Держава Самуила (969-1014) в контексте византийской политики на Балканах - Курсовая работа

Война между Византией и Болгарией сильно изменила Балканы. Новая история вынуждена была считаться с наследием двух империй куда как в большей степени, нежели она себе это представляет. Чего стоит один только бесконечный, бессмысленный и болезненный спор Болгарии и Македонии за историческое наследство! В это время приобретают особое значение систематические контакты болгар с соседями, дипломатия этого периода окажет сильнейшее влияние на все последующие века балканской истории. В частности, Комитопулы или правители северо-восточной Болгарии, отправлялись в 973 в Кведлинбург, что автоматически означает признание монархами Европы наличие некой законной власти в Болгарии.Они сводятся, собственно, к попытке ответить на вопрос: „Болгарским или македонским по сути является государство Самуила?“ Македонская историография прилагала усилия для культивирования македонской исторической памяти, создавая комплекс национально ориентированных исторических нарративов, призванных доказать и показать, что македонцы являются самостоятельной нацией со своим языком и прошлым». Македонские историки настаивают на некоем континуитете истории этой страны, утверждая, что в античности и Средние века существовали люди, читающие себя с македонцами. Раздражение в болгарской академической среде вызывало изучение македонскими историками восстаний македонского народа в XI веке, в то время как болгарские исследователи были склонны видеть Македонию того времени как составную часть болгарского исторического процесса, отрицая существования македонцев как таковых. Златарского «История на Българската държава през сръднитъ въкове» («История болгарского государства в Средние века») явился вершиной позитивизма и нового отношения к средневековой истории: это не только источник для идеологических построений, но и абсолютно своеобразный мир, наполненный противоречивыми и запутанными отношениями между государствами, народами, отдельными людьми.Для Болгарии этого времени насущной необходимостью было смягчить византийскую угрозу, не допустить союза империи с Венгрией и взять под контроль сербские земли. Войска Иоанна Цимисхия (969-976) покорили Болгарию и с 971 по 1185 года по рекам Дунаю и Саве империя граничила с Венгрией. Едва ли у Византии хватило бы ресурсов на еще одну тяжелую войну, однако молодое государство Иштвана не могло чувствовать себя в безопасности: оппонент первого венгерского короля, князь Айтони, «нанес визит императору Василию II, который незадолго до этого отвоевал Видин у Самуила Болгарского». Этот шаг был сделан в очень удобное время: Папе Римскому нужны были «свои» политические игроки, а Византия оказалась заинтересованной в поддержке венграми очередной антиболгарской кампании. До Веспрема 998, где были окончательно разбиты войска его противников, Иштван не мог организовывать походы против Болгарии или Византии.Самуил едва ли стремился к установлению некоей преемственности между собственным государством и какой-либо древней империей. Для обоснования войны на Балканах имперская идеология сводилась к утверждению, что предшествующие правители завоевывали огромные земли, получали политические преимущества и захватывали богатую добычу. Самое ценное, что дала Болгарии история сорокалетнего противостояния - это ощущение некоего единства и сплоченности вокруг конкретного лидера, это опыт жизни государства, живущего под постоянным прессом великой империи на юге и давлением молодых и очень воинственных монархий на севере.

Оглавление

Введение

Глава 1. Балканская историография о державе Самуила

Глава 2. Конфликт между Византией и Болгарией в контексте политической ситуации на Балканах (969-1014)

2.1 Болгаро-венгерские отношения во второй половине X в.

2.2 Болгаро-сербские отношения во второй половине X в.

Заключение

Список литературы

Война между Византией и Болгарией сильно изменила Балканы. Точнее, сделала их во многом такими, какими их сегодня можно увидеть на политических картах. Новая история вынуждена была считаться с наследием двух империй куда как в большей степени, нежели она себе это представляет. Политические, территориальные, религиозные разногласия мучают Балканы до сих пор. Чего стоит один только бесконечный, бессмысленный и болезненный спор Болгарии и Македонии за историческое наследство! Важной составляющей оного являются вопросы, связанные как раз с событиями второй половины X века. Эта острота и придает актуальность данной работе.

В это время приобретают особое значение систематические контакты болгар с соседями, дипломатия этого периода окажет сильнейшее влияние на все последующие века балканской истории. Отсюда и интерес историков разных школ и разных стран к борьбе между этими двумя сильнейшими государствами на Балканах.

Целью является определение места Болгарии в условиях активной внешней экспансии Византии на Балканы.

Первостепенной задачей станет необходимость изучить историографию по этому вопросу. В XX веке, а именно работы историков этого периода мы возьмем в качестве основных, балканистика обрела целый ряд новых методов.

Болгарская историография традиционно представляет эпоху царя Самуила (976-1014) героической и наполненной трагедией. Это время П. Павлов так и называет не иначе, как «българската епопея». Знаменитое восстание комитопулов (сыновей могущественного комита Николы) традиционно рассматривается как пролог к судьбоносной войне с Византией. Но этот пролог остается почти незамеченным в источниках и есть только тонкие намеки Яхъи Антиохийского, Кекавмена, Иоанна Геометра и Скилицы на некоторое изменение политической жизни в горных районах Македонии.

Титмар Мерзебургский, знаменитый немецкий хронист, оставил несколько очень точных замечаний об истории Болгарии в этот период. В «Хронике» изложены события, имевшие место в Священной римской империи и в соседних странах в промежутке с 908 до 1018. В частности, Комитопулы или правители северо-восточной Болгарии, отправлялись в 973 в Кведлинбург, что автоматически означает признание монархами Европы наличие некой законной власти в Болгарии.

Мы попытаемся использовать «новый критический подход» С.М. Чирковича.

Сима М. Чиркович, крупнейший в Европе специалист по средневековой истории Сербии, осознавая неизбежную ограниченность исследовательских горизонтов, признает зависимость остроты зрения историка от общих идей и веяний эпохи. Историография здесь - это не парад усталых идеологий, где раз за разом происходит переоценка конкретных результатов предшествующей эпохи. Историк - это не старательный старьевщик, коллекционирующий пыль веков и пользующийся устоявшимся набором мыслительных инструментов, приемов, концепций, на которые не распространяются ни сомнения, ни оценки, ни проверки.

Под воздействием самых разнообразных обстоятельств и случайностей, народ вынужден был меняться сам и менять границы собственного местопребывания. Ощущая некое единство и некое единение, он начинает воспринимать себя несколько спокойнее и тогда возникает явление, которое Сима Чиркович называет «застывание». Такое «придание формы» происходит под воздействием огромного количества самых разнообразных факторов, затрагивающих все стороны жизни общества: культурных, политических, экономических, религиозных.

Пресловутая стабильность, общие интересы, сплачивающие социум отнюдь не всегда обязательны для сохранения этого «застывания». Необязательно даже государство, которое историография называет «национальным».

Представление болгар о самих себе менялось век от века. Идеология Симеона значительно отличается от идеологии Самуила и, уж тем более, Калояна. Меняется не только политическая конъюнктура, но сама этничность и религиозные установки. Ко времени Комитопулов, Болгария не являлась тем государством, которое сегодня представлено на карте, географически она представляла собой огромную территорию на севере Балканского полуострова, ограниченную лесистой Македонией на западе, областью Эпир на юге и Черным морем на востоке. К последнему этапу борьбы царя Самуила, территория Болгарии заметно увеличилась, включив в себя Фессалию и часть городов на западе Балкан. Население, включенное в столь эфемерную империю, говорило на византийском койне и огромном количестве славянских диалектов. Религиозная обстановка так же оказалась сложной: византийское православие во главе с собственным патриархом объединяло отнюдь не всех. Историографии выгодно отмечать армянское происхождение Рипсимии, матери Самуила, поскольку это объясняет его лояльность к манихеям и молчаливую поддержку богомилам.

Также необходимо проследить изменения в политике Самуила по отношению к Византии и союзникам в войне, на коих сорокалетняя борьба Самуила оказала влияние едва ли не сопоставимое с влиянием на становление болгарской государственности.

Хронологические рамки работы соответствуют началу возвышения Самуила и его братьев и, по сути, завершению существования Болгарской империи. Иоанн Геометр обобщает ход и итоги этого тяжелого конфликта: «А сей Тифон [Самуил] восстал с победоносного // Никифора закатом - все сжигает он, // Объятый духом мщенья». С 969 по 976 года происходит своеобразное накопление сил: Комитопулы устанавливают власть только над горными районами Македонии и юго-западной Болгарии. Они не рискуют вмешиваться в войну Святослава, и их мало заботит оккупация большей части страны Иоанном Цимисхием. Скорее всего, первые разногласия между братьями относятся к этому периоду: Аарон выступал за сближение с империей, а Самуил настаивал на антивизантийской политике. Самуилу, как видно, удалось заручиться поддержкой влиятельных боляр, рассчитывающих на повышение собственного статуса в случае ликвидации имперской угрозы.

Десятилетие (976-986) обычно считается временем восстания, причем восстания, направленного против византийской администрации. Упоминается также, что это выступление поддержала часть болярства, а чуть позднее, последний представитель законной династии, Роман, сохранил сложившийся окончательно status quo.

Однако уже к началу миллениума бывшие союзники (в том числе, Димитрий Полемарх, Никулица Лариссийский, Ашот Таронит) продемонстрировали желание перейти на службу к византийскому императору. В условиях, при которых предательство оборачивается потерей нескольких стратегически важных пунктов, Самуил сумел продолжить войну. Будучи человеком военным, к этому моменту опытным и вполне уверенным в себе военачальником, болгарский царь не забывает о дипломатии: пусть никаких быстрых побед она не принесла, но оказала услугу Болгарии будущего. Недаром впоследствии Петр Делян будет выдавать себя за внука Самуила и законного наследника престола - этот шаг обеспечил ему успех в организации восстания.

Угасание Болгарии остается только вопросом времени. 1014 год мог обойтись и без Беласицы: силы Болгарии оказались сведены на нет. Византийские полководцы сделали все, чтобы Самуил оказался в горных ущельях и теснинах, не обладал свободой маневра и потерял как можно большее число людей. Болгарскому царю ничего не удалось противопоставить Византии.

Завоевание Болгарии дорого стоило Византии. В условиях перенапряжения всех сил и прямой угрозы существованию, византийским военным командованием применялись самые жесткие меры. «И отправил царь Василий магистра Никифора опять на войну с болгарами. И прошел он в середину их стран и не выходил против него никто из них; и оставался он три месяца, опустошал и жег, и потом вернулся в Константинополь».

Гибель старой Болгарии, помнящей еще походы Симеона (893-937), оказалась отсроченной ровно на одну эпоху - эпоху Самуила.

Болгария эпохи Самуила - это империя одного правителя. После его гибели в 1014 она постепенно и очень болезненно распадалась, погребая под собою тех, кто еще пытался оградить ее от судьбы очередной византийской провинции.

Самуил едва ли стремился к установлению некоей преемственности между собственным государством и какой-либо древней империей. Для него важным было признание его власти, а до 997 - власти потомков Симеона. Для обоснования войны на Балканах имперская идеология сводилась к утверждению, что предшествующие правители завоевывали огромные земли, получали политические преимущества и захватывали богатую добычу.

Трагедия Самуила при Беласице в 1014 оказалась роковой не только изза невиданной жестокости победителя. Это означало крушение всех надежд не только на удержание территорий, но и на дальнейшее существование государства, созданного Комитопулами.

Самое ценное, что дала Болгарии история сорокалетнего противостояния - это ощущение некоего единства и сплоченности вокруг конкретного лидера, это опыт жизни государства, живущего под постоянным прессом великой империи на юге и давлением молодых и очень воинственных монархий на севере.

Болгария эпохи Калояна обязана блеском собственного могущества далекой эпохе Комитопулов. Калоян в переписке с папой римским Иннокентием III в числе прочего пишет: «согласно обычаям моих предшественников, болгарских царей и властителей - Симеона, Петра и Самуила, прародителей моих, и других царей Болгарии».

1. Памятники византийской литературы IX-XIV веков. М., 2012. 467 с.

2. Кекавмен: советы и рассказы /Пер. с греческого Г.Г. Литаврина. СПБ, Алетейя. 2011. 720 с.

3. Константин Багрянородный. Об управлении империей / Пер. с греческого Г.Г. Литаврина и А.П. Новосельцева. М.; Наука, 2011. 496 с.

4. Лев Диакон. История. Кн. 10 / Пер. М. Копыленко. М.: Наука, 1998. 240 с.

5. Михаил Пселл. Хронология / Пер. и прим. Любарского Я.Н. М.: Наука, 2008. 319 с.

6. Степанос Таронский. Всеобщая история / Пер. с армянского Н. О. Эмина. М.: 2006. 355 с.

8. Ioannis Scylitzae. Synopsis Historiarum / Rec. I. Thurn. Berlin, 1973. 580 p.

9. Thietmari Merseburgensis episcopi chronicon // Scriptores Rerum Germanicarum. Nova Series. Berlin. Holtzmann, 2012. Т. 9. 456 p.

10. Преписката на папа Инокентий III с българите // Латински извори за българската история, Т.3. София: София, 2005. С. 308-378.

11. Літопис попа Дуклянина. Ottava: University of Ottava Press, 2006. 87 с.

12. Жития на светиите. София, синодальное издательство, 2011. 206 с.

Размещено на