Гражданская война в России XVII в.: Казачество на переломе истории - Монография

События «Смутного времени» начала XVII в. оставили глубокий след в русской истории, в сознании современников и потомков. Грозные движения народных масс, рушивших царские престолы, появление на исторической арене выдающихся деятелей и блестящих авантюристов, заговоры и измены, невероятные стечения обстоятельств и исторические загадки, так и не разгаданные учеными, - приходится только удивляться, как все это уместилось на столь коротком отрезке нашей истории. Одной из самых активных сословных групп, принимавших участие в социальной борьбе «Смутного времени», было казачество. Многие современники, представители господствующего класса, главную угрозу существовавшему порядку связывали именно с казачеством. Интерес к «Смуте» XVII в. в дореволюционной [3] историографии во многом объясняется глубокими социальными противоречиями в русском обществе и острой идейной борьбой, которая велась тогда вокруг таких вопросов, как пути развития России, роль в русской истории народных масс, и прежде всего крестьянства, отношение крестьянства к идее самодержавия и др., но главное - растущим ощущением непрочности романовской монархии.Важная подборка документов о Заруцком сохранилась в одном из столбцов Московского стола Разрядного приказа - документы в ней охватывают время с февраля по 1 мая 1613 г. Но, как известно, Заруцкий увел своих казаков изпод Москвы в конце июля 1612 г., поэтому до последнего времени первые месяцы движения были обеспечены источниками особенно плохо. После неудачи с «Псковским вором», которого в конце концов признали самозванцем даже казаки, Заруцкий вознамерился посадить на русский престол сына «настоящего» царя Дмитрия (Лжедмитрия II) и Марины Мнишек, тем более что кандидатура малолетнего «царевича» Ивана Дмитриевича уже не раз к этому времени обсуждалась казаками под Москвой. Как известно, после Воронежского сражения подавляющее большинство казаков оставило Заруцкого - в росписи войска, посланного под Смоленск, действительно значится «атаманов же и казаков, которые приехали от Заруцкого, 2250 человек». Мартиновым («с атаманы с Матерым Мартиновым и Борисом Владиславлевым казаков 122 человека»), выехавшим от Заруцкого еще до Воронежского сражения.10) Так как с Заруцким ушли изпод Москвы и некоторые дворяне, а несколько сот человек остались с ним и после Воронежского сражения, следует заключить, что цифра Любомирова близка к [50] действительности. Рассказывая об избрании на царство Василия Шуйского, он сообщает: «А черниговцы, и путимцы, и кромичи, и комарицы, и все рязанские городы за царя Василия креста не целовали и с Москвы всем войском пошли на Рязань: у нас-де царевич Дмитрей Иванович жив».19) А ведь с Заруцким в 1612 г. были сын и жена «царевича», в которого так крепко верили рязанцы и другие южные служилые люди в 1606 г. и за которого они сражались позднее вместе с Заруцким на стороне Лжедмитрия II.

казачество годунов царь освободительный

События «Смутного времени» начала XVII в. оставили глубокий след в русской истории, в сознании современников и потомков. Еще многие десятилетия спустя повести о «Смуте» были любимым чтением русских людей, а в XIX столетии благодаря творениям Н. М. Карамзина и А. С. Пушкина, С. М. Соловьева и М. Н. Загоскина, В. О. Ключевского и А. К. Толстого герои и дела той эпохи обрели новую жизнь.

Грозные движения народных масс, рушивших царские престолы, появление на исторической арене выдающихся деятелей и блестящих авантюристов, заговоры и измены, невероятные стечения обстоятельств и исторические загадки, так и не разгаданные учеными, - приходится только удивляться, как все это уместилось на столь коротком отрезке нашей истории. Одной из самых активных сословных групп, принимавших участие в социальной борьбе «Смутного времени», было казачество. На протяжении двух столетий русское казачество шло в авангарде мощных антиправительственных движений. Впервые оно вышло на общерусскую арену в начале XVII в., и этот период в его истории нуждается в особо тщательном изучении. Многие современники, представители господствующего класса, главную угрозу существовавшему порядку связывали именно с казачеством. «Заводчиками» «Смуты» сознавали себя и сами казаки. В 1614 г. донской войсковой атаман Епиха Радилов в таких выражениях бранил казака, сторонника И. М. Заруцкого: «Пора прийти в познанье, их воровством и смутными словы, сами они ведают, какие крови в Московском государстве розлилися, а все от их воровства и от смутных слов, что вмещают в простые люди».1)

Интерес к «Смуте» XVII в. в дореволюционной [3] историографии во многом объясняется глубокими социальными противоречиями в русском обществе и острой идейной борьбой, которая велась тогда вокруг таких вопросов, как пути развития России, роль в русской истории народных масс, и прежде всего крестьянства, отношение крестьянства к идее самодержавия и др., но главное - растущим ощущением непрочности романовской монархии. Неудивительна поэтому эмоциональность многих высказываний о казачестве и казацких движениях ученых той поры. Для дворянских историков «неистовые» казаки были искателями «дикой вольности и добычи», «сволочью людей бесприютных», занимавшихся только разбоем; для крупнейшего буржуазного историка С. М. Соловьева - носителями антигосударственного начала, стремившимися жить за счет общества; для авторов известного сборника «Вехи» - грозными, неорганизованными, стихийными силами, изза борьбы которых с государством было «погублено» и «извращено» «дело крестьянского освобождения». В то же время декабрист В. Д. Сухоруков видел в казачьей общине сообщество равных людей, бежавших от притеснений своих бывших владельцев, а в представлении А. И. Герцена казаки - «витязи-мужики, странствующие рыцари черного народа».

В 1920-х - первой половине 1930-х годов советские историки сформулировали новый взгляд на «Смуту» как на «крестьянскую революцию», направленную на уничтожение феодального строя. Однако изучение социальной сущности событий начала XVII в. и места в них различных сословий, в том числе и казачества, не всегда сопровождалось обращением хотя бы к опубликованным источникам и часто не подкреплялось конкретно-историческим материалом. Для некоторых работ того времени характерны модернизация событий и преувеличение степени имущественного и социального расслоения казачества. Кроме того, представление о «Смуте» как о борьбе крестьян против феодалов имело следствием попытки отождествить казачество и крестьянство или, напротив, преуменьшить роль казачества в событиях начала XVII в.

В дальнейшем советские ученые много сделали как для конкретно-исторического изучения, так и для теоретического осмысления «Смутного времени» - одной из самых удивительных страниц русской истории. Особое внимание было обращено на восстание И. И. [4] Болотникова, хотя многие важные вопросы, связанные как с программой повстанцев, так и с их организацией, все еще не вполне выяснены. Меньше исследованы более поздние эпизоды сословной борьбы, в частности крупные казацкие движения 1610-х годов. Слишком общими были до последнего времени наши представления о целях казаков и их взаимоотношениях с другими сословиями русского общества. Основная масса источников по истории казачества в первой четверти XVII в. остается все еще не опубликованной. Чтобы обнаружить эти источники, автору потребовались многолетние архивные разыскания.

Кем же все-таки были казаки? Авангардом революционного крестьянства или грабителями-кондотьерами? Освободителями России от иностранных интервентов или их пособниками? Борцами с феодальной эксплуатацией или ...? Автор едва ли сможет найти окончательные ответы на все эти вопросы. Но он надеется, пройдя вместе с читателями по всем станам, где находились казаки, по таборам и острогам, которые они защищали, по дорогам, которыми мчались казацкие кони, хоть немного приблизиться к их разрешению.

Автор благодарит Н. С. Датиеву за консультации при подборе иллюстраций и выражает особую признательность жене своей С. П. Мордовиной и Б. Н. Флоре, помощь которых он неизменно чувствовал на всем протяжении работы над книгой. [5]