имеет больше ценности для историка-обществоведа, чем достоверная частность, ибо в традиционной культуре он наверняка показывает идеальную модель поведения в определенной ситуации. А что есть научное описание объекта или явления как не его идеальная, абстрагированная от частностей модель?
Две конкурирующие в литературоведении концепции отражают двойственность саги как жанра. Одна концепция, отстаивавшаяся такими видными учеными, как Андреас Хойслер и М.И. Стеблин-Каменский, видит в саге форму хранения информации в бесписьменном обществе: события произошли, и нужно отразить их для будущего в адекватной форме, чтобы они остались в памяти людей. Для Хойслера, Стеблин-Каменского и их сторонников сага, в первую очередь, продукт устного творчества. Противоположная концепция, которую в разные годы отстаивали исландские литературоведы Сигурд Нордаль, Эйнар Оулавюр Свейнссон и Йоунас Кристьяунссон, оспаривает само существование устной саги и отрицает наличие устной традиции, соединяющей время действия родовой саги с временем ее записи. Для этих ученых и их многочисленных единомышленников литературная сага, прежде всего, ретроспектива, взгляд в прошлое. Анализ саг почти всегда выявляет в их тексте анахронизмы и вставки, многие из которых выдают знакомство с письменными текстами. Те ученые, которые верят, что канон саги сложился в дописьменную эпоху, обычно настаивают на первичности родовой саги, а те ученые, которые оспаривают существование устной саги, объявляют первичными иные группы саг.
Героический облик эпохи викингов способствовал проявлению большого научного интереса ко всему, что связано с ней, и, как следствие - большому объему литературы по данной теме. В России интерес к этой теме был поднят еще со времен выдвижения норманнской теории. К концу 1830-х начинают появляться переводы скандинавских саг на русский язык, с 1840-х проводятся раскопки в регионах предполагаемого присутствия варягов на Руси. В середине XIX столетия появился переводной труд Андерса Стриннгольма «Походы викингов». Вплоть до появления в 1950-1970-х гг переводов многочисленных исландских саг, до выхода в 1960-1980-х гг книг М. \И. Стеблин-Каменского, А.Я. Гуревича, Г. С Лебедева, посвященных истории викингов, «Походы Викингов» издания 1861 г. оставались единственным серьезным и всеобъемлющим историческим исследованием. «Походы викингов» замечательны как полнотой привлеченного материала, так и методикой его подачи. Необходимо обратить внимание, что автор привлек все категории письменных источников, посвященных теме викингов, и в той или иной степени использовал в своей работе большинство конкретных памятников, известных в первой половине XIX века. В числе этих памятников скандинавские (исландские) саги - родовые и королевские, законы отдельных областей и провинций раннесредневековой Швеции, многочисленные образчики скальдической поэзии, обе Эдды - Старшая и Младшая, «Книга об исландцах» Ари Мудрого, а также многочисленные латиноязычные и арабоязычные источники и др. Иными словами Стриннгольм поднял и проанализировал весь доступный к тому времени фонд письменной информации. А если мы примем во внимание, что с той поры фонд этот практически не изменился, и уж во всяком случае, не претерпел качественной трансформации, то станет понятно, почему это произведение остается актуальным и в наши дни. Для нашей работы особенно интересна вторая часть его книги, которая так и называется: «Государственное устройство, нравы и обычаи». Здесь мы найдем информацию о большинстве сторон жизни древних скандинавов, в том числе и данные о скандинавском древнейшем праве. Саги являются одним из немаловажных источников для Стриннгольма, однако, на наш взгляд, он оказывает им чрезмерное доверие и идеализирует скандинавское общество, что вряд ли может серьезно исказить общую картину, обрисованную «Походами викингов», но, тем не менее требует от современников куда более тщательного подхода к некоторым фактам, изложенным в книге.
М.И. Стеблин-Каменский опубликовал в общей сложности около полутора сотен работ, написанных просто, живо и остроумно. Полностью сохраняя новаторское значение для науки, они в то же время открывали людям, далеким от науки, увлекательный мир культуры других стран и эпох.
Научное наследие М.И. Стеблин-Каменского велико по объему и многообразно по содержанию. Выдающийся лингвист, он опубликовал многочисленные работы по скандинавскому языкознанию. Широко известны также его замечательные исследования по средневековой литературе и культуре: «Культура Исландии» (Л., 1967), «Мир саги» (Л., 1971), «Миф» (Л., 1976), «Историческая поэтика» (Л., 1978), «Древнескандинавская литература» (Л., 1979) и посмертно изданная работа «Становление литературы» (в книге «Мир саги. Становление литературы». Л., 1984). Переводы этих книг выпущены в Дании, Исландии, Норвегии, США, Чехословакии, Эстонии и Японии.
Благодаря неутомимой деятельности М.И. Стеблин-Каменского российская читающая публика познакомилась с крупнейшими памятниками древнеисландской литературы: крупнейшими родовыми сагами, поэзией скальдов, «Старшей Эддой», «Младшей Эддой», королевскими сагами («Круг земной» Снорри Стурлусона). Все эти издания выходили по его инициативе, под его редакцией, с его статьями и комментариями и во многих случаях с его переводами. Большинство саг, использованных для данной работы, также переведены М.И. Стеблин-Каменским, а его работы, упомянутые выше, сформировали точку зрения автора исследования.
Арон Яковлевич Гуревич по праву считается столпом отечественной скандинавистики. Автор свыше 300 работ, из них 23 монографии, он подробно осветил для отечественного исследователя, да и просто читателя, основные моменты эпохи викингов. Среди прочих достоинств его работ необходимо отметить, что его труды не страдают излишней идеализацией скандинавов в отличие от многих прочих исследователей. Также их нельзя упрекнуть в излишней упрощенности. По сравнению с иными работами здесь практически нет утрирования или передачи какой-либо гипотезы, как наиболее достоверной, или единственно правильной, чем, иногда бывает, страдают зарубежные издания, зачастую носящие энциклопедический характер. Нам особенно будут интересны «Круг Земной» и история Норвегии, «Эдда» и сага», «Человеческое достоинство и социальная структура. Опыт прочтения двух исландских саг», а также «Диалектика судьбы у германцев и древних скандинавов». В этих работах рассматриваются многие интересные моменты, на которые я также счел нужным обратить внимание в своей работе, например о зависимости для саги отношения между поведением героя, его поступками и социальной значимостью.
Относительно недавняя (1999 г.) статья С. Никольского, посвященная проблеме взаимосвязи наследования и кровной мести, не может остаться незамеченной нами, благодаря тому, что касается и темы нашего исследования, правда, с другой стороны. Как источник, автор статьи использует и саги и законы, устанавливая взаимосвязь кровной мести и наследования имущества в древней Скандинавии.
Среди прочих зарубежных авторов, чьи работы переведены на русский язык, нельзя не отметить книги Гвина Джонса «Викинги: потомки Одина и Тора» и «Норманны - покорители Северной Атлантики». Первая из них посвящена становлению скандинавских государств и их развитию в эпоху викингов, вторая - путешествиям древних скандинавов через Атлантику. Само скандинавское общество затронуто в работах не столь подробно, как у Стриннгольма или Гуревича, но и этих сведений хватает, чтобы получить яркое представление о традициях, обычаях и развитии социальных отношений в эпоху викингов в Скандинавии.
Большая популярность эпохи викингов у историков породила большое количество различных мнений и концепций, иногда диаметрально противоположных друг другу. Вокруг одной только «Норманнской теории» сломано немало копий за три столетия. В данной работе я бы хотел опираться непосредственно на источники, привлекая также работы авторов, пользующихся большим уважением и доверием, таких как, например, А.Я Гуревича, М.И. Стеблин-Каменского и др.
1. Исландия и исландцы
Нам было бы трудно рассуждать о каких-либо особенностях мировоззрения или даже правосудия, не будучи знакомы с историей изучаемого нами общества в определенный период. Поэтому я считаю, что сначала необходимо кратко ознакомиться с историей заселения Исландии, чтобы лучше понимать те условия, в которых образовалась и формировалась ее общественная среда.
Существует несколько версий о том, как была открыта и заселена Исландия. Согласно одному из источников - «Книге о занятии земли» (Landnamabok) - ее открыл норвежский викинг Наддод, корабль которого отнесло ветром, когда он плыл на Фарерские острова. После него упоминается экспедиция шведа Гардара, а по их следам искать Снежную страну, как назвал ее Наддод, отправились некто Флоки, Херьольв, и Торольв, причем последний, вернувшись, настолько расхваливал ее масляные травы, что его прозвали Торольв Масло. Впрочем, в древнейшей рукописи Landnamabok эти имена идут в ином порядке и первым, кто ступил на землю Исландии из скандинавов, назван Гардар.
Источники сообщают, что Гардар покинул Скандинавию не то по воле своей матери-провидицы , посоветовавшей ему искать новую землю, не то для того, чтобы вытребовать у тестя, жившего на Гебридских островах, наследство своей жены. Корабль Гардара сбился с курса, но, благодаря удаче и сильному ветру, достиг берегов Исландии у восточного мыса Хорн. Не исключено, что до Гардара и прежде доходили слухи о существовании земли на севере. Гардар двинулся вдоль побережья, обогнул почти всю Исландию, и зазимовал в заливе Скьяльфанди в Хусавике. Следующим летом он окончательно убедился, что обнаруженная им земля - остров. Недолго думая, он назвал его своим именем - Гардарсхольм (остров Гардара) - и по возвращении всячески ее расхваливал.
Наддод, согласно источникам, был «большим викингом», и, очевидно, что плавание по морю в поисках приключений было для него привычным занятием. Он оказался в Исландии по чистой случайности, сошел на берег, но не нашел признаков человеческого жилья и двинулся в обратный путь. Снежная буря, скрывшая Исландию густой пеленой от глаз уплывающих викингов, способствовала тому, что они назвали эту землю Снэланд - Земля Снега.
Флоки также был викингом, и к берегам Снэланда-Гардарсхольма отправился скорее всего, чтобы поселиться там. Его путь был труден, а появление благодатной земли, очевидно, расслабило Флоки и его спутников, так что их скот погиб, изза того, что никто не потрудился заготовить на зиму сена, будучи заняты рыбалкой. Наступившая весна также была очень холодной, и Флоки, видя забитые льдами заливы Арнарфьорда, полон разочарования, дал острову имя, которым его называют и сегодня - Исланд, Земля Льда.
К тому же Флоки задержался с отплытием, и был вынужден провести еще одну зиму на острове. Его спутник Херьольв пережил опасное приключение, когда у лодки, в которой он плыл, оборвался буксирный трос. Херьольва унесло в море и он чудом не утонул в заливе Факсафлои. Тем не менее, он остался жив и, как ни странно, именно его рассказы были наиболее беспристрастны. Неизвестно, чем эта земля смогла очаровать Торольва, но, как указано выше, он получил прозвище Масла за восторженные отклики о ней и утверждение, будто каждая травинка источает там масло.
«Книга об исландцах» не упоминает первооткрывателей, а сразу говорит о норвежском пионере Ингольве Арнарссоне, который поселился в Исландии, после чего перечисляет остальных поселенцев и знатные исландские роды, произошедшие от них. «Landnamabok» уточняет, что это было в 874 году нашей эры, и поскольку более точных и достоверных данных нет, приходится принимать за основу эти даты.
Необходимо заметить, что и Ингольв Арнарсон, и его молочный брат Лейв Хродмарсон неспроста переселились в Исландию. Причиной перемены места жительства стала распря с давними союзниками - сыновьями ярла Атли Тощего из Гаулара. Очевидно, Исландия сразу стала манить тех, у кого были причины не задерживаться в пределах Скандинавии. Совершенно неслучайно основной период заселения острова совпал по времени с образованием в Норвегии единого государства под властью Харальда Прекрасноволосого. Кроме этих людей, покинувших свою родину по причинам политического характера, в Исландию эмигрировали также люди, нажившие себе врагов в родной земле, например будущий первооткрыватель Гренландии Эйрик Рыжий, изгнанный из Норвегии за совершенные им убийства.
Пожалуй, стоит отметить, что открытие Исландии, а далее - Гренландии, и плавания к берегам Северной Америки произошли не столько волею случая, сколько были обусловлены такими факторами, как «непоседливость» викингов, высокими мореходными качествами их кораблей и особенностями навигационного искусства викингов. Стремление викингов не задерживаться подолгу на одном месте объясняют по разному, скорее всего причина кроется в самом образе жизни пиратов, не имевших особых привязанностей, а вот о факторах, связанных с кораблями и, особенно, навигацией, стоит, пожалуй, упомянуть подробнее, поскольку искусство кораблестроения и навигационные познания скандинавов способствовали открытиям и заселению многих земель.
Из всех кораблей наибольшее распространение (хотя, пожалуй, не известность) получил надежный кнерр (кнорр, кнорре), поэтому, обсуждая северное искусство кораблевождения, следует иметь в виду суда именно такого типа. Из указанных выше источников видно, что к середине IX века скандинавские мореходы располагали навигационными сведениями, позволившими сначала Наддоду вернуться в Норвегию, а потом повторить его плавание Гардару и остальным (или Наддод повторил плавание Гардара, если взять за основу древнейшую рукопись). Располагали ли скандинавы компасом находками не доказано, однако, во время археологических раскопок в Гренландии в 1951 г. был найден обломок прибора, который считают пеленгационной картушкой викингов. Будучи ориентирован относительно сторон света, он показывал курс. Основная же особенность навигации викингов заключалась в том, что главным навигационным параметром была широта. Корабельщик должен был помнить множество ориентиров. Помимо этого, ему еще надлежало знать море настолько, чтобы ориентироваться по скоплениям облаков и по цвету воды, по птицам, по ледяному отблеску, плавнику, водорослям и ветру. Интересный способ, согласно источнику, применил Флоки, взявший с собой на корабль трех воронов (ворон - священная птица Одина) и выпускавший их поочередно. Первая птица полетела назад в Норвегию, вторая поднялась высоко в небо, но, не обнаружив земли, вернулась на корабль, а третий ворон полетел прочь от корабля. Флоки последовал за ним и приплыл к побережью Исландии. Моряку, странствовавшему через Атлантику, было важнее всего определить широту. Навигационные наблюдения, пусть даже выполненные самыми примитивными методами, позволяли корректировать курс по широте. Такая ориентация способствовала тому, что основные пути скандинавского плавания лежали на запад - Фарерские острова, Исландия, Гренландия и, наконец, побережье Северной Америки. Вполне вероятно, что при прокладке курса, ориентируясь на долготу, нас ждали бы открытия, связанные с южным направлением.
Исландия была заселена скандинавами, по преимуществу выходцами из Норвегии в 870-930 гг. Первые поселенцы не встретили на острове никаких человеческих существ, кроме, как сообщает «Книга о занятии земли», нескольких ирландских монахов, которые оставили после себя книги и колокольчики, по которым поселенцы и посчитали их ирландскими монахами. Считается, что к концу заселения страны, т.е. к 930 году, в Исландии было уже несколько десятков тысяч человек.
Пять шестых территории Исландии оказались непригодны для жизни: это огромные пространства, опустошенные вулканическими извержениями, бесконечные лавовые поля, исторгнутая их кратеров порода. Пепел, черный песок, скалы, морены и осыпи, трясины и топи создают довольно безрадостную картину. Реки берут свое начало где-то в недоступных центральных областях, и мчат к морю свои бурные воды - многие из них нельзя ни перейти вброд, ни перекрыть мостами, как, например, Тьорсу или Йокульсу. Тем не менее, на равнинах можно было выжить и обрести убежище. На равнинах, плоскогорьях, в ущельях и на склонах холмов, обращенных к морю, в изобилии росла трава, а летними месяцами поселенцы перегоняли скот на высокогорные пастбища - хейди. Во времена поселенцев климат был мягче, и на землях, пригодных для пахоты сеяли хлеб. На берега постоянно выбрасывало много прибойного леса, озера и реки были полны рыбы, преимущественно форелью и лососем, в прибрежных водах водились тюлени и киты. Основным занятием исландцев, конечно же, было скотоводство.
«Книга о занятии земли» подробно описывает, как первопоселенцы занимали землю, и указывает, где и какой род обосновался, упоминая около четырех сотен поселенцев. Используя саги, как источники, мы пользуемся этой книгой для параллельной проверки, т.к. по существу Landnamabok является хроникой, упоминающей многие персонажи саг и их роды. Некоторые из поселенцев имели примесь кельтской крови, чаще всего - незначительную. На существование слабого кельтского влияния указывают и такие имена, как Ньяль и Кьяртан, имеющие ирландское происхождение.
Первопоселенцы образовали в Исландии общество, непохожее на то, из которого они бежали. Основная часть эпохи заселения страны совпала с правлением Харальда Прекрасноволосого, объединившего Норвегию и заложившего основы норвежской государственности. Уплывая из Норвегии, будущие жители Исландии уплывали от государства. В обществе, основанном ими в Исландии, обрели новую жизнь догосударственные институты - тинг, то есть народное собрание, вече, и годорд, то есть община родового жреца - годи, который содержал местное капище и предводительствовал на тинге. Был учрежден всеисландский тинг - альтинг. Таким образом, в отличие от всех остальных европейских стран в Исландии государственный строй обрел форму республики. С 930 по 1262 гг., до присоединения к Норвегии, в Исландии существовала Первая республика. Это была действительно республика, в которой каждый полноправный гражданин мог быть услышан на народном собрании, о чем мы подробнее еще расскажем ниже.
Согласно свидетельству источников, некоторые из поселенцев основывали капища, в которых поклонялись своим богам, чаще всего Тору, реже - Фрейру, иногда - Ньерду, Бальдру или Тюру. Приверженцев культа Одина было немного, хотя во втором поколении Одина почитал своим небесным покровителем самый, пожалуй, известный исландец, воин и скальд Эгиль сын Скаллагрима. Сохранилось также подробное описание святилища (существование которого пока не доказано раскопками), построенного Торольвом Бородачом с Мостра в Хофстадире в Брейдафьорде. Подобная непопулярность этого культа в принципе понятна, Один - Отец Мертвых, Отец Распрей, иногда его называют Предателем Воинов, и никто не мог предугадать, чем обернется милость Одина для его поклонников, ведь Один даровал смерть. Тор казался гораздо предпочтительнее, весь его образ ближе и понятнее древнему скандинаву. Чуть позже, в период краткого противостояния язычников и христиан именно рыжебородый Тор соперничал с Иисусом, молот, а не копье преграждал путь кресту. (Молот - Мьолльнир, молния - символ и оружие Тора, обнаружено большое количество оберегов, выполненных в форме молота Тора, Копье - оружие Одина). Археологами найдены весьма интересные формы для отливки из металла - с их помощью можно было изготовить как языческий Мьолльнир, так и христианский крест. Вообще же, до сих пор не найдено никаких подтверждений тому, что храмы, подобные этому красочно описанные в работах иностранцев, посещавших Скандинавию, или слышавших о путешествиях в нее, существовали в действительности. Как известно, у южногерманских народов в качестве святынь почитались обычно природные объекты, чаще всего рощи или источники. Судя по законам, принятым в начале христианской эпохи в Норвегии, Швеции и Гаутланде, законам Кнута в Англии и «закону служителей церкви» действовавшему в Нортумбрии, на территориях бывшего Данело, подобная традиция существовала и на севере. Во всех вышеназванных кодексах присутствуют запреты на исполнение ритуалов в лесах, на холмах, на бывших языческих капищах, а также вблизи к
Вывод
Категории мышления скандинава (в частности исландца) периода второй половины X века чужды и во многом непонятны современному человеку. Отчасти это зависит от языческой религии, диктовавшей древнему скандинаву его обычаи и формировавшей его мировоззрение. Однако в них присутствует четкая логика и закономерность, обусловленные окружающей средой. Изучив достаточно большую подборку скандинавских саг, мы можем прийти к определенным выводам, являющимся ответами на задачи, поставленные во введении, а также определить основные факторы, влияющие на поведение представителя скандинавского общества в той или иной ситуации, связанной с правовой сферой и обычаем кровной мести.
В конце эпохи викингов в Исландии существовало родовое общество на поздней стадии развития родового строя, использовавшее развитую систему обычного права. Основными особенностями исландского правосудия являются стремление возместить ущерб потерпевшему за счет виновного, сильная законодательная власть в лице законоговорителей и легретты, а также развитая судебная система при полном, однако, отсутствии исполнительной власти, каковая и не могла существовать в сложившихся условиях. Несмотря на кажущийся примитивизм суда, мы видим, что процесс ведения тяжбы отнюдь не был легким. Стороны активно защищались, используя в том числе помощь знатоков законов и различные увертки, которые не имели большого значения в тяжбе, но могли оказаться решающими для суда. Приговор суда мог обеспечить не только материальное, но и моральное возмещение убытков, приговаривая виновного к изгнанию, временному или пожизненному. С этого момента его жизнь не являлась защищенной законом, и представитель победившей стороны мог удовлетворить свое желание отомстить.
В правовых отношениях активной стороной выступают только свободные совершеннолетние мужчины. Подавляющее большинство источников, как саги, так и законы областных судебников не видят в женщине полноценного субъекта права. Это положение обусловлено архаичными положениями о поединках, в которых, естественно, женщина не могла принимать участия, а также уже упомянутыми условиями отсутствия исполнительной власти и переложения права исполнить приговор на выигравшую сторону. Подобное положение отнюдь не означает полного бесправия женщины, так как практика показывала, что у свободной женщины всегда находится родственник-мужчина, готовый выступить ее заступником на суде. Рабы полностью исключены из правовых отношений, они не могут свидетельствовать, и ответственность за поступки, совершенные ими, ложится на их хозяина, что позже зафиксировалось в письменных сборниках законов.
Принятие христианства поначалу никак не отразилось на исландском обществе, ввиду того, что основные моральные ценности - приверженность своему роду, готовность всегда встать на его защиту, оставались некоторое время такими же влиятельными, как и прежде. Но христианская мораль взяла верх, и спустя какое-то время, эти ценности были заменены христианскими. Совместно с изменением государственного строя это привело к отмиранию института кровной мести, поскольку основной ячейкой общества теперь являлась семья, а не род. На изменения же в правовой сфере гораздо больше влияния оказала конкретно смена государственного устройства с республики на монархию, поскольку только она была способна в тот момент обеспечить сильную исполнительную власть и обязать всех граждан повиноваться законам единого образца.
Долгое время в Исландии существовали две фактически параллельные системы защиты жизни, чести, имущества. Институт кровной мести был наиболее эффективным, универсальным способом отстоять свои позиции. В то же время, развитая правовая система стремилась ограничить кровную месть, и вытеснить ее из легальных методов в разряд нелегальных. Тем не менее, в глазах рядового скандинава защита своей чести не считалась полноценной, будучи ограничена только судебными рамками. Это обусловлено разным радиусом действия обеих систем - если право гарантировало защиту члену общества, то обычай кровной мести защищал только членов определенного рода.
Не противопоставляя свой род обществу, древний скандинав, тем не менее, четко отделял их друг от друга, сознавая, что интересы общества могут разойтись с интересами рода, и тогда он оказывается перед выбором - следовать согласно тем или иным правилам. Герои саг выбирают исходя из своего понимания ситуации. Факторы, которые оказывают на них влияние - оценка знатности противных сторон, оценка «правильности» поступков представителей этих сторон, и конечно - степень родства с этими сторонами. Родственные отношения и связанные с ними представления о чести, как личной, так и родовой и долге отодвигают интересы общества на второй план перед интересами рода. Они остаются приверженцами древних родовых законов и обычаев, и именно поэтому они становятся героями - их поступки выделяются на фоне течения жизни общества. После принятия новой веры, изменились моральные установки, жизненные ценности, и человек, бывший ранее образцом для подражания, примером, героем легенд и сказаний, в глазах наших современников выглядит зачастую обычным преступником.
Список литературы
Архенгольц Ф. История морских разбойников Средиземного моря и Океана. - М. 1992 г.
Вестергорд Элизабет. Родство против договора. Германский героический эпос глазами исторического антрополога. // Другие средние века. К 75-летию А.Я. Гуревича./ Сост. И.В. Дубровский, С.В. Оболенская, М.Ю. Парамонова. - М.-СПБ.: Университетская книга, 1999. - с. 67-78.
Джонс Гвин. Викинги. Потомки Одина и Тора. М., Центрполиграф, 2003.
Джонс Гвин. Норманны. Покорители Северной Атлантики. М., Центролиграф, 2002.
Леннурт Ларс. Древность и средневековье. Тексты родового общества. «Мед Поэзии», М., Терра, 1998.
Палссон Х. Одиническое в саге о Гисли. Интернет-ресурс http://norse.ulver.com/articles/palsson.html, последнее посещение - 31.05.2007.
Пенник Н., Джонс П. История языческой Европы. М. 2000.
Рамсей Р. Открытия, которых никогда не было. Пер. Г.М. Улицкой под ред. А.И. Соловьева. М., 1977.
Стриннгольм Андерс. Походы викингов. М.: Москва, 2002.
Алексеев М.Ю. Крылов К.А Особенности национального поведения. М. 2001.
Губанов И.Б. Структура древнескандинавского общества по материалам родовых саг // Скандинавские чтения 1998 г. СПБ., 1999. С. 40-48.
Гуревич А.Я Диалектика судьбы у древних германцев и скандинавов. // «Понятие судьбы в контексте разных культур», М: 1994.
Гуревич А.Я. История и сага. М. - 1972.
Гуревич А.Я. Категории средневековой культуры.
Гуревич А.Я. «Круг Земной» и история Норвегии. М «Наука» 1980.
Гуревич А.Я. Походы викингов. М - 1966.
Гуревич А.Я. Человеческое достоинство и социальная структура. Опыт прочтения 2х исландских саг. Одиссей. Человек в истории. 1997. - М. Наука. 1998.
Дворецкая И.А., Залюбовина Г.Т., Е.А. Шервуд Кровная месть у древних греков и германцев. М., 1995
Казанский В.О. «Книга об исландцах» Ари Мудрого и история Исландии IX-XII вв. Скандинавские чтения 1998 года. - СПБ.: Наука, 1999.
Лебедев Г.С. Эпоха викингов в Северной Европе. Издательство Ленинградского университета, 1985.
Мелетинский Е.М. О семантике мифологических сюжетов в древнескандинавской (эддической) поэзии и прозе // Скандинавский сборник, XVIII. Таллинн, 1973
Мелетинский Е.М «Эдда» и ранние формы эпоса. М. 1968.
Никольский С.Л. Наследование и кровная месть. \\ сб. «Восточная Европа в исторической ретроспективе». М., 1999.
Петрухин В. Варяжская женщина на Востоке: жена, рабыня или «валькирия» // Секс и эротика в традиционной русской культуре, М 1996.
Прядь о Стуве / Гуревич Е.А. Прядь о Стуве (перевод, комментарии и статья) // Другие средние века. М., 1999. С. 98-112.
Савенко Г.В. Об особенностях кровной мести в муниципальном праве Кастилии. ННГУ 1998.
Стеблин-Каменский М.И. Древнескандинавская литература. М., 1979.
Стеблин-Каменский М.И. Культура Исландии. Интернет-ресурс http://norse.ulver.com/articles/steblink/culture/index.html, Последнее посещение - 30.05.2007.
Стеблин-Каменский М.И. Мир саги. Становление литературы. Ленинград, 1984.
Стеблин-Каменский М.И. «Саги об исландцах» и «Сага о Греттире»\\ Сага о Греттире. - «Наука», Новосибирск, 1976. Серия «Лит. памятники».
Стеблин-Каменский М. И «Круг Земной» как литературный памятник. Круг Земной. - М.: Наука, 1980.
Тимофеев М. Административное устройство древней Исландии.
Хлевов А. Дружина Севера, как исторический феномен. Скандинавские чтения 1998 года. - СПБ.: Наука, 1999.
Чернышов Д.В. Особенности обычного права Западной Европы в раннее средневековье. Интернет-ресурс http://www.unn.ru/pages/vestniki_journals/99990195_West_pravo_2002_1 (5)/B _12/pdf, последне посещение 05.05.2007
Циммерлинг А.В. Мир исландской саги.\\ Исландские саги. - Studia philologica. «Языки русской культуры», 2000.
Юдин К. Убийца Вестейна. Интернет-ресурс http://norse.ulver.com/articles/vestein.html, Последнее посещение 28.05.2007.
Размещено на
Вы можете ЗАГРУЗИТЬ и ПОВЫСИТЬ уникальность своей работы