Категории сложности изыскательских работ как объект исследований с системодеятельностной точки зрения - Статья

Нам такая трактовка категорий сложности представляется результатом необоснованной натурализирующей фетишизации условий мыследеятельности, опрокидывания свойств человеческой деятельности и человеческих взаимоотношений на природу, попыткой оправдать недостатки социально-производственной и технической организации мышления и деятельности, нормировки и научно-исследовательского обеспечения ее собственно природными (и поэтому, как представляется обыденному сознанию, неизбежными и неотвратимыми) условиями производства работ. В противоположность этому мнению мы утверждаем, что категории сложности производства изыскательских работ, как и категории сложности природных условий при изыскательских работах, являются конструкциями нашей мыследеятельности и средствами организации-соорганизации различных систем мыследействования в сфере строительства, проектирования и изысканий, а также важнейшими средствами практической корректировки недостатков планово-экономической, технической и собственно административной организации проектно-изыскательских работ, а в силу этого зависят от строения этой мыследеятельности и подчиняются культурно-историческим нормам организации ее. 1.3 Главные наши предположения в отношении категорий сложности как идеального объекта исследования строятся на двух стандартных процедурах онтологической работы: во-первых, мы должны мысленно поместить категорию сложности в пространство и рамки объемлющих ее систем, а во-вторых, уже внутри этих рамок определить формы и способы существования категории сложности как объекта исследования; после того, как такое определение будет дано и мы сможем выразить его в схеме объекта, мы перейдем к последующим процедурам развертывания соответствующего научного предмета [Щедровицкий 1976 а; 1964 а] и выстроим на основе исходной онтологической схемы все остальные элементы-блоки, необходимые для его функционирования. 1.4 Реализуя первую из намеченных процедур, мы выдвигаем очень важное онтологическое допущение, что категории сложности изыскательской деятельности, как и категории сложности природных условий деятельности, принадлежат миру проектно-изыскательской мыследеятельности и, следовательно, должны рассматриваться как порождаемые этой мыследеятельностью и существующие в ней, в ее процессах и по ее механизмам (а не по законам природы или природных условий). 1.5 Дальше, в соответствии с принципом соразмерности метода и объекта исследования, мы должны обратиться к методологии исследования (или, как мы часто говорим, к "подходам") и определить, какие из существующих методологических подходов будут соответствовать первой онтологической характеристике объекта наших исследований, т.е. утверждению, что категории сложности изыскательских работ существуют в мыследеятельности и по ее механизмам.2.1 Включение в работу двух групп подходов - системных, с одной стороны, и мыследеятельностных (в самом широком смысле этого слова) - с другой, позволяет нам сделать следующий шаг в конструктивно-гипотетическом определении категорий сложности как идеального объекта научных исследований. Рассматривая их пока только с точки зрения системного подхода, мы можем предположить, что они должны задаваться и обсуждаться прежде всего как особые организованности в системах проектно-изыскательской мыследеятельности, а затем - как структуры из этих организованностей. Отсюда необходимость структурного представления этих функций, а кроме того, категории сложности множественны и в своем морфологическом существовании, что фиксируется в множественном числе их имени, но должны быть представлены в виде единого идеального объекта исследования - отсюда необходимость структуры внутренних связей. Поэтому мы и утверждаем, что при системном подходе категории сложности не могут рассматриваться и анализироваться сами по себе, а обязательно должны рассматриваться в рамках и в контексте мыследеятельности, ибо именно мыследеятельность несет в себе те процессы, которые составляют "жизнь" категорий сложности и, следовательно, образуют и задают ту рамку и ту область материала, в которых категории сложности обретают свою системную полноту и целостность. 2.2 Поскольку сама мыследеятельность при этом рассматривается в пяти подходах и каждый из этих подходов выявляет и фиксирует свои особые проекции процессов в мыследеятельности, свои особые структуры связей и функций, соответствующих этим процессам, свои особые морфологические организованности и фрагменты материала, постольку и сами категории сложности должны расслоиться и предстать перед нами в пяти видах и планах: 1) как особые организованности в процессах и структурах проектно - изыскательского мышления;3.1 Представить категории сложности изыскательских работ в виде организованностей деятельности и, далее, в виде структуры из этих организованностей - это значит прежде всего подобрать и изобразить в схематическом виде такие структуры деятельности, в которых можно было бы найти подходящие "места" для категорий сложности, т.е. такие функциональные бло

Содержание

Введение

1. Первые онтологические допущения в отношении области существования категорий сложности

2. Следующие шаги в определении сущности категорий сложности изыскательских работ

3. Процесс воспроизводства деятельности и его схематическое представление

4. Категория сложности изыскательских работ с точки зрения системодеятельностных представлений

Настоящая статья отражает и фиксирует один аспект методологической и научно-исследовательской работы, проведенной отделом экономики и организации изысканий ЦНИИПРОЕКТА в 1984 г. по плановой теме "Разработать и научно обосновать классификацию категорий сложности природных условий производства отдельных видов изыскательских работ".

Эта тема была задумана и утверждена Госстроем СССР как поисковая, ибо до этого времени как в отечественной, так и в зарубежной практике подобных исследований еще не было. Однако краткая программа и календарный план работы по этой теме, разрабатывавшиеся в 1982 г., с самого начала были составлены неправильно, ибо требовали от исполнителей проведения научных исследований категорий сложности, но не отводили времени на конструирование и онтологическое задание их в качестве идеальных объектов.

Специально обсуждать этот момент приходится потому, что такая ошибка является типичной и характерной при разработке программ так называемых "научных" тем отраслевого назначения: в них никогда не обсуждается вопрос о том, в каких условиях и когда можно начинать собственно научные исследования в рамках организационно-практических, проектно-технических и методических тем.

В частности, в обсуждаемом случае прежде чем начинать собственно научные исследования категорий сложности, надо было сконструировать и задать эти категории в качестве идеальных объектов особого рода. И от того, как мы определим категориальные характеристики этих идеальных объектов, зависел выбор средств и методов их исследования. Все это должно было быть определено в специальных методологических исследованиях, которые обязательно должны входить в состав разработок организационно-практических, проектно-технических и методических тем и определять строение, состав и длительность предстоящей работы. В демонстрации значимости этих тезисов на конкретном примере состоит основной смысл этой статьи.

1. Первые онтологические допущения в отношении области существования категорий сложности

1.1 Первая проблема, с которой мы сталкиваемся: к какому миру - природы или мыследеятельности - принадлежат категории сложности изыскательских работ.

Обычно их относят к миру природы и таким образом предрешают вопрос о формах их существования и способах фиксации их в знаниях: они должны быть натуральными и, в силу этого, независимыми от особенностей нашей мыследеятельности.

Нам такая трактовка категорий сложности представляется результатом необоснованной натурализирующей фетишизации условий мыследеятельности, опрокидывания свойств человеческой деятельности и человеческих взаимоотношений на природу, попыткой оправдать недостатки социально-производственной и технической организации мышления и деятельности, нормировки и научно-исследовательского обеспечения ее собственно природными (и поэтому, как представляется обыденному сознанию, неизбежными и неотвратимыми) условиями производства работ.

В противоположность этому мнению мы утверждаем, что категории сложности производства изыскательских работ, как и категории сложности природных условий при изыскательских работах, являются конструкциями нашей мыследеятельности и средствами организации-соорганизации различных систем мыследействования в сфере строительства, проектирования и изысканий, а также важнейшими средствами практической корректировки недостатков планово-экономической, технической и собственно административной организации проектно-изыскательских работ, а в силу этого зависят от строения этой мыследеятельности и подчиняются культурно-историческим нормам организации ее. В этом плане можно сказать, что категории сложности всегда имеют в мыследеятельности определенное функциональное назначение и выполняют определенную миссию.

1.2 Эта первая характеристика категорий сложности изыскательских работ указывает на их функции и назначение внутри проектно-изыскательской мыследеятельности; формы организации и морфологии категорий сложности здесь пока совсем не затрагиваются, и это отнюдь не случайно, а несет в себе принципиальный методологический смысл, соответствующий логике онтологического конструирования такого сложного объекта, каким являются категории сложности.

Конечно, в этой первой характеристике объекта исследований нет еще той теоретичности и тех идеализаций, которые необходимы для собственно научного исследования. Но этого определения уже достаточно для того, чтобы начать работу по идеализации в духе методологически организованного одновременного конструирования схем объекта и схем метода исследования.

1.3 Главные наши предположения в отношении категорий сложности как идеального объекта исследования строятся на двух стандартных процедурах онтологической работы: во-первых, мы должны мысленно поместить категорию сложности в пространство и рамки объемлющих ее систем, а во-вторых, уже внутри этих рамок определить формы и способы существования категории сложности как объекта исследования; после того, как такое определение будет дано и мы сможем выразить его в схеме объекта, мы перейдем к последующим процедурам развертывания соответствующего научного предмета [Щедровицкий 1976 а; 1964 а] и выстроим на основе исходной онтологической схемы все остальные элементы-блоки, необходимые для его функционирования.

1.4 Реализуя первую из намеченных процедур, мы выдвигаем очень важное онтологическое допущение, что категории сложности изыскательской деятельности, как и категории сложности природных условий деятельности, принадлежат миру проектно-изыскательской мыследеятельности и, следовательно, должны рассматриваться как порождаемые этой мыследеятельностью и существующие в ней, в ее процессах и по ее механизмам (а не по законам природы или природных условий).

Это положение, объявляемое нами онтологическим допущением, может казаться тривиальным с точки зрения практики изыскательской работы и обыденного здравого смысла, но оно впрямую расходится с идеологией и методологией установления и кодификации категорий сложности в практике нормативной работы, а также с идеологией и методологией традиционного изучения категорий сложности природных условий, и в том случае, если мы его принимаем, мы должны кардинально менять наши подходы к теме и все наши средства и методы работы. Поэтому открытая фиксация этого момента имеет важное значение.

1.5 Дальше, в соответствии с принципом соразмерности метода и объекта исследования, мы должны обратиться к методологии исследования (или, как мы часто говорим, к "подходам") и определить, какие из существующих методологических подходов будут соответствовать первой онтологической характеристике объекта наших исследований, т.е. утверждению, что категории сложности изыскательских работ существуют в мыследеятельности и по ее механизмам.

1.6. Из первых фундаментальных гипотез, определяющих мир, в котором существуют категории сложности, - а это, как мы уже заявили, должен быть мир мыследеятельности - следует перечень тех исследовательских подходов, которые в принципе соразмерны этому миру одновременно и как потребителю знаний и как "вместилищу" соответствующих идеальных объектов исследования.

К настоящему времени в методологической и научной литературе зафиксировано пять основных подходов, которые соответствуют специфической "природе" мыследеятельности: системомыслительный подход [Щедровицкий 1976 а, 1984 а, 1966 с], системодеятельностный подход [Щедровицкий 1967 а; 1966 а; Разработка. 1975; Сазонов 1980; 1981]. мыследействовательный подход [Разработать. 1984; 1987 а; Сазонов 1980];

коммуникативно-мыслительный подход [Сазонов 1980; Щедровицкий 1976 а], системомыследеятельностный подход [Щедровицкий 1983 а, 1983 с, 1987 а].

Эти пять подходов различаются между собой прежде всего характером основных онтологических схем и, соответственно, характером тех процессов в мышлении и деятельности, которые они выделяют и фиксируют, но одновременно сходны между собой в том, что они опираются на одну и туже категорию системы [Щедровицкий 1964 а; 1974 с; Разработка. 1975, Проблемы. 1965] и реализуют ее как в своих объектно-онтологических построениях, так и в логике конструктивно-теоретической работы. Обычно говорят, что эти пять подходов, будучи предметно-онтологическими, реализуют в себе системный подход, который в силу этого своего отношения к другим подходам определяется как формальный или, если говорить более точно, как непредметный и надпредметный [Щедровицкий 1964 а, 1981 а]

1.7 Напомним, что основной смысл категории системы в ее современном виде [Разработка. 1975; Щедровицкий 1974 с] состоит в требовании, что всякий объект исследования, который мы хотим представить в виде моносистемы, должен быть расслоен по меньшей мере в пять планов: 1) процесса, конституирующего данную моносистему;

2) набора элементов и связей между ними, образующих структуру этой системы; далее эта структура может быть фокусирована либо на связях структуры и тогда мы получаем чистую структуру внутренних связей системы, либо на элементах структуры и тогда, в зависимости от способа фокусировки, мы получим либо состав элементов системы, либо множество фокусированных элементов системы с задающими и определяющими их структурами функций, которые обычно характеризуются как внутренняя структура функций элементов системы;

3) набора внешних функций системы, которые вводятся исходя из объемлющих ее систем аналогично методу фокусировки структуры связей на одном элементе объемлющей системы и образуют внешнюю структуру функций системы [Проблемы. 1965];

4) организованностей материала системы, которые обеспечивают протекание процесса, конституирующего данную систему, и закрепление его на этом материале. По традиции множество таких организованностей материала называется морфологией системы;

5) самого материала, на котором система разворачивается и строит себя.

Понятие моносистемы является абстракцией, и идеализация, на которой оно построено, содержит ряд внутренних противоречий, обусловленных необходимостью встраивать и вписывать представление о моносистеме в более широкие контексты, где каждая моносистема существует всегда в окружении других систем, с которыми она взаимодействует. Поэтому представление о моносистеме содержит, с одной стороны, идею полной замкнутости и изоляции от всякого окружения, - и здесь реализуется понятие системы в его противоположности понятию элемента, с другой стороны, оно содержит идею множества различных окружений и включенности в их контекст чуть ли ни на правах элемента, что фиксируется в представлении о внешней структуре функций системы.

Этот парадокс разрешается в категории полисистемы, которая охватывает и снимает в себе категорию системы, и тогда внутренние противоречия понятия моносистемы объясняются и оправдываются тем, что само это представление о моносистеме должно нести и фиксировать в себе одновременно и рядоположно как момент включенности в полисистему, так и возможность рассматривать ее автономно и изолированно в качестве совершенно замкнутого объекта, живущего исключительно в своих внутренних процессах и по своим внутренним законам. Такого рода абстракция сильно упрощает анализ объекта на первых этапах, но в дальнейшем, как правило, нам приходится переходить к полисистемному анализу, и тогда наличие, казалось бы, избыточного плана представления внешней структуры функций моносистемы обеспечивает незатрудненное, чуть ли ни автоматическое включение моносистемных схем объекта в целый ряд разных полисистемных контекстов, в частности в случае анализа и описания организационно-технических полисистем [Щедровицкий 1983 а, 1987 а].

Эти соображения определяют в общих чертах схему полисистемного исследования: чтобы представить какой-либо объект исследования в виде полисистемы, нужно выделить в нем ряд относительно автономных процессов, вокруг каждого из них реконструировать соответствующую моносистему - и это каждый раз будут те или иные идеальные системные объекты, - а затем определить формы соорганизации и структурирования их в одно полисистемное целое.

На следующих этапах системного и системно-предметного мышления эти формы и способы соорганизации и структурной сборки в одно целое нескольких различных моносистем рефлектируются, фиксируются как приемы и способы решения стандартных задач системного синтеза, нормируются в специальных методологических принципах и логических правилах, а потом на основе этого строятся "обратные" приемы и способы разложения и расслоения сложных объектов, квалифицированных по предположению как полисистемные, на составляющие их моносистемы. И эти приемы и способы разложения и расслоения полисистемных объектов тоже фиксируются в методологических принципах и логических правилах, а затем оформляются в виде стандартных задач системного анализа.

1.8 В свете такого понимания сути системного и полисистемного подходов различие пяти основных подходов в анализе мыследеятельности можно проинтерпретировать как различие, возникающее в результате того, что в мыследеятельности в соответствии со схемами системного и полисистемного анализа выделяются в качестве основных и ведущих разные процессы, затем фиксируются соответствующие им внешние и внутренние структуры связей и функций, а в заключение определяются обеспечивающие и несущие их организованности материала.

Но тогда эти пять подходов, используемых при исследовании мыследеятельности, если брать их из общего перечня по отдельности, выступают как чисто аналитические: каждый из них дает представление о мыследеятельности только в плане одного какого-то процесса, т.е. только в определенном разрезе, а многостороннее и целостное представление о ней могут дать только все они вместе. Но такой вывод ставит перед нами ряд новых проблем, связанных с синтезом представлений, получаемых нами с помощью каждого из этих подходов.

1.9 Категории сложности, как бы мы ни определили их в дальнейшем, могут рассматриваться в рамках и с точки зрения каждого из названных выше подходов автономно и независимо от анализа их в других подходах. В таком случае мы получим по меньшей мере пять существенно различающихся между собой трактовок их. Каждая из этих трактовок будет оформлена в виде особой онтологической схемы категорий сложности как объекта исследований, каждая будет существовать на правах самостоятельного идеального объекта, и мы затем, если захотим получить целостное представление о категориях сложности, должны будем осуществить конфигурирование этих онтологических схем (ср. [Щедровицкий 1984 а]). онтологическое допущение изыскательная работа