Изучение особенностей музыкального творчества Прокофьева, чья вдохновенная, солнечная, полная бьющей через край жизненной энергии музыка, стала достоянием истории. Ладовая многосоставность тональности, полиладовость при наличии единого тонального центра.
Они пытались обнаружить причины, вызвавшие необычные ладо-гармонические явления, так отличающиеся от классики прошлого, и пришли к мысли о сложно-ладовой гармонии Прокофьева, о ладовой многосоставности тональности в его произведениях (Слонимский), о полиладовости при наличии единого тонального центра (Холопов), которая является следствием хроматической тональной системы. При анализе гармонии Прокофьева с помощью традиционных методов, исходящих из понимания тональности как диатонической системы взаимосвязи звуков и созвучий, можно столкнуться с большим затруднением в определении тональной принадлежности звукорядов и аккордов. Наряду с аккордами мажоро-минорных ступеней мы встречаем в данной тональности аккорды любых ступеней, включая тритоновую. Прокофьев пользуется звуками, которые в традиционной теории называются хроматическими или альтерированными, к которым принадлежат звуки, не входящие в семиступенный лад данной тональности. Не один лад, «распыленный» модуляциями в различных тональностях, а особенности многих ладов, совмещенные в одной тональной плоскости - таково различие ладовой организации музыки романтиков и музыки Прокофьева.Изучение прокофьевской системы творческой работы позволяет глубже постичь и яркую индивидуальность композитора, и величие достигнутых им творческих результатов. В его музыке постоянно звучит непосредственность чувств, проникнута мудростью большого мастера. Творчество Прокофьева - явление мирового величия, о чем свидетельствует огромная популярность его произведений, как в нашей стране, так и за рубежом. На его музыке выросло целое поколение выдающихся исполнителей опер и балетов, симфонической, камерно-инструментальной, вокальной и фортепианной музыки.
Введение
Вдохновенная, солнечная, полная бьющей через край жизненной энергии музыка Прокофьева стала достоянием истории.
О его ранних произведениях Николай Мясковский писал: «Вот сочинения, от которых веет первобытной силой и свежестью. С каким наслаждением и вместе с тем удивлением наталкиваешься на это яркое и здоровое явление в ворохах современной изнеженности и анемичности!»
Современники порой не понимали жестокость прокофьевских звукосочетаний, опрокидывавших привычные представления об аккорде как о гармоническом согласии тонов. Диссонанс представал в его музыке в предельно обнаженной форме. Мелодика с широчайшим регистровым диапазоном, резкими скачками - все воспринималось как смелое крушение основ академизма в искусстве.
Однако за жесткими, порой гротесковыми образами музыки композитора, например в «Сарказмах», скрываются тщательно запрятанные чувства, своего рода ностальгия по безвозвратно утраченному.
При всех новациях Прокофьев сохранил верность устойчивой тональности, четкой классической форме, а в ритме - организующей роли регулярной пульсации тактового размера, дав повод к упрекам в консерватизме со стороны убежденных приверженцев авангарда. Парадоксальная структура прокофьевского музыкального мира за «внешностью антиромантика», «бунтаря» скрывает цельную личность, стремившуюся к гармоничному единству современного и традиционного.
Важнейшим фактором его новаторства в искусстве стала во многом эпоха, в которой он начинал свой творческий путь: эпоха революций, общего стремления к новой, лучшей жизни. Это сказалось на формировании его музыкального стиля.
Огромной является роль, которую сыграл Прокофьев в музыке нашего поколения. Возвышенный певец жизни, солнца и молодости, он дал людям тревожного, сурового и жестокого ХХ века ту радость и свет, которых им так часто не хватает. Отдав дань разнообразным художественным течениям, характерным для искусства переходной эпохи, увлечению классицизмом XVIII века, эксцентрикой, гротеском, повышенной экспрессивностью, Прокофьев сумел сохранить свою индивидуальность, произвести свой особенный новаторский стиль. Прокофьев замечательно ощущал «интонационное содержание» своей эпохи и в этом «слышании времени» он значительно обгонял своих современников.
С первых шагов композиторской деятельности он заковывал к себе внимание самобытностью таланта, смелым новаторством, темпераментом и плодотворным устремлением, “рубиться впереди всех”.
Гуманизм, любовь к жизни и миру, пронизывающие творчество Прокофьева, отражаются во всем: на выборе тем и форм, характере музыкального стиля в целом.
Вопросы стиля, особенностей музыкального языка С.С.Прокофьева интересовали многих музыковедов, которые высказывали разные точки зрения. Но все они выделяют ряд общих принципов особенностей музыки Прокофьева - проявление «энергетики», «ощущение жизненного нерва», которое достигается ритмической остротой, преобладанием быстрых темпов, контрастными гармониями.
Свои концепции относительно новой гармонии С.Прокофьева выдвигали Н.Запорожец, С.Слонимский, Ю.Холопов, М.Скорик. Они пытались обнаружить причины, вызвавшие необычные ладо-гармонические явления, так отличающиеся от классики прошлого, и пришли к мысли о сложно-ладовой гармонии Прокофьева, о ладовой многосоставности тональности в его произведениях (Слонимский), о полиладовости при наличии единого тонального центра (Холопов), которая является следствием хроматической тональной системы. Холопов поясняет, что прокофьевская хроматика полидиатоническая, в основе ее - диатоника. М. Скорик говорит о 12-ступенном диатоническом ладе музыки Прокофьева.
В целом, главная черта его творчества - переосмысление принципа ладовой организации звуков при сохранении четкого ощущения тональности, обогащенной и способной служить воплощению самых современных мыслей. Такое понимание лада получило определение - «Ладовая система Прокофьева». В чем ее сущность?
Ладовая система Прокофьева
При анализе гармонии Прокофьева с помощью традиционных методов, исходящих из понимания тональности как диатонической системы взаимосвязи звуков и созвучий, можно столкнуться с большим затруднением в определении тональной принадлежности звукорядов и аккордов. Часто звукоряды далеки от диатоники, а аккорды, даже тонические, не имеют терцовой структуры. Создается впечатление, что тональности меняются в каждом такте, каждом аккорде или существуют в одновременности. И даже там, где ухо слышит ясно одну тональность, теория подчас не в силах объяснить нам, в каком отношении к центральному тону находятся различные сочетания звуков в одновременности и последовательности. пример 1.
В этом отрывке ясно ощущается тональность фа мажор, на которую указывает и ключевой знак. Однако, какое отношение имеет размашистый мелодический ход на верхней строчки, аккорды на альтерированных ступенях к данной тональности?
Как в данном примере, так и в ряде других при гармоническом анализе возникает ряд вопросов: Почему отклонения происходят в любые, в том числе самые далекие и неродственные тональности.
Почему они не содержат традиционных тональных отношений - T-D?
Наряду с аккордами мажоро-минорных ступеней мы встречаем в данной тональности аккорды любых ступеней, включая тритоновую. Чем можно оправдать отсутствие разрешения альтерированных аккордов именно в ту ступень, к которой они тяготеют. пример 2.
Анализ прокофьевской гармонии наводит на мысль о том, что мы имеем дело не с диатоникой, а с некоей универсальной хроматической тональной системой, которую можно представить как объединение 12 основных ступеней, причем под ступенью подразумевается главным образом звук, как основной тон аккорда. Тональность понимается здесь не как мелодическое объединение звуков, а прежде всего как объединение аккордов, построенных на каждой из 12 ступеней (определение Ю.Холопова). Общее число ступеней определяется количеством простых диатонических звуковысотных интервалов, взятых в пределах октавы.
М.Скорик предлагает свою формулировку ладовой системе Прокофьева как «12-ступенный диатонический лад», тем самым оспаривая определение Ю.Холопова, в котором по его словам «пропадает его качественная характеристика, заключающаяся именно в перерождении хроматики в диатонику».( 3.с.32)
М.Скорик в названии подчеркивает именно диатоническую природу лада Прокофьева. В чем это заключается?
Прокофьев пользуется звуками, которые в традиционной теории называются хроматическими или альтерированными, к которым принадлежат звуки, не входящие в семиступенный лад данной тональности. Он их применяет иногда так же, как и романтики в качестве проходящих, вспомогательных, как средство модуляции. Но своеобразие ладового мышления Прокофьева, по мнению М.Скорика, заключается в том, что очень часто стирается грань, отличающая альтерированную ступень лада от неальтерированной. Иногда даже невозможно отличить, какая форма данной ступени лада является основной, а какая производной, поскольку соподчиненная связь между альтерированными и основными звуками перерастает в связь, организованную по принципу равноправия.
При одной постоянной тонике Прокофьев пользуется характерными особенностями многих семиступенных-диатонических ладов (лидийский, миксолидийский, дорийский, фригийский, и т.д.), совмещая их в одном расширенном ладу.
Не один лад, «распыленный» модуляциями в различных тональностях, а особенности многих ладов, совмещенные в одной тональной плоскости - таково различие ладовой организации музыки романтиков и музыки Прокофьева. Это явление М.Скорик называет ладовым синтезом диатонических наклонений, а лад Прокофьева - синтетическим ладом.
Важная особенность самостоятельных альтерированных ступеней проявляется в их отношении к тонике. Аккорды, построенные на альтерированных ступенях, концентрируются вокруг акцентируемой тоники. Тоника у Прокофьева - символ тональности, которая выполняет разносторонние функции. Интересны замечания Асафьева по этому поводу: «Форма и строение ткани, функциональное значение каждого элемента - все подчинено идее безраздельного господства тоники, основного тона как центра движения по всем направлениям. Тоника в данном случае не является элементом только замыкающим, прекращающем движение. Нет, ее роль импульсивная, она возбуждает и движет…» Сам композитор считал, что «тональная и диатоническая музыка дает гораздо больше возможностей, чем атональная и хроматическая».
Интересные примеры кадансов, представляющие собой группировки вокруг тонального центра аккордов, построенных на альтерированных ступенях, доказывают их самостоятельность, функциональную полномочность. пример 3.
Ни о какой модуляции или отклонении здесь речи быть не может, потому что движение к тонике и подчинение этих аккордов тонике наглядно показывает их принадлежность к совершенно определенному тональному центру. Последовательность аккордов: трезвучие III-низкой -трезвучие IV-высокой - тоника, в новом обогащенном ладу аналогична какому-нибудь обороту классики, например IV-V-I.
Именно благодаря «господству тоники» создается ощущение альтерированных ступеней, как самостоятельных диатонических. Таким образом, музыкальная ткань как бы раскрашивается изнутри разноцветной гаммой переливающегося многоцветного лада. пример 4.
В приведенном примере наряду с основными трезвучиями лада, тоники и доминанты В, появляются совсем далекие трезвучия-тональности и хроматические созвучия (например, трезвучия as и а, Е и f. III низкая ступень во втором такте и другие). Однако ясное начало в В, остановка на доминанте в четвертом такте первого предложения, снова начало в В второго предложения в пятом такте и своеобразный каданс в девятом - все свидетельствует о господстве основного ладового центра В.
Это явление «эмансипации» альтерированных ступеней лада было замечено многими исследователями стиля Прокофьева. Так, Нестьев, пишет: «Внутри знакомого до мажора мы вдруг обнаруживаем столько внезапных перемещений в далекие строи, столько свежих сопоставлений аккордов, что он предстает, как новая обогащенная тональность».
Одним из тезисов самостоятельности альтерированных ступеней лада некоторые исследователи считают понятие «свободного вводотонного образования». М.Скорик же утверждает, что такое «стремление сводить к вводотональности все аккордовые образования в музыке Прокофьева представляется неверным. Вводотоновость характерна скорее для хроматической музыки, а не для своеобразной диатоники произведений Прокофьева».
В синтетическом ладу Прокофьева ощущение вводотонности остается тем же, что и в семиступенном ладу: вводные тоны тяготеют к тонике.
Если взять VII-низкую ступень лада, то эффект полутоновой вводотонности здесь совершенно отсутствует. Неудивительно, что эта форма ладовой альтерации столь любима Прокофьевым. Используя ее он добивается своеобразного чувства ладово-фольклорной принадлежности музыки.
Таким образом, происхождение самостоятельности альтерированных ступеней лада в их соотношении с основными следует искать, прежде всего, в том, что Прокофьев в своем новом ладу как бы сплавляет особенности и характерные черты различных народных ладов. Этот процесс «сплавления» различных семиступенных диатонических систем, по мнению М. Скорика, привел к возникновению 12-ступенного лада, который правильнее всего было бы назвать диатоническим. Диатоническим потому, что соподчиненная связь между альтерированными и основными звуками перерастает в связь, организованную по принципу функционального равноправия.
Лад Прокофьева в интонационно-мелодическом преломлении
Процесс образования нового лада у Прокофьева можно трактовать, с одной стороны, как процесс диатонизации хроматики, а с другой, - как процесс синтезирования в едином комплексе различных наклонений 7-ступенчатой диатоники. И, действительно, если провести анализ мелодики произведений Прокофьева, то можно заметить обороты характерные для народных диатонических ладов. В их употреблении Прокофьев стремится подчеркнуть ступени, характеризующие окраску данного лада (характерные ступени), что вносит своеобразную прелесть новизны звучания. Часто использует композитор натуральный минор, который придает музыке русский колорит и новизну. пример 5.
В этом примере после типичного для русского распева показа основных опорных ступеней лада происходит взлет к натуральной септиме лада, задерживающей движение мелодии, как опорный звук. Опевание тоники VII натуральной ступенью минора очень типично для мелодических оборотов Прокофьева, которые очень приближаются к народнопесенным интонациям: пример 6.
Звук VII низкой можно встретить в мажорном наклонении - в миксолидийском мажоре (ПРИМЕР 5).
Трудно найти пьесу, которая у Прокофьева была бы от начала до конца написана в каком-то одном ладу. Как правило, преобладают натуральный мажор или минор, но есть примеры, где главенствующую роль играет иной 7-ступенный лад.
Во многих произведениях и темах Прокофьева можно встретить лады с повышенной IVСТУПЕНЬЮ. Вот пример темы с яркой лидийской окраской: пример 7
IV-высокая очень часто встречается в миноре: пример 8.
Обороты дорийского лада встречаются в «Гавоте» из балета «Золушка»: пример 9.
Обороты фригийского звучат в среднем разделе сонаты №1 для скрипки:
пример 10.
В фригийском ладу написана побочная тема 1 части Второй симфонии: пример 11.
Одной из особенностью прокофьевской интонации является равноправное существование в одном ладу двух форм одной ступени, альтерированной и неальтерированной, что дает эффект полиладовости.
Это явление вариантности ступеней в горизонтали отмечалось Ю.Холоповым в «ладовых разбегах»: Как видно из примеров, направление движения мелодии связывается с его определенной ладовой окраской. Такая вариантность ступеней не является порождением модуляции или отклонения, а принадлежит единому ладу с единой тоникой.
Особенно ярко проявляется понимание Прокофьевым ладовой вариантности по отношению к III ступени, которую Н.Запорожец называет «приемом игры мажоро-минорной терции». М.Скорик считает, что у Прокофьева это нельзя назвать только «игрой светотени», подобное явление стало для него способом ладового мышления при воплощении самых различных музыкальных образов.
пример 12.
Можно заметить, что композитор оперирует здесь двумя равноправными терциями и отнюдь не «подкрашивает» основной терцовый тон. Иначе говоря, это не «раскрашивание» мысли, а выражение самой мысли, подобно тому, как это трактуется в простейших мелодиях фольклора.
Вариантность IV ступени предстает как сплав натурального и лидийского мажора, что придает особую «просветленность» звучания: Можно привести множество примеров вариантности какой-либо одной ступени лада в произведениях Прокофьева. Все данные примеры еще раз подтверждают равноценность двух вариантов каждой ступени, которая дает новый эффект, отсутствующий в классической музыке.
Особенность лада Прокофьева заключается в свободе выбора того или иного варианта синтетического лада, и совсем не обязательно используются все 12 звуков в каком-либо музыкальном построении. Выразительность тем во многом зависит от того, преимущественно какие ступени лада употребляет композитор и какими фрагментами 12-ступенного диатонического лада он пользуется. Но есть и музыкальные примеры, которые включают все 12 ступеней лада:
пример 13. Вступление к финалу Пятой симфонии.
Такой эффект «ладового насыщения» в полимелодической музыкальной ткани еще значительнее, чем только в мелодической последовательности и составляет одну из особенностей музыкального языка Прокофьева.
Лад Прокофьева в гармоническом преломлении прокофьев музыка ладовый тональный
Наряду с горизонтальной вариантностью ступеней, можно наблюдать явления вертикальной вариантности: пример 14. Каданс «Монтекки и Капулетти»:
Из примера мы видим, чтои здесь также проявляется равноправие альтерированных ступеней по отношению к основным. Это обусловлено тем, что в 12-ступенном диатоническом ладе можно построить аккорд на каждой из 12 ступеней лада, и это могут быть самые различные аккорды: трезвучия, септаккорды, нонаккорды в пределах одной тональности.
Последования таких аккордов звучат свежо и нешаблонно именно изза своего диатонического сопоставления с тоникой. Все это равноправные аккорды единого лада. Это очевидно в следующих примерах: пример 15.
Как и интонационные обороты мелодии, так и гармонический язык впитывает в себя закономерности прокофьевского лада. Часто употребляются композитором аккорды, построенные на IV -высокой ступени лада, которая играет большую роль в музыке Прокофьева. Можно наблюдать присутствие IV-высокой ступени в аккордах, построенных на VII -высокой.
Интересный эффект достигается в последовании: минорная тоника- мажорный аккорд на VII-высокой ступени: пример16.
Часто встречаются и терцовые соотношения аккордов, вызываемые ладовой вариантностью III -ступени лада: пример 17.
Излюбленный Прокофьевым минорный аккорд на VI-низкой: пример 18.
Но особенно значительна в прокофьевской гармонии роль II-й и VII-й низких ступеней, которые встречаются в кадансах: пример 19.
Интересно проследить функциональную структуру какого-нибудь периода. Она значительно усложняется введением аккордов, построенных на «недиатонических» ступенях лада, о чем говорилось выше. На первый взгляд действительно может создаться впечатление, что прокофьевский период состоит из своеобразных «микроотклонений» в далекие тональности, как и трактуют подобные явления многие теоретики. Конечно, если к этому вопросу подойти с точки зрения 7-ступенного диатонического лада. Но в 12-ступенном ладу, где аккорды, построенные на альтерированных ступенях лада, равноценны аккордам на диатонических ступенях, это теряет свой смысл. М.Скорик приводит к такому утверждению следующий пример: «последование таких аккордов, как III -я низкая - IV-я высокая - I-я ступень в заключительном кадансе из «Смерти Джульетты», принципиально ничем не отличается от последований IV-V-I и им подобных. И считать такие последования аккордов отклонениями представляется абсурдным. Очевидно, при анализе этих явлений в гарсонии следует говорить не о тональностях, а об аккордах той или иной ступени» ( 3. с.81).
Подобная централизация аккордовых функций значительно облегчает и проясняет анализ гармонической структуры периода.
У Прокофьева возрастает формообразующая роль гармонии. Четкое последование от тоники до тоники, в котором появляются аккорды различных 12- ступеней диатонического лада, ясно и точно определяет границы формы и создает прочную конструкцию. В этом также проявилось своеобразное новаторство Прокофьева - возрождение на новом, высшем уровне старых классических структур. Именно своей стройностью и завершенностью прокофьевская форма выгодно отличается от формы неоромантиков. Вот пример последования от тоники к тонике в начальном предложении «Мелодии» N5 для скрипки:
пример 20.
Гармония в данном музыкальном отрывке основывается на простейших аккордах терцовой структуры - трезвучиях, которые не являются представителями разных тональностей.
Обычно аккорды прокофьевской гармонии основываются на простых фонических структурах - трезвучиях. Можно встретить и усложненные аккорды - разные виды септаккордов, нонаккордов, и аккорды, не имеющие терцовой структуры. В этих случаях многие теоретики заходят в тупик, стараясь для каждого аккорда найти ближайшую «диатоническую» тональность, а более сложные аккорды объясняют присутствием двух, а иногда и трех тональностей. Очевидно, что в таких случаях мы находим употребление всех 12 ступеней лада в горизонтально вертикальной плоскости:
пример 21.
Есть такие примеры, где аккорды обрастают в мелодии своим «диатоническим» заполнением, звуками, которые образуют 7-ступенный звукоряд данного аккорда.
В отрывке «Джульетта-девочка» из балета «Ромео и Джульетта» звучит ре-бемоль мажорная гамма, представляющая собой 7-ступенно-диатоническое заполнение мажорного аккорда II-й низкой ступени тональности ДО: пример 22.
Конечно, модуляции и отклонения присутствуют у Прокофьева в некоторых произведениях , а в условиях 12-ступенной диатоники он делает это также легко и свободно в далекие тональности, как и свободно использует аккорды 12-ступенного лада.
Обращает на себя внимание предпочтение, отдаваемое Прокофьевым своим излюбленным тональностям, аналогичным излюбленным аккордам тех или иных ступеней. Это определяет не только выбор тональности для отклонения или модуляции, но и обрисовывает специфическую логику его тонального мышления: тональные планы крупных форм, типы соотношений между частями, разделами.
Возьмем к примеру, и проанализируем тональные соотношения между частями кантаты «Александр Невский» и той «эмоциональной нагрузкой», которую несут эти ступени.
1-я часть -до минор, 2-я часть - си-бемоль мажор, 3-я часть - до-диез минор, 4 часть - до минор-ми-бемоль мажор, 5 часть - до минор-до-диез минор-си-бемоль мажор- ре-бемоль мажор, 6 часть- до минор, 7часть - си-бемоль мажор.
Тональность до минор связана с образами страданий русского народа: «Русь под монгольским игом» - 1 часть, «Мертвое поле» - 6 часть.
Тональность до-диез минор - II-низкая - с образом захватчиков-крестоносцев: «Крестоносцы во Пскове» - 2-я часть, «Ледовое побоище» - 5 часть.
Тональность си-бемоль мажор - VII-низкая - с образом русского народа-победителя: «Песня об Александре Невском» - 2 часть, «Въезд Александра во Псков» - 7 часть.
Удивительно в этом произведении прокофьевское «слышание» тональностей, прямо исходящее из ладовых особенностей русского фольклора.
Многочисленные примеры доказывают, что гармонический стиль Прокофьева во многом определяется особенностями ладового мышления, что без точного и всестороннего анализа ладовых структур его музыки невозможен глубокий и полный анализ его гармонии.
Какими путями шел Прокофьев, создавая свои произведения, какими приемами выразительности он пользовался - освещено в трудах многих теоретиков. И какое бы определение они не дали бы его ладовой системе, на первом плане главное - мысли, чувства композитора, его стиль и мастерство, завоевавшие вершины мирового музыкального искусства.
Вывод
Изучение прокофьевской системы творческой работы позволяет глубже постичь и яркую индивидуальность композитора, и величие достигнутых им творческих результатов. В его музыке постоянно звучит непосредственность чувств, проникнута мудростью большого мастера.
В нем - сила ума композитора и тепло его сердца, глубокая любовь и щедрость его мыслей, красота его мелодий, утонченность гармоний, логика форм, выразительность ритмов. В нем - лирика и эпос, героика и юмор, историзм и интимность.
В нем - весь без остатка гений художника, который держит руку на сердце своего века. Творчество Прокофьева - явление мирового величия, о чем свидетельствует огромная популярность его произведений, как в нашей стране, так и за рубежом.
Музыка композитора живет. И не одно поколение музыкантов воспитывается на ней, завоевывает вершины мастерства. Мастер отходит, а его творения подлежат совершенствованию. На его музыке выросло целое поколение выдающихся исполнителей опер и балетов, симфонической, камерно- инструментальной, вокальной и фортепианной музыки.
Тесно связанное с национально-русскими традициями, творчество Прокофьева раздвинуло пределы музыкального искусства в области языка, содержания, образов и средств выразительности. Это передовое и новаторское явление современной эпохи.
В наше время Прокофьев - признанный классик ХХ века. Его музыка - не только знамение времени, но и богатый источник будущего развития музыкальной культуры.
