Экзотизмы и их семантическое освоение, особенности использования в художественных текстах. Национальный колорит произведений М.Ю. Лермонтова, лексико-семантические группы экзотизмов, используемых в них. Функции экзотической лексики и оценка их роли.
При низкой оригинальности работы "Экзотическая и этнографическая лексика в произведениях М.Ю. Лермонтова", Вы можете повысить уникальность этой работы до 80-100%
Лермонтова отличаются стремлением внести в русский литературный язык восточные слова (экзотизмы). М.Ю. Лермонтов активно использует экзотизмы в произведениях (и не только в произведениях о Кавказе), осваивая и популяризуя лексику кавказских языков, комментируя ее в некоторых случаях. Деятельностный характер речевого поведения русского писателя реализуется в достоверном описании горской жизни, во включении в тексты большого количества слов тюркского, арабского и др. происхождения. Лермонтов представил наличие глубинного конфликта между двумя культурами и возможность разрешения этого конфликта мирным путем: через освоение языков и культур, взаимообмен ценностями культуры, языка, народной этики. Русский писатель стремился объективно показать горскую жизнь, с большим интересом изображал быт горцев, раскрывал их нравы, рассказывал об их мужестве и героизме.
Введение
экзотизм лексика лермонтов семантический
На рубеже ХХ - ХХІ вв. возрастает интерес к художественному тексту как сложному комплексному явлению. Ученых интересует состав произведения, его стилистические пласты, тематические составляющие и грамматические особенности. Описанию подвергаются единицы различных языковых уровней, позволяющие говорить о своеобразии индивидуально-авторской манеры повествования.
В.В. Виноградов отмечал, что в языке произведений определенного автора воплощена его творческая личность [Виноградов 1989: 6]. Если под языковой картиной мира понимается совокупность представлений народа о действительности, зафиксированных в единицах языка, на определенном этапе развития народа [Караулов 1987: 171-172], то языковая картина мира писателя является зеркалом авторского мира, поскольку «лик писателя проступает в системе словесной организации его творчества писатель стремится изобразить вещи объективного мира такими, какими он их видит через призму своего художественного «я»» [Дроботун 2005: 51-60].
Вопросы семантической системы языка, смысловой структуры языковых единиц, путей пополнения словарного состава, взаимосвязь различных типов значений привлекают внимание лингвистов самых разных школ и направлений. В связи с активным использованием в современной русской речи иноязычных слов, представляется необходимым тщательное изучение различных типов «иноязычий», по-разному относящихся к системе русского литературного языка и по-разному функционирующих в ней. Одним из типов иноязычных слов является экзотическая лексика.
Лексическая система языка отличается от других его уровней своей открытостью, незамкнутостью, ибо словарный состав языка отражает те изменения, которые постоянно происходят в общественной, материальной и других сторонах жизни общества. Современная лингвистика располагает значительным количеством исследований, посвященных общим проблемам заимствования, отдельным разрядам иноязычных слов или конкретным заимствованным словам. Однако одной из недостаточно изученных проблем языкознания следует считать проблему изучения экзотической лексики.
М.Ю. Лермонтов жил и писал в одну из самых интересных и плодотворных эпох развития русской словесности, эпоху закрепления основных норм национального русского литературного языка. Эволюция языка и стиля Лермонтова, его взглядов на развитие русского языка не могла не отразиться на характере лексики его произведений.
Объектом исследования являются произведения М.Ю. Лермонтова.
Предметом нашего исследования являются экзотизмы и этнографизмы в произведениях М.Ю. Лермонтова.
Экзотизмы представляют значительную группу слов в системе русского языка. Этим и объясняется важность и актуальность проблемы исследования употребления экзотической и этнографической лексики в произведениях М.Ю. Лермонтова.
Лексика современного русского языка очень неоднородна по происхождению. «При описании происхождения и формирования русской лексики разграничивают хронологические и лингвистические этапы ее развития, выявить источники образования слов, указать на специфику исторического анализа словарного состава языка и особенности истолкования языковых явлений» [Диброва 2001: 273].
Заимствования способствуют обогащению языка и упорядочению лексической системы. Экзотизмы среди заимствованных слов представляют собой лексический пласт, единицы которого характеризуют специфические национальные особенности жизни разных народов и употребляются при описании действительности в художественном тексте.
Методологической основой исследования являются труды А.Е. Супруна, А.Н. Гвоздева, С. Влахова, С. Флорина, А.А. Реформатского, Е.М. Верещагина, В.Г. Костомарова, В.С. Виноградова, В.П. Беркова, Л.Г. Самотик, Ф.И. Джаубаевой и др.
Цель нашей работы - анализ использования экзотической лексики в поэтической речи М.Ю. Лермонтова.
В соответствии с поставленной целью необходимо решить следующие задачи: 1. определить место экзотической лексики в системе заимствованных слов;
2. выявить экзотизмы и этнографизмы в произведениях М.Ю. Лермонтова;
3. определить особенности введения экзотизмов и этнографизмов в произведения М.Ю. Лермонтова. Источником языкового материала послужили тексты 30 произведений М.Ю. Лермонтова. Методом сплошной выборки нами выбрано 169 примеров, включающих 133 единицы экзотической и этнографической лексики.
Основные методы исследования - описание, сопоставление, анализ, статистика.
Работа состоит из введения, двух глав, заключения, списка использованной литературы. В первой главе раскрывается понятие «экзотическая лексика» и распределение экзотизмов по тематическим группам. Во второй главе описываются особенности поэтического языка М.Ю. Лермонтова, проводится анализ экзотической и этнографической лексики в стихах М.Ю. Лермонтова, дается распределение экзотической и этнографической лексики на лексико-тематические группы. В заключении дается обобщение и выводы.
Список использованных источников состоит из 95 единиц.
1. Экзотизмы и этнографизмы в системе русского литературного языка
1.1 Экзотизмы и их семантическое освоение
«Экзотизмы - это национальные названия предметов быта, домашней утвари, одежды, обычаев, обрядов того или иного народа, той или иной страны» [Диброва 2001: 311]. Попадая в язык-преемник, они сохраняют в своем большинстве национальные языковые черты (кроме графического и отчасти фонетического облика) и функционируют как обозначения уникальных, безэквивалентных понятий, не имеющих аналогов в принимающем языке. Их смысловая функция заключается в передаче колорита исконной культуры носителей языка.
В научной литературе выделяются «широкие» и «узкие» экзотизмы (по терминологии А.В. Калинина) [Калинин 1971: 110]. «Широкими» экзотизмами именуются слова, называющие предметы и явления, свойственные жизни нескольких народов (обычно близких территориально, генетически и др.). Подобные лексемы зафиксированы в толковых словарях современного русского литературного языка. В русских переводах и оригинальных текстах отмечен ряд слов, которые можно квалифицировать как «широкие» экзотизмы: бай - заимствование из тюркских языков, использующееся в текстах в значении «богатый скотовод, землевладелец или торговец в Средней Азии» [ССРЛЯ 1, 1948: 244]. К «Широким» экзотизмам относятся также слова арака, кумыс, кошара, батыр, джут. Но материал, представленный лексемами, отражающими особенности быта, жизни, культуры одного народа (например, тувинского), - это «узкие» экзотизмы. Экзотизмы этого типа не зафиксированы в современных русских лексикографических источниках. Таким образом, критерием отнесенности к «широким» и «узким» экзотизмам является не только факт локальной приуроченности, но и наличие (или, напротив, отсутствие) лексем в толковых словарях современного русского языка.
Чаще всего в литературе встречаются термины «безэквивалентная лексика» и «экзотическая лексика» или «экзотизм» и наряду с ними, нередко в том же или близком значении - «варваризм», «локализм», «этнографизм», «алиенизм», «фоновые слова», «кошютативные слова», «слова с культурным компонентом», «пробелы», или «лакуны» [Влахов, Флорин 1980: 36]. Роднит эти понятия определенная национальная, историческая, местная, бытовая - окраска, отсутствие соответствий (эквивалентов) в переводящем языке, а в отношении некоторых - и иноязычное происхождение.
В первую очередь особого внимания заслуживает термин «экзотическая лексика» («экзотизм») как наиболее серьезный конкурент других терминов. Исследователи отмечают, что экзотизм - это 1) иноязычное слово, причем некоторые добавляют, 2) «из малоизвестных языков, обычно неиндоевропейских», или 3) вид варваризма, 4) слово, «обозначающее реалию - явление быта, социальных отношений, природы», «жизни, быта, обрядов, обычаев отдельных народов», и 5) слово, употребляемое «для придания речи особого (местного) колорита» [Влахов, Флорин 1980: 40]. Что термин этот недостаточно устоялся в лингвистической литературе со своим точным определенным значением, видно еще из различных оговорок и уклончивых дефиниций: «под экзотизмом в работе … подразумевается…», «часто подобные слова называют экзотической лексикой», «в том же значении нередко употребляется также термин «варваризм», «среди варваризмов иногда выделяются экзотизмы» и т.д. Е.А. Супрун, одним из первых уделивший экзотизмам особое внимание, все же употребляет этот термин как бы с опаской: ставит слово «экзотическая» в кавычки уже в заголовке статьи, отмечает, ссылаясь на Е.М. Галкину-Федорук, что «слова такого рода относят иногда к так называемой «экзотической» лексике» [Супрун 1958: 51], и что он, этот термин, удобнее по сравнению с описательными терминами вроде «лексика, характеризующая быт (и не только быт) разных стран и народов», как указывается у А.Н. Гвоздева [Гвоздев 1955: 85-86].
Признаками экзотической лексики являются: отнесенность к национальной реалии, ее уникальность, отсутствие синонимов в языке-преемнике, высокая степень обусловленности культурой нации. Приведенные ниже парадигмы представляют в современном русском языке названия определенных «отрезков действительности» разных наций.
Экзотизмы можно разбить на разные тематические группы, обозначающие лица, бытовые реалии, реалии культурной жизни, наименования животных и растений, наименования ономастических реалий, наименования государственных и административно-территориальных образований, этнонимы.
Тематическая классификация экзотизмов отражает основные фрагменты действительности, названия которых традиционно не переводятся на русский язык. Такая классификация включает свыше 20 групп (основные из них намечены в известной статье А.Е. Супруна [Супрун 1958: 50-54]). У А.Е. Супруна реалии делятся, главным образом, по предметному принципу.
Таблица А.А. Реформатского построена на предметно-языковом принципе: отмечается, из каких языков в русскую лексику вошли иноязычные слова, означающие: 1) имена собственные, 2) монеты, 3) должности и обозначения лиц, 4) детали костюма и украшения, 5) кушанья и напитки, 6) обращения и титулы при именах [Реформатский 1992: 132].
С. Влахов и С. Флорин предлагают такую классификацию: I. Предметное деление. II. Местное деление (в зависимости от национальной и языковой принадлежности). III. Временно"е деление (в синхроническом и диахроническом плане, по признаку «знакомости»). IV. Переводческое деление [Влахов, Флорин 1980: 50]. Внутри каждого раздела авторы выделяют еще подразделы. Так, предметное деление имеет такие подразделы: а) географические реалии, б) этнографические реалии (пища, напитки, одежда, жилье, мебель, посуда, утварь, транспорт, люди труда, орудия труда, организация труда и т.д., в) общественно-политические реалии (административно-территориальное устройство, населенные пункты и т.д., сословия и касты, звания, титулы и т.п.
Наиболее крупные группы экзотизмов составляют обращения (синьор, сеньор, мисс, эфенди, пан, сэр, фрау и т.д.), названия верховного правителя, монарха, наследника, высоких чиновников; названия одежды и обуви, денежных единиц, музыкальных инструментов; танцев, песен, певцов, единиц измерения, видов транспорта, воинов, населенных пунктов, жилищ и усадеб, кушаний и напитков, ветров, земледельцев, лошадей, праздников, учебных заведений, высших органов власти [Самотик 2005].
В тематическую парадигму «Религиозные термины» включены пришедшие в последние десятилетия из неевропейских языков такие именования: ван «монастырь в Лаосе», джихад (илсамск.) «священная борьба за веру против неверных», мехреб «ниша, указывающая направление к Мекке», минбер «подобие трибуны в мечети», садкх «священник индийского прихода», сангх «буддийская община», синто" «религия японцев», то"рии «японские храмовые ворота».
Тематическая парадигма «Национальная одежда»: дхот «набедренная повязка в Индии», дэли «монгольская верхняя одежда», бандана «платок, завязывающийся концами назад, обычно у мужчин», лоунджи «клетчатая юбка бирманцев-мужчин, оби «японский пояс, завязывающийся бантом сзади», хакама «штаны самурая», пиколь «афганская мужская шапочка».
Тематическая парадигма «Музыкальное искусство (инструменты, танцы, песни)»: бань «китайская разновидность кастаньет», маракасы «южноамериканский ударный инструмент», карнаи и сурнаи «узбекские музыкальные инструменты, зикр «ритуальный чеченский танец», ламбада «бразильский танец», самба «латиноамериканский танец», спиричуэлсы «негритянские народные песни», тро"ва «лирическая песня трубадуров на Кубе», хуучир «монгольская песня, стих», танка «японский стих», дархат «народный певец Монголии», додзедзи «японская исполнительница танца с глицинией».
Тематическая парадигма «Мода»: гранж стиль «сельский стиль», шляпка клоше «шляпа в форме колокола», от кутюр «высокая мода», прет-а-порте «обычная одежда», свингер «расклешенное пальто», сноптоп «короткая дубленка с особой выделкой меха», топ-модель «модель высшего класса», топ-салон, фэшен-шоу «представление коллекции моделей».
С течением времени именования могут терять свою экзотичность и переходить в разряд заимствований: пальто, кофта, костюм, халат, юбка; бокс, баскетбол, хоккей, футбол; бекон, бифштекс, бульон, гамбургер, котлета, кофе. Некоторые из них даже не осознаются как иноязычные: кофта, костюм, юбка, котлета и др.
Существуют две классификации по степени освоения иноязычных слов. В одной классификации выделяются: а) заимствованные слова; б) экзотизмы; в) иноязычные вкрапления (варваризмы) [Рахманова, Суздальцева 2003: 188].
Полностью заимствованным считается слово, которое ассимилировалось в языке-преемнике графически, фонетически (орфоэпически), семантически, словообразовательно, морфологически и синтаксически. «Экзотизмы - слова, обозначающие предметы, явления, несвойственные русской жизни. Экзотизмы не имеют синонимов в русском языке, так как в них отражается то специфическое, что есть в жизни другого народа. Поэтому их можно перевести на русский язык только описательно» [Рахманова, Суздальцева 2003: 189]. Это национальные названия предметов быта, домашней утвари, одежды, обычаев, обрядов того или иного нарда, той или иной страны.
Иноязычные вкрапления - это слова, словосочетания и предложения, находящиеся в чужом языковом окружении. Иноязычные вкрапления (варваризмы) не освоены или неполно освоены языком их принимающим.
В другой классификации по степени освоения иноязычных слов выделяют освоенную и неосвоенную лексику.
Неосвоенная лексика - слова, оформленные средствами русской графики, но не утратившие непосредственной связи с источником, сохраняющие несвойственные исконной лексике фонетические и морфологические особенности, указывающие на иноязычное происхождение, а также неосвоенная лексика имеет свою специфику и в характере употребления заимствованных слов в русской речи. Так. Нередко новое заимствованное слово используется в русском языке только для обозначения явлений, понятий, реалий иноязычной страны, обычно той, откуда пришло новое слово.
К неосвоенной лексике относят частично освоенную лексику.
Частично освоенная лексика - слова, оформленные графическими средствами русского языка, вошедшими в его фонетическую и морфологическую системы, но сохраняющие внутреннюю связь с языком-источником.
Полностью освоенную лексику характеризует полный отрыв от языка-источника, высокая степень формальной и семантической ассимиляции.
Среди неосвоенной лексики выделяют экзотизмы. Традиционно в научной литературе экзотизмы рассматриваются как разновидность заимствованной лексики, обозначающей явления культуры другого народа и находящиеся на периферии словарного состава, и различающиеся по степени употребительности и сфере использования.
Среди признаков экзотизмов выделяют следующие: 1. Экзотизмы обычно не переводятся, так как обозначаемые ими реалии специфичны и присущи только тому народу, о котором рассказывается. Например: раджа (санскр.) - княжеский титул в Индии, а также человек, носящий этот титул; афгани (пушт.) - денежная единица Афганистана, равная 100 пулам (разменная монета Афганистана, равная одной сотой Афгани); рахат-лукум (тюрк. из араб.) - восточная сладость, приготавливаемая из смеси муки, сахара, крахмала, орехов, миндаля, фруктовых соков.
2. Сохраняют в своем большинстве национальные языковые черты (кроме графического и отчасти фонетического облика). Например: араукария (от названия чилийской провинции Арауко) - высокое хвойное дерево, распространенное в Южной Америке и Австралии; грефье (франц.) - во Франции и Бельгии - должностное лицо при парламенте или суде, составляющее официальные отчеты, редактирующее документы; агрежо (франц.) - ученая степень во Франции, дающая право преподавать в лицеях и университетах.
3. Слова с четко закрепленной принадлежностью к определенной стране, республике, области и национальности. Например: нанду (исп.) - американские страусы - отряд бескилевых птиц с развитыми, но непригодными для полета крыльями; распространены в Южной Америке; кимоно (яп.) - традиционная японская одежда - прямой халат с цельнокроеными рукавами и широким поясом.
4. Мало известны носителям того языка, в котором употребляется. Например: йодль (нем.) - жанр народных песен альпийских горцев, а также манера, в которой песни этого жанра исполняются - фальцет с использованием очень высоких регистров звука; сунна (араб.) - священное мусульманское предание, содержащее рассказы о Мухаммеде, а также его высказывания; считается дополнением к Корану; тараф (рум.) - румынский и молдавский народный оркестр, обычно состоящий из скрипки, кобзы, цимбая, ная и бубна.
5. Не имеет синонимов в русском языке, поэтому их еще называют безэквивалентной лексикой.
6. Имеют книжную окраску.
7. Слабая словообразовательная продуктивность, отсутствие производных.
8. Используется в номинативной функции.
Следует отметить, что некоторые признаки экзотизмов не являются общепринятыми. Так, исследователи С.А. Беляева, К. Сапаров выделяют следующие признаки экзотизмов: 1. Экзотизмы могут употребляться в сравнениях и метафорически: «Вы могли тогда погрузиться в совершенно неправдоподобные джунгли (валютные, каменные) тогдашних рекламных газетных столбцов» (Неделя, 1971. №3).
2. Могут выступать в роли окказиональных синонимов к исконным словам: босс - начальник (разг.), мэр города - о председателе исполкома; село - аул.
4. Могут входить в устойчивые словосочетания: курс доллара, каменные джунгли.
5. Употребляются и в книжном, и в устном вариантах одновременно, причем устная форма кажется предпочтительнее.
Процесс адаптации экзотизмов в языке-преемнике носит комплексный и поэтапный характер. Первым подвергается адаптации графический (фонетический) уровень, когда в текстах писателей иноязычные слова (предложения) вводятся в графике языка-преемника (т.е. русского), сохраняя при этом на всех других уровнях (морфологическом, синтаксическом, семантическом) свойства, присущие им в языке-источнике. Е.А. Проценко отмечает: «Такие случаи существенно отличаются от собственно интерсистемных единиц (используются автором с особой целью - подчеркнуть «русский дух» говорящего), доказывая, однако, что перекодирование может осуществляться только на одном уровне, затрагивая в данном случае лишь означающее» [Проценко 2006: 26].
С другой стороны, степень адаптации на морфологическом и синтаксическом уровнях зависит от грамматической категории экзотизмов. Имеется в виду тот факт, что синтаксической адаптации подвергаются словоформы и словосочетания независимо от того, какими единицами они представлены - иносистемными или интерсистемными. Показатели морфологического согласования также могут присутствовать у иноязычных лексических единиц (словоформ или словосочетаний).
Семантическая адаптация также проходит несколько этапов. Первоначально значения перекодированных единиц практически соответствуют языку-источнику, они не один раз проходят через своеобразное сито прежде, чем закрепятся в языке-преемнике.
1.2 Использование экзотизмов и этнографизмов в художественных текстах
Экзотическая лексика выполняет в русских текстах несколько функций.
1. В произведениях, рассказывающих о жизни других стран, других народов, экзотизмы выполняют номинативную функцию - называют понятия, которым нет эквивалентов в русском языке. Невозможно, например, представить без экзотизмов стихи такого поэта как Николай Гумилев. Рассказывая о чужеземных странах, в которых он сам побывал, Гумилев постоянно использует названия диковинных зверей, загадочных и прекрасных растений, необыкновенных людей, живущих там: Как конквистадор в панцире железном, Я вышел в путь и весело иду, То отдыхая в радостном саду, То наклоняясь к пропастям и безднам. (Сонет) [Гумилев 1989: 89];
Там он жил в тени сухих смоковниц, Песни пел о солнечной Кастилье, Вспоминал сраженья и любовниц,
Видел то пищали, то мантильи. (Старый конквистадор) [Гумилев 1989: 109].
Там травы славятся узорами, И реки, словно зеркала, Но рощи полны мандрагорами -
Цветами ужаса и зла. (Одиночество) [Гумилев 1989: 53].
2. Вместе с тем экзотические слова придают повествованию национальный языковой колорит, «приближают» читателя к языку той страны, жизнь которой описывает автор. Это вторая функция экзотизмов - отражение национальной языковой специфики. Например: «40 лет назад, в августе 1961-го, в живую плоть Берлина врезалась Стена… Бетонное воплощение «железного занавеса» в течение 28 лет разделяло восток и запад, … немцев и … немцев… Сейчас - спустя более чем 10 лет после падения стены и объединения Германии - социологи пришли к обескураживающему выводу: пропасть между менталитетом восточных и западных немцев все больше увеличивается… Жители города порой все еще продолжают делить друг друга на «осси» (восточные немцы) и «весси» (западные)» [АИФ, 2001]. Или еще пример: И. Бродский пишет: Здесь есть кино, салуны за углом, Одно кафе с опущенною шторой. (В одном городке) [Бродский 2000: 49].
3. Иногда экзотизмы, употребляясь в переносном значении, утрачивают свою связь с национальной спецификой чужой страны и чаще всего служат средством эмоционально-оценочной, а также образной характеристики явлений. Так, слово каста, которое в прямом значении является экзотизмом, связанным с жизнью Индии и некоторых других стран Востока, стало употребляться у нас и как отрицательно оценочная метафора: для обозначения замкнутой общественной, сословной, профессиональной группировки, отстаивающей свою обособленность и свои привилегии: «Через несколько лет Пантелея уже звали Пантелеем Григорьичем, и он получил известность в касте деловых людей» (Детские годы Багрова-внука) [Аксаков 1988: 112]. Экзотизм нирвана, который в буддизме обозначает «состояние высшего блаженства, отрешенность от всех жизненных забот и стремлений и слияние с божеством» [МАС 1986: т. 2, 500], употребляется в нашей речи и в качестве метафоры - для выражения высшей степени блаженного состояния: «Не здесь ли истинное блаженство, завершение всякой философии» степная нирвана, сладкое усыпление, во время которого снится только синее небо» (Нирвана) [Короленко 1964; 87].
4. Нередки случаи, когда экзотизм употребляется по отношению к реалиям нашей действительности для того, чтобы выделить, подчеркнуть какие-либо нюансы смысла русского слова, то есть как средство, уточняющее значение исконно русского слова. Наиболее характерно это для текстов публицистических, общественно-политических. Показательно, например, употребление прежде бывшего экзотизмом слова парламент. В годы перестройки оно стало регулярно употребляться сначала по отношению к Верховному Совету СССР, затем - к Съезду народных депутатов России: «российский парламент», «спикер парламента» и т.п. По-видимому, «распространение этого слова объяснялось стремлением говорящих подчеркнуть то принципиально новое, что появилось сейчас в работе высшего законодательного органа нашей страны, - возможность открыто высказывать и отстаивать свое мнение, спорить, дискутировать, быть не только «за», но и «против»» [Рахманова 2003: 196].
5. Наконец, иногда употребление экзотизмов объясняется просто стремлением к броскости, оригинальности наименования, причем нередко в ущерб смыслу. Американские, английские, итальянские, японские экзотизмы можно, например, увидеть на вывесках многих ресторанов, кафе, причем как тех, которые отражают национальную специфику, например «Суши-бар», где можно отведать японское национальное блюдо суши, так и тех, которые почти ничего специфически национального не имеют: «Таверна» - кафе, «Ланч» - пивная и т.д.
Но основная функция употребления экзотизмов диктуется прежде всего необходимостью в названии явления.
При вводе экзотизмов в текст художественного произведения используются разные способы их семантизации, известные и описанные в литературе [Джаубаева 2008: 16-17].
Выделим типичные из них, представленные в произведениях разных авторов (примеры даны из сборника рассказов северокавказских писателей «Война длиною в жизнь», с. 426, 619, 620, 626, 620, 437, 626, 451): 1) дается авторский комментарий в сноске: Потеря коня многократно удешевляет голову его хозяина и подобная переоценка вполне соответствует духу адыге хабзе - адыге хабзе - неписаный нравственный кодекс общественного бытия у кабардинцев, черкесов и адыгейцев (единое самоназвание - адыги);
2) предлагается авторское пояснение в контексте (нередко в скобках): Кукуруза была питанием универсальным. Из нее готовили пастэ (адыгейский вариант мамалыги), хьантхупс (похлебку), ашрай (суп на молочной основе), хьатыкъ (нечто вроде булочки, но из кукурузной муки), мэджаджь (похож на пирог, особенно если с тыквой), гуйбат (то же, что и булочка-хьатыкъ, но не печеное, а вареное), щипс (соус);
3) в тексте имеется прямой перевод слова: Кроме огорода, у тети был хатежьый - огородик; главное в этом искусстве - сделать дело настолько тихо, ловко и незаметно, чтобы даже хозяйская собака ухом не повела, чтобы какой-нибудь доносчик - хаша, даже карем глаза ничего не увидел;
4) возможно и индивидуально-авторское толкование слова: Интересным был вечер, когда у нас вязали для нысэ платок. Для этого устроили шъыхьаф, это слово переводится как «взять труд взаймы», или «работа в кредит»;
5) предлагается авторская оценка явления, называемого кавказизмом: Дети стали меньше увлекаться играми, становясь чуть постарше, все более приобщались к фицига - «черноте священной» (неизвестно, почему адыги магометанскую грамоту, чтение Корана, назвали чернотой».
2. Экзотизмы и этнографизмы в произведениях М.Ю. Лермонтова
2.1 Национальный колорит произведений М.Ю. Лермонтова
За свою короткую жизнь М.Ю. Лермонтов побывал на Кавказе трижды - в 1818, 1820 и 1825 годах, он «с детства видел черкесов в лохматых шапках и бурках, скачки джигитов, огненные пляски, хороводы, праздник байрама, слышал горские песни, легенды, предания» [Джаубаева 2008: 13]. В основу всех кавказских поэм и стихотворений Лермонтова легли эти первые неизгладимые впечатления, виденный им в детстве край войны и свободы, подлинный сражающийся Кавказ.
Для М.Ю. Лермонтова Кавказ стал второй родиной. С ранних лет поэт изучил жизнь, обычаи кавказских горцев и отобразил все это в произведениях кавказского цикла.
В 1837 году Лермонтов снова попадает на Кавказ, будучи сосланным за стихи на смерть А.С. Пушкина. Здесь Лермонтов наблюдает быт и нравы кавказских народов, находясь в их среде. Знакомится с историей и поэзией и, как поэт и как участник войны, постигает Кавказ во всей совокупности прежних и новых впечатлений. Особое значение для Лермонтова имели встречи с кавказской интеллигенцией и сосланными на Кавказ декабристами.
В 1837 году Лермонтов писал С.А. Раевскому из Тифлиса: «Начал учиться по-татарски, язык, который здесь, и вообще в Азии, необходим, как французский в Европе, - да жаль, теперь не доучусь, а впоследствии могло бы пригодиться» [Лермонтов 1976: т. 4, 541]. Следует отметить, что в то время «татарами» называли на Кавказе всех мусульман, а под «татарским» языком понимали, помимо собственно татарского, все тюркские языки, кумыкский, ногайский, карачаево-балкарский. М.Ю. Лермонтов, по-видимому, понимал «татарский» язык еще шире или, во всяком случае, имел преувеличенное представление о его распространении.
В творчестве И.Ю. Лермонтова экзотическая лексика в своей основе является восточной (тюркской). В рассматриваемый период в России тюркоязычные народы называли татарами (иногда дифференцировали: казанские татары, крымские татары и т.д.). Лермонтов писал, что начал изучать «татарский» язык, но не уточнил, какой именно.
Среди исследователей творчества М.Ю. Лермонтова нет единого толкования этого высказывания поэта. А.В. Попов полагает, что Лермонтов под татарским языком имел в виду азербайджанский [Попов 1954: 114]. Однако позже языковед В.И. Филоненко высказал иное мнение. Он писал, что «в эпоху Лермонтова под татарским языком понимали все тюркские языки Кавказа, а именно: кумыкский, ногайский, балкарский, карачаевский, азербайджанский» [Филоненко 1966: 193]. Далее В.И. Филоненко пишет: «…если принять во внимание, что некоторые восточные слова в произведениях Лермонтова могут быть отнесены к кумыкскому языку, что место действия «Бэлы» - крепость за Тереком у Каменного Брода, речь идет об укреплении на реке Аксае Таш-Кичу в Кумыкской плоскости на границе с Чечней, что М.М. рассказывает Печорину именно про кумыкскую свадьбу и что в лице князя, отца Бэлы, мы видим кумыкского князя, ибо у чеченцев не было феодальных княжеских родов, то можно предположить, что Лермонтов изучал кумыкский язык, называя его «татарским»» [Филоненко 1966: 193].
Один из русских миссионеров, как пишет А.В. Попов, свидетельствует о распространении татарского языка среди адыгейцев и чеченцев: «Татарский язык, к тому же хотя и не был родным племен Адыге и Чечни, но, как родственный с турецким, сильно был распространен среди них и сделался известным им со времени покорения Кавказа монголо-татарами, а в особенности со времени обращения их в мусульманство и вступления в постоянные непосредственные отношения с турками. Наконец, на татарском и осетинском языках существовала письменность, существовали даже готовые переводы некоторых священных, в особенности новозаветных книг и богослужебных…» [Попов 1954: 541].
Видимо, в период пребывания на Северном Кавказе Лермонтов вообще интересовался языками многоплеменного Кавказа и постепенно знакомился с распространенным «татарским» (азербайджанским) языком в том варианте, который был известен в каждой конкретной местности, где он пребывал, но планомерное изучение «татарского» языка он начал, несомненно, с азербайджанского языка, который функционировал не только в устной, но и в письменной форме, имел богатую литературную традицию, широко был известен как язык торговли и поэзии, носители азербайджанского языка составляли наибольшую часть тюркоязычного населения, проживавшего в Закавказье и на Кавказе. Действительно, знание «татарского (азербайджанского) языка впоследствии могло бы пригодиться Лермонтову, чтобы входить в контакт с различными тюркскими и нетюркскими народами этого региона.
Изучение «татарского» языка дает возможность русскому писателю непосредственно общаться с кавказскими народами. Занятия Лермонтова «татарским» языком определенным образом отразились и на языке его произведений кавказской тематики; наблюдается достаточно высокая частотность употребления восточных (тюркских) слов в произведениях писателя.
Проникновение экзотизмов в русский язык - живой, развивающийся процесс. Опыт писателей классиков (А.С. Пушкин, М.Ю. Лермонтов, Л.Н. Толстой) учит, что экзотическую лексику следует вводить в литературные произведения осторожно, с разбором, помня, что истинный вкус состоит в чувстве соразмерности и сообразности.
Степень владения М.Ю. Лермонтовым «татарским» языком едва ли выходит за рамки понимания общеупотребительной бытовой лексики. В числе употребляемых Лермонтовым тюркизмов встречаются также слова, относящиеся к глубинным слоям тюркской лексики, редко употребляемой при создании восточного колорита.
Описывая природу Кавказа, жизнь людей, их обычаи и т.д., писатель включал в свои произведения большое количество топонимов и этнонимов, встречаются также немало гидронимов.
Кавказ у М.Ю. Лермонтова не условный, а настоящий, произведения Лермонтова свидетельствуют о знании реального материала и стремлении на нем основываться в процессе создания произведений.
2.2 Лексико-семантические группы экзотизмов М.Ю. Лермонтова
В целом среди экзотизмов, извлеченных из художественных произведений М.Ю. Лермонтова, выделяются следующие лексико-тематические группы: - названия видов и деталей одежды (13 единиц);
- слова, называющие людей по социальной принадлежности, роду их занятия (16 единиц);
- слова, называющие религиозные понятия, сооружения (13 единиц);
- названия строений, помещений, напитков, предметов быта (10 единиц);
- названия оружия, его деталей, оснащения воина и т.п. (6 единиц);
- этнонимы (11 единиц);
- топонимы (26 единицы);
- гидронимы (5 единиц).
Остальные слова - имена людей (8), названия растений (2), названия музыкальных инструментов (3), названия животных (2), название титулов (4) и другие слова (13).
Анализ экзотической лексики содержит перевод экзотизма на русский язык, способы подачи значения слова автором.
Названия видов и деталей одежды
Для произведений кавказского цикла М.Ю. Лермонтова характерен экзотический, восточный колорит используемых лексических средств. Созданию этого колорита способствуют слова - наименования предметов верхней одежды, ее деталей, распространенных у народов, населяющих Кавказ. Употребление слов данной тематический группы помогает создать живое представление о характерных для горцев предметах, создать цельный художественный образ, являясь изобразительным средством, служащим воспроизведению жизни в особой форме художественного повествования.
Нами было найдено 12 единиц названий одежды и деталей одежды и обуви: ахалук, башлык, бешмет, бурка, наговицы (ноговицы), папах, чадра, чалма, чекмень, черкеска, чуха, шальвары (шаровары).
В ранней романтической поэме М.Ю. Лермонтова «Кавказский пленник» (1828), написанной на основании личных впечатлений и рассказов о быте и нравах кавказских горцев, поэт употребил слова «бурка», «шапка»: …и в бурках, в шапках черных
К набегу стар и млад готов, И слышен топот табунов.
Лексикографическая трактовка слова бурка в русском языке такова: «Бурка - род войлочного плотного мохнатого плаща» [ССРЛЯ 1950: т. 1, 393]. А в словаре В.И. Даля находим такое определение: «войлочный, кошемный, валяный, овечий круглый плащ, с приваляным к нему снаружи мохнатым козьим руном; безрукавая епанча для вершника, оборачиваемая запа"хом от ветра» [Даль 1995: т. 1, 143].
Интересно отметить, что в словаре В.И. Даля указаны не только форма, материал, из которого шили бурку, но и то, что значение слова бурка передается через слово епанча. Таким образом, лексемы бурка и епанча - синонимы. С точки зрения современного состояния русского языка епанча - устаревшее слово, не входит в активный словарь русского языка.
В словаре современного русского языка С.И. Ожегова дается следующее толкование этого слова: «на Кавказе: род плаща из мохнатого овечьего или козьего войлока» [Ожегов и Шведова 2004: 64].
Лингвистический анализ произведений кавказского цикла М.Ю. Лермонтова, учет активности и частотности употребления той или иной лексической единицы анализируемой тематической группы показал, что слово бурка - активная единица словаря поэта. Приведем некоторые примеры: На бурке под тенью чинары
Лежал Ахмет Ибрагим, И руки, скрестивши, татары
Стояли молча пред ним. (На бурке под тенью чинары).
В приведенном отрывке экзотизм бурка оттеняется такими словами как чинара, татары, именем собственным Ахмет Ибрагим, которые придают определенный оттенок и тональность.
Часто в произведениях М.Ю. Лермонтова подчеркиваются основные свойства бурки: удобство в дороге - ее можно было привязать к седлу, расстелить на земле, укрыться в непогоду, можно согреть ребенка, завернув его в бурку и т.п. Особенности качества, формы, предназнач
Вывод
Важнейшим средством общения и, следовательно, средством передачи этнокультурной информации является язык. Произведения М.Ю. Лермонтова отличаются стремлением внести в русский литературный язык восточные слова (экзотизмы). М.Ю. Лермонтов активно использует экзотизмы в произведениях (и не только в произведениях о Кавказе), осваивая и популяризуя лексику кавказских языков, комментируя ее в некоторых случаях. Комментарии можно отнести к первому опыту лингвистического освоения лексики языков Кавказа. Проникновение экзотизмов в русский литературный язык - процесс живой, развивающийся. Деятельностный характер речевого поведения русского писателя реализуется в достоверном описании горской жизни, во включении в тексты большого количества слов тюркского, арабского и др. происхождения. Таким образом произведения М.Ю. Лермонтова показывали путь упрочения русско-кавказских культурных взаимосвязей. М.Ю. Лермонтов представил наличие глубинного конфликта между двумя культурами и возможность разрешения этого конфликта мирным путем: через освоение языков и культур, взаимообмен ценностями культуры, языка, народной этики. Русский писатель стремился объективно показать горскую жизнь, с большим интересом изображал быт горцев, раскрывал их нравы, рассказывал об их мужестве и героизме. Национальный колорит обозначен реалиями, характерными для изображаемых народов. Он передается лексическими средствами, что традиционно считается основным этическим определителем, этнообразующим фактором.
Лингвистический анализ произведений М.Ю. Лермонтова позволяет раскрыть языковое поведение русского человека на Кавказе. Будучи филологически одаренным человеком, М.Ю. Лермонтов, изучив «татарский» язык, передал достаточно емкую этнокультурную информацию. Проведенный анализ экзотической и этнографической лексики в произведениях М.Ю. Лермонтова показывает высокую степень знания автором повседневной жизни горцев и глубину проникновения его в другую этническую среду.
Самобытность горцев, национальный колорит искусства, произведения устного народного творчества, передаваемые в произведениях М.Ю. Лермонтова, явились питательной средой не только для русской литературы, но и для всего русского народа. М.Ю. Лермонтов дает своеобразную характеристику горским народам, подробно описывая или называя традиции и обычаи, показывает взаимоотношения в полиэтнической среде. Этнолингвистический анализ произведений М.Ю. Лермонтова подчеркивает точность и правильность передачи информации о кавказских горцах читателю России.
По материалам текстов М.Ю. Лермонтова мы можем констатировать, что разные народы, несмотря на военные действия, не прерывали общение, активно заимствовались не только оружие, одежда, пища, некоторые нормы межличностного общения, но и названия этих реалий. Следовательно, читающая Россия первоначально стала изучать Кавказ не по научным трудам, а она познакомилась с Кавказом, с этнографией Кавказа, с обычаями горцев через произведения М.Ю. Лермонтова и других русских писателей.
Тексты М.Ю. Лермонтова насыщены собственными наблюдениями, рассуждениями о народе, особенно важна характеристика домашнего быта и нравственного облика населения Кавказа.
М.Ю. Лермонтов понимал, что только знание самобытного быта и нравов кавказского народа может служить примером успешной коммуникации. Широким вводом заимствованной лексики обозначены этноспецифические явления местной культуры, символизирующие нравы кавказских народов.
Таким образом, в текстах М.Ю. Лермонтова экзотическая лексика выполняет различные функции: номинативную функцию, средство создания внешнего портрета героя, средство эмоционально-оценочной и образной характеристики явлений, отражение национальной языковой специфики, эстетическую функцию, а также ряд других не менее важных функций.
Список литературы
1. Лермонтов М.Ю. Собрание сочинений: В 4 т. - М.: Художественная литература, 1976.
2. Аксаков С.Т. Детские годы Багрова - внука. - М., 1988.
3. Андреев-Кривич С.А.М.Ю. Лермонтов и Кабардино-Балкария. - Нальчик: Изд-во Эльбрус, 1979. - 208 с.
4. Андроников И.Л. Исследования и находки. - М., 1969.
5. Андроников И.Л. Примечания к поэме «Хаджи - Абрек» // Лермонтов М. Полное собрание сочинений. Том 2. - М., 1953.
6. Аргументы и Факты. - 2001, №43.
7. Ахманова О.С. Словарь лингвистических терминов. - М.: Издательство «Советская энциклопедия», 1966. - 598 с.
8. Баскаков Н.А. Тюркизмы в восточнославянских языках. Сб.ст. // Отв.ред. Н.А. Баскаков. - М., 1974.
9. Бахтин М.М. Эстетика словесного творчества. - М., 1986.
10. Беленькая В.Д. Топонимы в составе лексической системы языка. - М.: Просвещение, 1969. - 186 с.
11. Берков В.П. Двуязычная лексикография. - М.: Астрель. АСТ. Транзиткнига, 2004. - 236 с.
12. Богданов К.А. О крокодилах в России. Очерки из истории заимствований и экзотизмов. - М., 2006.
13. Бродский И. Стихотворения. - М., 2000.
14. Бромлей Ю.В. Этнос и этнография. - М., 1973.
15. Верещагин Е.М., Костомаров В.Г. Лингвострановедческая теория слова. - М., 1980.
16. Виноградов В.В. История слов. - М., 1999.
17. Виноградов В.А., Васильева Н.В., Шахнарович А.Н. Краткий словарь лингвистических терминов. - М.: Русский язык., 1995. - 175 с.
18. Виноградов В.С. Введение в переводоведение (общие и лексические вопросы). - М., 2001.
19. Виноградов В.С. О языке художественной литературы. - М., 1989.
20. Влахов С., Флорин С. Непереводимое в переводе. - М., 1980.
21. Война длинною в жизнь: сб. рассказов северокавказских писателей. - М., 2007.
22. Гальченко И.Е. Лексика народов Северного Кавказа в русском языке. - Орджоникидзе, 1976.
23. Глинкина Л.А. Иллюстрированный словарь забытых и трудных слов из произведений русской литературы 18-19 веков. - Оренбург: Оренбургское книжное издательство, 1998. - 280 с.
24. Григоренко А. Религии мира: словарь-справочник. - СПБ.: Питер, 2009. - 400 с.
25. Гумилев Н. Стихотворения. - М., 1989.
26. Гусейнова Н.А. О функционировании экзотизмов в современной российской эргонимии // Вестник МГОУ, Серия «Русская филология», №2 / 2012.
27. Гуцева Т.Г. Диалог культур - условие будущего // Материалы Международной научной конференции. - Минск, 1998.
28. Даль В.И. Толковый словарь живого великорусского языка. В 4-х томах. - М.: ТЕРРА, 1995.
29. Джакели Д.А. Воплощение фольклорных традиций грузинских горцев в литературе (М.Ю. Лермонтов и А.М. Казбеги). - Тбилиси, 1975.
30. Джаубаева Ф.И. Лингвоэтнографические комментарии в текстах А.А. Бестужева // Языковые и культурные контакты различных народов: Сб.ст. Международной научно-методической конференции. - Пенза, 2007. - с. 108.
31. Джаубаева Ф.И. Русские писатели и Кавказ // Русские писатели открывают Кавказ. Антология. В 3т. т. 1. - Ставрополь, 2010.
32. Джаубаева Ф.И. Экзотическая лексика в произведениях русских писателей о Кавказе: А.А. Бестужев-Марлинский, А.С. Пушкин, М.Ю. Лермонтов, Л.Н. Толстой. Опыт словаря // Сост., вступ. статья Ф.И. Джаубаевой. Под ред. профессора К.Э. Штайн. - Ставрополь: Изд-во СГУ, 2008. - 264 с.
33. Диброва Е.И. Лексикология // Современный русский язык: Теория. Анализ языковых единиц: В 2 ч. - Ч. 1: Фонетика и орфоэпия. Графика и орфография. Лексикология. Фразеология. Лексикография. Морфемика. Словообразование // Под ред. Е.И. Дибровой. - М.: Изд.центр «Академия», 2001. - 544 с.
34. Дионк Камель М. Лексическое воплощение Кавказа в романе М.Ю. Лермонтова «Герой нашего времени» // Вестник ВГУ. Серия «Лингвистика и межкультурная коммуникация». - Воронеж: ВГУ, 2011. - №1. - С. 72-77.
35. Дроботун А.В. Поэтика лексики обаяния в художественной прозе М.А. Шолохова // Структура и семантика: доклады Х Юбилейной международной конференции. Т.2. - М., 2005.
36. Ениколопов И.К. Лермонтов на Кавказе. - Тбилиси, 1940.
37. Зачевский Е.А. Общенациональное в лексике народов СССР. - М.: Просвещение, 1983. - 111 с.
38. Зотов С.Н. Художественное пространство - мир Лермонтова. - Таганрог: Изд-во Таганрог.гос. пед. ин-та, 2001. - 321 с.
39. Ильинская И.С. О богатстве русского языка. - М., 1983.
40. Казиев Ш.М., Карпеев И.В. Повседневная жизнь горцев Северного Кавказа в ХІХ веке. - М.: Молодая гвардия, 2003. - 452 с.
41. Калинин А.В. Лексика русского языка. - М., 1971.
42. Калоев Б.А. Записки кавказоведа. - Владикавказ: Изд-во «Зонд», 2002. - 460 с.
43. Кальнова О.И. Экзотизмы как лингвистическая категория // Проблемы русской лексикологии. - Самара, 1991.
44. Караулов Ю.Н. Русский язык. Энциклопедия. Изд.2. - М.: Изд.дом «Дрофа», 1998. - 703 с.
45. Караулов Ю.Н. Русский язык и языковая личность. - М., 1987.
46. Киселева И.А. Поэзия М.Ю. Лермонтова. - М., 2001.
47. Климов Г.А., Халилов М.Ш. Словарь кавказских языков: Сопоставление основной лексики // Отв.ред. Я.Г. Тесталец. - М., 2003.
48. Клычников Ю.Ю.А.С. Пушкин, М.Ю. Лермонтов: цена прогресса на Кавказе. - М., 2012.
49. Ковтунова И.И. Очерки по языку русских поэтов. - М., 2003.
50. Комлев Н.Г. Словарь иностранных слов. - М.: ЭКСМО - Пресс, 2000. - 1308 с.
51. Короленко В.Г. Рассказы. - М., 1964.
52. Костомаров В.Г. Язык и культура. - М., 2005.
53. Крылова О.А. Лингвистическая стилистика: В 2 кн. Кн.1: Теория: Уч.пособие. - М., 2006.
54. Крысин Л.П. Русское слово, свое и чужое: Исследования по современному русскому языку и социолингвистике. - М.: Языки славянской культуры, 2004. - 884 с.
55. Крысин Л.П. Современный русский язык. Лексическая семантика. Лексикология. Фразеология. Лексикография. - М., 2007.
56. Крысин Л.П. Толковый словарь иноязычных слов. - М., 2010.
57. Кузнецова Э.В. Лексикология русского языка. - М., 1989.
58. Лингвистический энциклопедический словарь // Под ред. В.И. Ярцева. - М.: Научное издательство «Большая российская энциклопедия», 2002. - с. 507.
59. Лугуев С.А., Магомедов Д.М. Дидойцы (цезы). Историко-этнографическое исследование. ХІХ - ХХ века. - Махачкала, 2000. - 206 с.
60. Магомедова Н.М. Пророки и посланники Всевышнего Аллаха. - М.: Прессбук, 2013. - 383 с.
61. Манвелов Н.Н. Воспоминания, относящиеся к рисункам тетради М.Ю. Лермонтова // М.Ю. Лермонтов в воспоминаниях современников / Редкол.: В. Вацуро, Н. Гей, Г. Елизаветина и др.; Сост., подгот. текста и коммент. М. Гиллельсона и О. Миллер; Вступ.статья М. Гиллельсона. - М.: Худож.лит., 1989. - 672 с.
62. Мануйлов В.А. Лермонтовская энциклопедия. - М.: Изд-во «Советская энциклопедия», 1981. - 850 с.
63. Мануйлов В. Летопись жизни и творчества М.Ю. Лермонтова. - М.-Л.: Наука, 1964. - 200 с.
64. Мурзаев Э.М. Тюркские географические названия. - М., 1996.
65. Намитокова Р.Ю., Сапиева С.К. Кавказская лексика как транслятор культурных смыслов в русском языке и речи // Русский язык: исторические судьбы и современность. - М.: МГУ, 2010. - 668 с.
66. Намитокова Р.Ю. Сводный словарь личных имен народов Северного Кавказа. - М.: ФЛИНТА: Наука, 2012. - 584 с.
67. Народы Кавказа. Том 1. - М.: Наука, 1960. - 938 с.
69. Ожегов С.И. и Шведова Ю.Н. Толковый словарь русского языка. Изд.4-е. - М., 2004.
70. Попов А.В. Лермонтов на Кавказе. - Ставрополь, 1954.
71. Проценко Е.А. К проблеме классификации лексики иноязычного происхождения // Вестник ВГУ, Серия: Лингвистика и межкультурная коммуникация. - 2006. - №2. - С. 24-31.
72. Рахманова Л.И., Суздальцева В.Н. Современный русский язык: Лексика. Фразеология. Морфология. - М.: Аспект Пресс, 2003. - 464 с.
73. Реформатский А.А. Введение в языковедение. - М., 1992.
74. Самотик Л.Г. Лексика современного русского языка. - М., 2012.
75. Самотик Л.Г. Словарь пассивного словарного состава русского языка: историзмы, архаизмы, экзотизмы, диалектизмы и просторечие. - Красноярск, 2005.
76. Словарь русского языка. В четырех томах (МАС) // Гл.ред. А.П. Евгеньева. - М., 1985-1989.
77. Словарь современного русского литературного языка (ССРЛЯ): в 17т. - М.-Л: Изд. Академии Наук СССР, 1950-1965.
78. Советский энциклопедический словарь // Гл.ред. А.М. Прохоров. - М.: «Советская энциклопедия», 1988. - 1599 с.
79. Сорокин Ю.С. Развитие словарного состава русского литературного языка. 30-90-е годы ІХ в. - М.-Л., 1965.
80. Срезневский И.И. Материалы для словаря древнерусского языка по письменным памятникам. Том 1. - Санкт-Петербург, 1893.
81. Супрун А.Е. Экзотическая лексика // Научные доклады высшей школы // Филологические науки. - 1058. - №2. - С. 51-54.
82. Тарыма А.В. Анализ экзотической лексики в художественном тексте (на материале русских художественных переводов с тувинского языка и произведений русскоязычных писателей Тувы) // Вестник ИГЛУ, 2009.
83. Тер-Минасова С.Г. Язык и межкультурная коммуникация. - М.: Слово, 2000. - 624 с.
84. Тихонов А.Н., Хашимов Р.И., Журавлева Г.С. и др. Энциклопедический словарь-справочник лингвистических терминов и понятий // Под общей редакцией А.Н. Тихонова, Р.И. Хашимова. том. 1. - М., Изд-во «Флинта», 2008. - 168 с.
85. Ткаченко П. Кубанский говор. - Ставрополь: Издво Ставроп.гос. ун-та, 2008. - 123 с.
86. Толстой Л.Н. Кавказский пленник // Рассказы и повести. - М.: Просвещение, 1989. - 320 с.
87. Фасмер М. Этимологический словарь русского языка. В 4 томах. - М., 1998.
88. Филоненко В.И. Восточная лексика в произведениях М.Ю. Лермонтова // Вопросы современного русского языка и истории его развития: Науч. тр. Краснодарского государственного педагогического института. - Краснодар, 1966. - Вып. 54. - с. 193.
89. Фомина М.И. Современный русский язык. Лексикология. - М., 1990.
90. Шанский Н.М. Лексикология современного русского языка. - М., 2009.
