Бытовая этика по литературе эпохи Тан - Курсовая работа

Впрочем, не только его одного, оба родителя в это отношений составляли единое целое, представляя собой, что-то вроде живых объектов поклонения: «Пять лет я ничего не знаю о моих родителях; для такой непочтительной дочери нет места на земле». Родственники обязаны были узнавать друг друга, где бы не произошла встреча, не забыв при этом упомянуть и степень своего старшинства в роду: «-Моя фамилия Чжан, - ответил тот. Не была чем-то из ряда вон выходящим и простая помощь родственникам, в том числе от тех родственников, которые не обязаны были этого делать, так как не являлись старшими в роду, в том числе и с приданным, помощь могла оказываться, как младшим родственникам, от старших или богатых в роду. Вот примеры помощи родственников внутри рода: «Устроив брачные дела племянников и племянниц,…», «….; Лю имел возможность помогать всем родственникам». Поговорим теперь о количестве человек в семье, сделать это сложно, часто с молодыми под одной крышей жили и их родственники (в первую очередь родители), но, тем не менее, попытаюсь дать об примерное представление.Литературные источники эпохи Тан дают обширный материал по исследованию стереотипов повседневного поведения. Исследование бытовой этики на уровне семьи обусловлено тем, что семья является элементом любого общества и является институтом, который контролирует выполнение этических норм. Танскому обществу был свойствен культ старости как мудрости, согласно которому предки почитаются, как люди познавшие истину и потому достойные почитания и уважения своими потомками, своеобразными «маячками», указывающими, куда надо двигаться и каким образом себя держать. Вообще люди в эпоху тан ощущал себя, прежде всего не личностью, а частью своего рода и семьи - растворяясь в ней, чувствуя свою ответственность перед предками за продолжения рода. Традиционализм бытовой этики семьи выразился в бесправном положении женщины - она считалась низшим существом, когда нужно было решать сложные вопросы она их просто неспособна решать, мало того она бала полной собственностью мужа.

Династия Тан существовала в Китае с 618 по 907 гг. Тан - период очередного объединения страны, после очередных потрясений (на севере страны до объединения было время нашествия Кочевых племен великой степи и период «Шестнадцати царств пяти северных династий») эпоха Нань-бэй чао, собственно само объединение произошло через непродолжительное время правления династий Суй. Удержавшимся у власти оставалось только продолжить инициированное. В предшествующий период не стало империй, было сильно ослаблено конфуцианство, правда, последнее приобрело силу социального генотипа, во многом определив эволюцию страны, в том числе и на уровне интересующей нас бытовой этики. Собственно, восстановив страну практически такой, какой она была в культурном поле.

Танский период истории Китая выбран не случайно, он имеет огромное значение в истории страны. Именно тогда были заложены жесткие рамки традиций, в рамках которых уже развивались последующие китайские империй. В империи Тан, благодаря объединению страны стало возможным ввести единую систему экзаменов, кроме того, их установление произошло на новой базе - этой новой базой стала конфуцианская идеология (трансформировавшая и поглотившая часть норм лигизма), которая и законсервировала основные китайские поведенческие нормы на долгое время. Даосский уход от жизни, отшельничество теперь не в почете.

Но почему именно бытовая этика выбрана предметом исследования - в традиционно-китайской системе мышления господствовала, занимала социальная сумма личностей. Практически это означало, что на первый план выносилось социально значимое поведение людей, то есть социальная этика имела первостепенное значение. Бытовая этика же являлась непосредственным отражением социальной, ее базисом, заложившим основы социального поведения наций. Раскрыв этические нормы бытового уровня, сформировавшиеся в эпоху Тан, можно будет понять, по каким принципам и нормам будет строиться дальнейшее социально-этическое развитие, от чего оно будет отталкиваться. И, что в себя включать.

Историографический обзор - количество литературы, по проблеме, имеющихся в моем распоряжении весьма скудно. Среди них нет прямо посвященных поставленной цели работы.

Начнем с обзора зарубежной историографии - это монография Э. Шефера Золотые персики Самарканда - «Книга о чужеземных диковинах в империи Тан». Работа специального характера, посвященная изучению предметов китайского импорта того времени, работа имеет косвенное касательство к затронутой в исследовании проблеме. Книга содержит, хороши обзор по изменению ситуации в самом Китае, Танского периода и изобилует цитатами и пояснениями, часто затрагивая и взаимодействия китайской культуры с новыми веяниями.

Перейдем к отечественной историографии. В работе использованы соответствующие главы из обзорных работ по истории Китая. Ознакомившие с внутренней ситуацией в Китае Танского периода и определившие направления работы.

Рассмотрим работы Васильева Л.С. - в его «История религий востока» 18-я глава, интересующая нас в рамках исследования: «Конфуций и конфуцианство», там рассматриваться и этические нормы установленные конфуцианством, указываться их распространение во внутрисемейном общении и ряд других аспектов вошедших в работу, в том числе и система экзаменов непосредственно Танской эпохи.

Васильев Л.В. В своей работе: «Некоторые особенности системы мышления, поведения и психологии в традиционном Китае». Напрямую касаться рассматриваемых тем, но работа не выделяет конкретных периодов в истории Китая. Кроме заданных рамками всей работы. Что снижает ее ценность для нас. Но сделанные наблюдения характерны и для эпохи Тан. Но в работе показан конфуцианский характер общества, отсутствие индивидуальной личностности, ее место как неотъемлемой части коллектива. Из непосредственно бытовой этики показан неплохо характер семьи замкнутой на старших.

Очень помогли и вступительные статьи к сборникам стихов и новелл. Так же использованы следующие справочные издания: Советская историческая Энциклопедия т. 14. статья Дурманова Л.И. - Тан. М., 1973.; Большая советская энциклопедия т. 46. ст. Тан. М., 1956. История всемирной литературы т. 3.

В работе мы будем опираться, прежде всего, на источники, относящиеся к художественной литературе, эпохи Тан, такую подборку задает сама тема. Эпоха была чрезвычайно плодотворная в литературном смысле. Кроме того, исследователи, а именно Э. Шефер…, обратили внимания на то, что: «Танская поэзия очень конкретна и многие описания в ней полностью совпадают с историческими источниками, а часто и значительно и дополняют». Л.С. Васильев замечает: «Деятельность китайских художников, поэтов, актеров, драматургов романистов была направлена, прежде всего, на точное изображение общества, его реальной жизни, на изображение реально существовавших социальных типов и персонажей во всей сложности их взаимоотношений».

Всего в Танскую эпоху одних поэтов было известно до 2,5 тысяч, не говоря об остальных литераторах и публицистах, а так же многих других. Естественно, в работе будут использованы сочинения далеко не всех наличествовавших литераторов. Источники, взятые в оборот моно разделить на две группы: новеллы и поэтические произведения. Отдельно по каждой из них речь пойдет ниже, пока же рассмотрим общие особенности присущие авторам используемых в работе произведении. Практически все поэты эпохи тан состояли в чиновниках, как в прочем и литераторы, или, во всяком случае, стремились ими стать. Вместе с тем эти обстоятельства сильно расширяли кругозор литераторов и поэтов, естественно тех из них кто благополучно сдал экзамены для поступления на службу. И им в силу постоянной ротации чиновнических кадров приходилось часто перебираться с места на место. Кроме того, в силу специфики вступления в должность они обязаны были знать конфуцианские каноны поведения. Следовательно, опираясь в своих изысканиях, на произведения эпохи Тан нужно, прежде всего, учитывать заложенные в них, как изначальную базу конфуцианские каноны. И то, что они, прежде всего чиновники и о многих повседневных делах простых китайцев знали не понаслышке из первых рук. Правда и из этого правила есть исключение, но их не так много. Они довольно близко знали нужды простого народа, разделяли его надежды. Отсюда известный демократизм идей многих из них и реализм в показе жизни нравов и этических воззрений противоречивой эпохи.

Есть еще ряд общих особенностей: основным стержнем философии того периода, да и общества в целом были одобренные конфуцианством социально - этические доктрины, конкретность мышления и склонность к строгой, регламентированной символике - только так, а не иначе.

Вся китайская проза располагалась на пространстве между документом, подлинным историческим свидетельством и самой безудержной фантазией. «Но какой бы материал ни побуждал китайского сочинителя к творчеству, главный импульс всегда рождался из удивления».

Теперь перейдем к рассмотрению выделенных групп источников. Первая группа - это новеллы. Новеллы восьмого века уже не так фантастичны, как прежде они, соответственно, ориентировались на действительность. Фантастика в них выступает, как средство показа общественной жизни, часто даже с критических позиций. Примерно со второй половины 9 века развивается жанр героической новеллы, воспевающей волевого, предприимчивого, сильного человека. Сама эпоха давала для этого богатый материал. Но действия самих героев в этих новеллах сугубо реалистичны. Танская новелла была новым жанром, утверждавшим жизненное, реалистическое начало. Танские новеллы в художественной форме отразили подлинную жизнь Танского общества. Некоторые из новелл отмежевались от официальной конфуцианской идеологии. Правда профессиональных новеллистов среди авторов мало, ничего удивительного в этом нет, это новый жанр, произведения написаны разными авторами. Но встречаться и целые сборники новелл произведений одного автора, но в моем распоряжение имелись две, три новеллы одного автора, имеющих русский перевод. Часть авторов, отличившись написанием новелл, являлись одновременно, как талантливыми литераторами, так и политическими деятелями своего времени. Наиболее информативными из произведений данной группы являются, прежде всего: «Повесть о красавице Ли», автор Бо Синцзянь и Гуляка и волшебник автор Ли Фуянь данные источники явились наиболее информативными из всего массива источников данной группы, первый автор подробно описывая бытовые проблемы современного ему общества старается обратить на них внимание современников, у Ли Фу-яня же фантастичность служит мотивом повествования, движущая сила действия, но основные моменты повествования носят дидактический характер, показывая «правильные» нормы поведения обличая «недостойные». Привлекались также произведения других авторов. Именно, широко известные в свое время новеллы Хань Пейя (768-824), критиковавшего предрассудки буддизма, и пороки современного ему общества. Также произведения таких авторов: Ли Фуянь (9 в), Бо Синцзянь (799 - 862), брат Бо-Цзюй-и, Юань Чжэнь (778 - 881).

Многие новеллисты являлись людьми, не довольными современным им обществом. Намеренно выставляя напоказ, в своем творчестве, многие не устраивавшие их общественные нормы - данный факт следует учитывать при анализе источника. Но они ни в коем случае не искажает существующую реальность, также следует отметить, что присутствующие в новеллах элементы фантастического являются лишь способом высказать свои мысли, бытовая же этика остается слепком с реальности.

Перейдем ко второй группе использованных источников - поэзия. В поэзии тоже происходят значительные изменения, она тоже становиться «живой» изображая не застывшие каноны, а повседневность с ее конкретным наполнением - различными суетами и хлопотами, радостями печалями, совсем не похожими на произведения прежних эпох. Взгляды поэтов пристально и пытливо были обращены на современную им жизнь, что вызвало усложнения их мировоззрения и мироощущения, в котором они все настойчивее пробовали разобраться.

Танская поэзия принадлежит времени, когда литература выполняла также роль философской и даже исторической науки. Развиваясь на протяжении трехсот лет существования Танского государства, она была поэзией новых открытий в познании мира, в художественном его осознании, в понимании возможностей и задач человека в обществе. И она не перестала быт живым организмом, с чересчур застывшими нормами и канонами. Основными источниками в данной группе стали произведения трех наиболее значимых поэтов эпохи. Это великие поэты средневековья: Ли Бо Ду Фу, Бо Цзюй-и.

Бо Цзюй-и (Бо Лэ-тянь) (778 - 846) - две идеи владели им с юных лет - это поэзия и участие в государственном управлении. Улучшить жизнь народа хотел он этой идеи, он посвятил свои стихи и свою государственную деятельность. В то время, для того чтобы стать чиновником, надо было сдавать экзамены. А для этого надо было отлично знать всю предшествующую литературу и уметь самому написать образцовое сочинение. В продолжение своей долгой жизни поэта в его мировоззрении конфуцианство соединилось с буддизмом. Это именно его поэзия с поразительной точностью запечатлела тяжелый повседневный труд и мелкие радости простых людей, отмечая изъяны современного ему государственного уклада. Стихи поэта очень простые, он стирался сделать их понятными простым людям, в них нет лишних метафор и многого другого присущего традиционной китайской поэзии, что ценно и для современных исследователей.

Вместе с Юань Чжэньом (778 - 881) Бо Цзюй-и выступил против чистого искусства, против формализма, господствовавшего в поэзии предшествовавших веков. Они требовали от писателя наиболее тесного сближения с жизнью. Их стихи отражали различные стороны жизни общества и именно своей актуальностью завоевали бессмертие.

Ду Фу (712 - 770) был проникновенным и тонким лириком, певцом своих одиноких дум, выразителем интимных движений души, если бы не случившееся в 755 году восстания Ань Лушаня, во время которого будущий великий поэт попал в плен к мятежникам. Бежал из плена и долго скитался по стране. Повсюду он видел разоренные поля и деревни, голодных и обездоленных людей. Это время стало переломным для всего творчества поэта, - именно так, как ломаются ветви деревьев под тяжестью снежной лавины, обрушившейся с гор, изменился внутренний строй лирики Ду Фу, ее костяк, как выражались средневековые китайские критики. Поэт теперь как бы почувствовал, что его голосом говорит народ, говорит история, говорит судьба, поэтому голос поэта зазвучал с новой - неожиданной - силой. Именно восстание Ань Лушаня сделало Ду Фу великим поэтом - или даже величайшим, по признанию большинства китайских критиков. В произведениях поэта скрываются искренние гражданские чувства, глубокая любовь к родине и скорбь за ее судьбу, содержание его лирики оказывается шире тех или иных конфуцианских идей. Кроме того, что особенно для нас важно главная особенность лирики Ду Фу - ее конкретность, достоверность и автобиографичность.

Ли Бо (699 -762) - современник и друг Ду Фу, человек хорошо знавший даосизм, оцененный еще во время своей бурной жизни. Судьба его бросала то к дворцу императора, то в руки палача. Ли Бо с истинно отшельническим пафосом говорит о желании «уйти в небесный дым», чтобы избавиться от земных мучений. Между тем в Ли Бо воплощен национальный характер чудака и романтика, всем своим поведением протестующего против догм официальной морали. Ли Бо будучи даосистом человек вдохновения, ищущий необычное в самых обычных пейзажах и чувствах.

В исследовании использованы произведения других поэтов Танского времени. Это были еще Мэн Хаожань, Ван Вэй (Мо-цзе, Ван Мо-цзе, Ван) (701 - 761), Вэй Ин-у, Ван Бо (649 - 676), Ло Бинь-ван, Чэнь Цзыан (661 - 702) и другие, но вышеперечисленные явились основой для раскрытия задач поставленных мною.

Проведя критически анализ источников, мы установили, что в целом они объективно описывают современную им действительность (если учитывать характер самих авторов), следовательно, изучая эти источники можно вычленить стереотипы поведения установившиеся или зарождающиеся в тот период.

Целью исследования является реконструкция системы норм в бытовой этике эпохи династии Тан. Для достижения цели были поставлены следующие задачи: во-первых, изучить особенности бытовой этики на уровне семейно-брачных отношений; во-вторых, исследовать повседневную этику чиновничества.

Цель исследования, задачи, поставленные для ее достижения, а также характер источника и литературы определили структуру работы. Она включает в себя введение, основную часть, состоящую из двух глав, заключение, список источников и литературы.

1. Бытовая этика семьи

1.1 Старшинство в семье и отношения между родственниками

Описания семейной бытовой этики, мною было решено, начать с отношений построенных между домочадцами, между близкими родственниками, кто имел в семье последнее слово, кто был глава семейства, если таковые имелись и так далее.

Перед началом описания следует отметить следующее: за предыдущее время, господствующее системой мировоззрения стало конфуцианство, основным противником конфуцианства в ту пору была буддийская идеология. Существовали и другие течения, но более мелкие и менее заметные или же причудливо смешавшиеся с конфуцианством. После несколько веков, прошедших со дня смерти Конфуция основанная им религия превращаться в Пиетет перед идеализированной древностью, когда правители отличались мудростью и умением, чиновники были бескорыстны и преданы, а народ благоденствовал.

В средневековом Китае постепенно сложились и были канонизированы определеннее нормы и стереотипы поведения каждого человека в зависимости от занимаемого им места в социально-чиновной иерархии. Они нашли свое более наглядное отражение в том, что обычно именуется «китайским церемониями». В принципе правило диктовало все, даже отношения в семье.

Теперь перейдем непосредственно к теме внутри семейных и родовых отношений.

Судя по источникам главным в семье, считался, глава семейства, отец, иногда впрочем, формально (но такое было большой редкостью - не принято):

«И, как я был в ответе за моих детей и жену, Так же ведали мною государь, и отец, и мать».

Отец или другой старший в семье, например мать. А если родителей уже не было в живых, таковым был, как правило, наиболее старший мужчина. Он же кормил ее членов, которые не могли сами прокормить себя, в первую очередь это были женщины, но могли быть и представители сильного пола (например, младшие братья). Был еще вариант, когда зять заботился о родственниках жены, но как правила в том случае если они не могли сами о себе позаботиться (например, осталась из родственников жены только ее престарелая мать): «… - Хотел бы считать себя тем, кто будет кормить вас до конца ваших дней». Впрочем, вполне возможно, что приведенный выше отрывок всего лишь часть брачной формулировки.

Итак, с уверенностью можно утверждать - Глава семьи также нес всю ответственность за содержание остальных своих домочадцев: «Недовольные ропщут дети, У племянников скучный вид», Данное утверждение может поддержать еще один отрывок: «…Сыновья ж мои неслухи знать не хотят никакого к отцу уваженья -

Все кричат от обиды, что вновь на обед ничего им сегодня не дали.»

Ниже приведен отрывок, подтверждающий тезис заботы о домочадцах, но тех, кто не мог прокормить себя сам или вследствие несовершеннолетия или по другим причинам:

«Сетью мирской

Опутан в семейном кругу.

День ото дня

Сестра взрослеет моя, Младший мой брат

До сих пор еще не женат, Скудный оклад, Без всяких достатком семья, Нет сбережении, И не было их никогда».

Глава семейства имел полное право приказывать остальным членам семьи: «Тут он велел жене…», «Захотел он узнать, что с ней и велел своему старшему сыну…», «Он приказал своей жене выйти и поклониться гостям; » «Отец не поверил и велел рассказать правду»

«…Но, вопросы эти

Прерывая, За вином

Ты посылаешь сына.

И велишь

Пырей нарезать свежий,…» и, видимо, имел неограниченную власть над ними в пределах дома. Но естественно в рамках приличий и пока он сам вел себя подобающим образом: «С этих пор Ли И стал очень жестоко обращаться с ней (женой) часто бил ее, мучил и терзал так что в конце концов она обратилась в суд и оставила Ли И». Кроме того отец являлся авторитетом для молодого поколения. Васильев писал: «…, фактически безграничный владетель своих многочисленных жен, наложниц, детей, жен сыновей, внуков и иных родственников домочадцев, слуг и т.п.».

Если отец настаивал, его не смели ослушаться. Впрочем, не только его одного, оба родителя в это отношений составляли единое целое, представляя собой, что-то вроде живых объектов поклонения: «Пять лет я ничего не знаю о моих родителях; для такой непочтительной дочери нет места на земле». Немногие решались противиться воли старших: «Чувства отца и сына - от неба».

«Лишь мать печалит

Помыслы мои -

Пять лет она

Лежит в сырой могиле.

При жизни

Я не мог ей помогать:…».

Существовала и традиция в общении довольно близких родственников в первую очередь задавать строго определенные вопросы, независимо от того интересны ли они человеку их задающему: «Брат и сестра осведомились о здоровье друг друга, потом она спросила об отце, о матери, и на этом разговор иссяк». По дальнейшему ходу повествования видно, что девушка прекрасно осведомлена о делах дома и, по всей видимости, данный диалог был часть стандартной процедуры проявления вежливости и заботы.

Видимо как-то влияло на положение в семье и старшинство: «- Зовут ее Жэнь, она двадцатая в семье, - ….». Или: «Младшая дочь

В почтенном семействе Се,».

Видимо это каким-то образом сказывалось на социальном статусе внутри семьи.

Так же для Танского времени характерны еще сильные внутри родовые связи и Распространены они были отнюдь не только в знатных семьях и ниже приведенные отрывки позволят мне быть не голословным в этом утверждении: «И в деревне от века только два этих рода есть.

Совершаются браки сотни лет между Чжу и Чэнь».

«Через несколько месяцев он взял жену из рода Цуй, что из Цинхэ». Или: «Ду спросил, как ее зовут; подруги ответили: она из рода Чжао».

Для более привилегированных слоев это было характерно, но уже с более богатыми подробностями, особенно это касалось подвигов предков, если таковые имелись, и были достаточно вескими чтобы быть, запомненными и служить в назидание потомкам. Приведем ряд примеров: но, увидев на визитной карточке фамильное имя своих предков и их ранги, …. «Госпожа Цуй происходила из рода Чжэнов; мать Чжана тоже была из этого рода. Сочлись родством, и оказалось, что вдова Цуй приходиться Чжану теткой по женской линии».

Родственники обязаны были узнавать друг друга, где бы не произошла встреча, не забыв при этом упомянуть и степень своего старшинства в роду: «- Моя фамилия Чжан, - ответил тот.

- Я тоже из рода Чжан, значит можно считать, что я прихожусь вам младшей сестрой, - сказала девушка и, поклонившись, спросила, какой он по счету в семье.

- Третий ответил тот и, в свою очередь, поинтересовался, какая она по счету.

- Старшая из сестер.

Чужеземец обрадовался: - Я счастлив, что повстречал сегодня младшую сестру». Или: «- Не вы ли господин Ли И, десятый в роду? Я сам из Шаньдуна и прихожусь вам дальним родственником по женской линии».

Вот отрывок автор, которого рассказывает о повседневной деревенской жизни, где так же есть следующие строчки: «В жизни ближе иль дальше, всюду помнят они родство».

Вообще опора на родных, отношения к ним было, как правило, очень теплым: «…Есть братья у меня -

Они в столице, И между нами -

Десять тысяч ли.».

Вообще из анализа источников следует вывод о том, что все слои общества были связанны родовой системой, и это было одним из неотъемлемых элементов общественной системы. Более того, это образ жизни, ставший всеобщим стереотипом.

С одной из сторон этой системы в повседневной жизни связана, как помощь родственникам, так и почитание предков в семейных храмах. Скорее всего, родовым хромом заведовал старший в роду, у прочих были семейные храмы.

Молодожены часто могли жить под одной крышей с родителями, как правило, это были родственники жениха, но могли быть и близкие невесты: «Мой внук еще мал -

Материнскою кормиться грудью».

Родственники, не жившие под одной крышей, то есть являвшиеся по существу не очень близкими родственниками, так же могли поддерживать друг друга, что, по-видимому, было распространенным явлением. Но человек обязан был трудиться наравне с остальными своими родственниками, проживавшими в доме: «Попытался Цзычунь искать приюта у родственников и друзей, но не тут-то было: всякий знал какой он бездельник». «Родственники отвернулись от Цзычуня, потом, что он не хотел работать».

Не была чем-то из ряда вон выходящим и простая помощь родственникам, в том числе от тех родственников, которые не обязаны были этого делать, так как не являлись старшими в роду, в том числе и с приданным, помощь могла оказываться, как младшим родственникам, от старших или богатых в роду. Так и родственниками по линии брака, в том числе и родителями невесты или жениха: «Одежду, пищу и деньги им давал отец.». Или: «Разорившись, он поселился в семье своей жены». Вот примеры помощи родственников внутри рода: «Устроив брачные дела племянников и племянниц,…», «….; Лю имел возможность помогать всем родственникам». «Так прошло несколько лет, и все это время Лю Чжэнь заботливо поддерживал свою овдовевшую сестру». Помощь могли оказывать и очень дальние родственники, возможно даже не знакомые до сего дня, но принадлежащие к одному роду, что очень важно отметить: «- Ваше жилище бедно, как пустой сосуд. Я хотел бы устроить вашей молодой супруге удобное жилье. Прошу вас не отказывайтесь»! Здесь, в приведенном отрывке речь идет о помощи, человека, познакомившегося всего за несколько дней до того со своей родственницей. Родственник мог так же в случае чего и сам искать помощи родственников даже живших далеко: «Он послал в подарок редкостные драгоценности, а мальчику слуге приказал «…» отвести Ян к ее родным далеко на север».

Видимо, также расположение высших сановников государства распространялось, связывалось часто с расположением к родственникам или семье счастливца: «Многочисленным сестрам и братьям ее

Во владения земли он дал, И завидного счастья немеркнущий свет озарил их родительский дом».

Из выше сказанного следует вывод о том, что человек в Танском обществе даже на бытовом уровне ощущал себя, прежде всего частью рода, одним из тех, кто должен был продолжать его славу и приумножить ее, и соответственно имея возможность, скорее всего, просто обязан помогать своим обедневшим родственникам: «- Этих денег хватит, чтобы заняться достойным делом, обеспечить всем необходимым бедных родственников и выполнить, таким образом, свой долг». Внося свою лепту в поддержку славы рода. Л.В. Васильев в одной из своих статей, поэтому поводу пишет буквально следующее: «…социальной единицей всегда был не индивидуум, не его «эго», а семья, а то и большой клан из группы родственных семей». В другой работе по этому поводу написано следующее: «Семья считалась сердцевиной общества, интересы семьи намного превосходили интересы отдельно взятой личности, которая рассматривалась лишь в аспекте семьи, сквозь призму ее вечных - от далеких предков к отдаленным потомкам - интересов».

И главной целью мужчины была, прежде всего, благочестие и величие рода: «- Твоя жена беременна, но не убивай ее сына, он будет служить мудрому императору и возвеличит твой род». «Мужчина должен рождаться, …., вести свой род к процветанию, я семью - к богатству, - вот что я называю жизнью!». «- Теперь, когда я остался сиротой мне нужно жениться, чтобы дать продолжение своему роду». И соответственно человека, не оправдавшего доверие, ждал, мягко говоря, прохладный прием, вплоть до высшей меры - знакомства с предками в не очереди: «- Ты опозорил наш род. Да как ты осмелился показаться мне на глаза»?! «- Я наследовал должность отца и деда, император постоянно осыпал меня милостями, и если я потерплю поражение, то в один день втопчу в грязь честь нашего имени, незапятнанного в течение сотен лет». Но виновный в позоре вполне мог быть прощен по разным причинам, ну например он смог обиться видного положения при дворе или совершить поступок во благо рода и перекрыть этим свои прошлые ошибки. Но не надо думать, что данная система многое предотвращала, ведь поступки, позорящие род отнюдь не совпали с системой уголовного права. Тем более что по нормам конфуцианской морали сын - покрывает отца. Да, право, всевозможные люмпены и маргиналы существовали везде, даже в средневековом Китае.

Непременно, хотя бы вскользь, но необходимо упомянуть о том, что заслуги мужа и детей отражались и на статусе жены: «Тогда вы непременно станете крупным сановником, и моя младшая сестра, …., вместе с вами удостоиться высоких милостей и будет счастлива». Или: «…; на протяжении десяти лет он был правителем нескольких областей. Красавице же был пожалован титул знатной дамы из Цзяньго». Следующий отрывок говорит о сыне: «Позднее у них родился сын, которому дали имя Кунь. Со временем он стал правителем в Иньмэни, и в силу занимаемого им положения его матери был пожалован обычный в таких случаях титул». Что подтверждает зависимость жены от мужа.

К слову о женских свободах Ван Гулик в своей книге пишет, ссылаясь на произведения Танского времени о довольно большой свободе, которой пользовались женщины, иногда им даже разрешалось присутствовать и развлекать гостей на сугубо мужских пирушках, устраиваемых мужем. И вообще, по его мнению, женщина в Танском Китае пользовалась большей свободой, чем при последующих династиях.

В источниках, кроме всего прочего, встречается упоминание о семейных встречах

«…Семьи в богатых домах

Собираются вместе -

Флейты звучат там, Тепло, и веселье, и свет…».

И о праздниках, которые было принято встречать в кругу родных, видимо, одним из таких праздников являлся новый год: «Отодвигается в даль кость от кости, от плоти плоть, И на месте родных верный спутник - мальчик слуга».

Этот отрывок из стихотворения «Написал в канун нового года»: «О родине мне сегодня всю ночь грустить от дома вдали:…».

В следующем фрагменте тоже есть упоминание о подобном празднике: «В осенний праздник на память приходит родня.

Чудиться братья в горах ломают кизил,…».

Поговорим теперь о количестве человек в семье, сделать это сложно, часто с молодыми под одной крышей жили и их родственники (в первую очередь родители), но, тем не менее, попытаюсь дать об примерное представление. Ряд приведенных отрывков помогут в этом: «У тебя, гляжу, жена и дети.

И детей -

Не двое и не трое».

Вот еще произведение Ду Фу: «…у меня есть братья в стороне далекой.

Кто из них троих…»

Еще: «Так вот целой семьею в двадцать, может быть человек сняться с места внезапно, чтобы к соснам поближе жить!».

Люди о свой социально семейный долг выраженный, прежде всего в росте семьи. Васильев пишет: «…. - по нормам культа предков - считалось «счастье полная горница сыновей и внуков»,…».

Приведенные сведения позволяют при их общении сделать ряд выводов: - Строгая подчиненность младших членов семьи старшим, как вообще строгая иерархия семьи

- Бесправие женщин в утверждение важных решений, но в тоже время ее защищенность традиционными нормами поведения, отведения значимого места внутри семьи, и довольно широкая свобода действии в повседневной жизни и празднествах

- Традиционно большие семьи

- Широкая привязанность родственников друг к другу, взаимовыручка и даже возможно не только общесемейные, но и родовые праздники - встречи, пронизывающий даже этот институт церемониал

- О семьях можно сказать, что очень и очень часто имелось в них более трех детей бытовой тан этика чиновничество

1.2 Этика бракосочетания

В самой мелкой ячейке рода - семье действовали свои, особенные, нормы поведения. Прежде всего, следует отметить то, что непослушание детьми своих родителей, а также совершение чего-либо важного без их дозволения было серьезным проступком. Тем более если речь заходила о женитьбе. Хотя это было далеко не всегда, но в любом случае для свадьбы требовалось одобрение родителей, пусть и формальное: …Однажды Иньнян увидела юношу шлифовальщика зеркал, и сказала: «Этот человек будет моим мужем». Она поведала о своем желании отцу, тот не осмелился возражать,…» Или «- Видно, судьба, - сказал Вэй Шу и тоже дал согласие», «Родители дали согласие на брак, и в положенное время, со всеми обычными церемониями, была отпразднована свадьба».

Но ослушание родителей, особенно в этом вопросе было чем-то из ряда вон. В новелле автора Чэнь Сюань-ю, Душа, которая рассталась с телом, девушка ослушалась родителей и убежала за любимым, о то какой это был позор, косвенно свидетельствует тот факт, что автор раздвоил девушку, и он в тоже время присутствовала дома. Просто болела.

Само собой разумеющееся, что заботливые родители спрашивали свое чадо, согласно ли оно на свадьбу: «Послал Вэй Шу слуг к своей дочери, а та оказывается, согласна». Но было и такое - родители решали (но не только они) судьбы молодых самостоятельно: «Однако позднее отец в жены сыну одного чиновника». «Я часто слышала от госпожи Бао о вашем желании и готова сегодня же приказать дочери служить вам с плетушкой и метелкой». В последнем случае вероятнее идет речь о переходе в наложницы к человеку, хотя полной уверенности нет.

Часто молодые сами находили себе спутника жизни, не доверяя в этом деле старшим, и женились, правда, как уже было казано с одобрения родителей: «К тому же у вас в доме есть почтенные родители, но в ваших покоях еще нет жены, избранной ими для вас» или иных родственников, если таковые имелись: «Жены у него не было, а девушка произвела на него такое впечатление, что он тут же прислал к ней сваху. Девушка с радостью приняла его предложение, и вскоре они стали мужем и женой».

Что же в таком вопросе бывало всякое: «- Отношение между мужчиной и женщиной самое важное, что есть на свете. Если их чувства взаимны, то даже воля родителей не сможет обуздать их». Фраза лишний раз подтверждает, что все решали родители, но не бывает правила без исключения. Хотя редко, но исключения все же бывают. Васильев пишет: «Подрастающего сына женили, дочь выдавали замуж по выбору и решению родителей, причем это считалось настолько нормальным и естественным, что проблема любви при этом не вставала вовсе». «Брак - категория долга, реализация интересов семьи, требования культа предков».

Или же если предложений не было до того времени, когда девушка становилась, совершеннолетней ее отец, ну или другой родственник звал сваху: «Вэй Шу позвал сваху и велел ей найти хорошего жениха», которая подыскивала подходящих кандидатов им или ему выдвигался ряд условий и, выполнив, их он мог уже всерьез рассчитывать на руку возлюбленной, на счет сердца не знаю. Существовало и предложение, исходящее прямо от родителей невесты предполагаемому жениху их дочери: «- Из уважения к вашему почтенному отцу, который не пренебрег нашим маленьким государством, я согласен, чтобы моя младшая дочь Яофан служила вам, сударь,-….». Здесь следует, обратить внимание на слово служила, это не просто, так. Как в тексте уже упоминалось, мужчина был главой семьи, а его жена лишь послушное орудие в его руках:

«Вы понимаете, Что я служанка мужа,…».

Правда, это действовало далеко не всегда, но в случае чего спорить бы было бесполезно. «- Я простая женщина и недостойна вас и недостойна вас, но я служила вам более десяти лет». Вот еще отрывок: «Я поскачу верхом на коне домой, а потом пришлю лошадь обратно, а вы приедете с моим господином». Здесь героиня произведения, обращаясь к своей «родственнице» и говорит в предложении о своем «муже». Приведем еще один отрывок из стихов Ли Бо где жена тоскуя о муже говорит между прочим следующее: «Жив ли мой господин

Далеко - за Великой стеной?».

В другом его стихотворение есть также похожие строки: «Когда, господин мой, Прощались мы в прошлом году -…»

Но, несмотря на главенство мужа в семье жена, могла тоже влиять на мужа, и это было нормальным, в разумных рамках, естественно: «Выхватив меч, он хотел заколоть себя, да жена удержала». Следующий отрывок сложнее, но вставить его все же нужно: «Он оставлял

Без внимания каждый попрек

И не терял

Достоинства перед женой».

Но в целом вырисовывается картина поразительного бесправия женщины в Танском обществе, она практически всегда зависима от власти мужчины - отца, мужа власти деспотичной и ограниченной только традиционными нормами приличий. Женщина вверяла свою судьбу родителям и мужу.

Стоит отметить существование ранних браков: «Когда ей исполнилось восемь лет, мать ее умерла. Девочку выдали замуж….», когда один или из новобрачных были еще не совершеннолетними. По этому поводу Бо Син-цзянь пишет буквально следующее: «После того как, мальчики девочка достигают половой зрелости, для них подбирают подходящих партнеров и совершается обмен свадебными подарками.».

Сватовство выглядело, примерно, так со стороны жениха засылались свахи: «Если начать сговор через свах, то обмен брачными подарками, осведомления об именах - все это займет месяца три,….». Правда есть намеки на то, что процесс бракосочетания был куда короче (скорее всего короткие церемоний знаменовали процесс перехода в наложницы). Ритуально было очень многое вплоть до хранения специальных поясов с первой брачной ночи.

Часто девушку не выдавали замуж, если боялись, что поведение или иной ее недостаток помешают, добросовестно выполнят обязанности, которые должна выполнять замужняя женщина: «Домашние не захотели выдавать девушку замуж, ссылаясь на ее немоту, тогда Лу Гуй сказал: - Если она станет хорошее женой, то зачем ей дар слова? Она будет примером для женщин с длинным и злым языком».

Так же следует добавить, что каждый уважающий себя и, естественно, свой род, молодой человек, должен был жениться и обзавестись детьми. Косвенным подтверждением этого является следующая фраза: «- Я с малых лет остался сиротой, и моею мечтой было по раньше жениться, что бы обзавестись большой семьей».

При первом браке большое значение иг

бытовой тан этика чиновничество

Литературные источники эпохи Тан дают обширный материал по исследованию стереотипов повседневного поведения. Нормы бытовой этики были исследованы в двух направлениях: семейно-брачные отношения и бытовая этика чиновничества.

Исследование бытовой этики на уровне семьи обусловлено тем, что семья является элементом любого общества и является институтом, который контролирует выполнение этических норм. Патернализм - глава семьи отец, все маломальски важные вопросы решает он исходя из своих соображений, в том числе вопросы брачного союза своего потомства. Отец и мать представляют собой живых богов. Танскому обществу был свойствен культ старости как мудрости, согласно которому предки почитаются, как люди познавшие истину и потому достойные почитания и уважения своими потомками, своеобразными «маячками», указывающими, куда надо двигаться и каким образом себя держать.

Вообще люди в эпоху тан ощущал себя, прежде всего не личностью, а частью своего рода и семьи - растворяясь в ней, чувствуя свою ответственность перед предками за продолжения рода. А наиболее старший в роду мог да, скорее всего и был олицетворениям этих предков, их совестью.

Традиционализм бытовой этики семьи выразился в бесправном положении женщины - она считалась низшим существом, когда нужно было решать сложные вопросы она их просто неспособна решать, мало того она бала полной собственностью мужа. Но тогда же считалось, что муж, выбранный родителями, просто не может быть плохим человеком.

Традиционность бытовой этики проявилась в необходимости существования института профессиональной свахи как посредника в отношениях между родами, и знатока брачных церемоний. Вообще церемониалом будет пронизано все - встречи, расставания, похороны и вообще все заметные события в жизни.

Изучение этики чиновников связано с их особым статусом в традиционном китайском обществе. Они являлись интеллектуальной элитой, взращенной по конфуцианским канонам. Очень тесно соединенные между собой, не только работой, но также и воспитанием и принятыми в ту пору нормами общения. Чиновники составляли привилегированный и весьма уважаемый слой служили образцом для подражания. И имея в основе своего воспитания конфуцианское воспитание, успешно поддерживали его в стране своим примером. Бытовая этика двух рассмотренных групп во многом перекликается, плавно переходя из одного в другое. Патернализм являлся не только характеристикой китайской семьи, но распространялся на все структуры общества, и государь выступал отцом всего государства, вольным распоряжаться судьбами своих подданных, в том числе чиновников.

- Таким образом, бытовая этика Танской эпохи обладает характеристиками, присущими этике традиционного общества. Нормы поведения в быту были жестко регламентированы. Существовали лица, являвшиеся хранителями традиции и следившие за соблюдением этических норм в повседневности.

1. Бо Син-цзянь. Жизнеописание красавицы Ли / пер. И Соколовой // Классическая проза Дальнего Востока, М., 1975.

2. Бо Синцзянь. Повесть о красавице Ли / пер. А. Тишкова // Путь к заоблачным вратам, М., 1989

3. Бо Син-Цзянь. Три сна / пер. О. Фишман // Танские новеллы. М., 1960.

4. Бо Цзюйи. Вечная печаль / пер. Л. Эйдлин

5. Бо Цзюй-и. Возвращаюсь вечером в восточный город // Сухой тростник, С-Пб., 1999.

6. Бо Цзюйи. До чего же разумен Лэтянь/ пер. Л. Делюсин, Т. Редько, В. Сорокин и др // Поэзия эпохи Тан М., 1987.

7. Бо Цзюй-и. Жене / пер. Л. Эйдлин // Стихотворения. М., 1978.

8. Бо Цзюй-и. Объяснение к стихам/ пер. Л. Эидлин. // Китайская классическая поэзия, М., 1984.

9. Бо Цзюй-и. Сосны во дворе / пер. Л. Эйдлин // Стихотворения. М., 1978.

10. Бо Цзюй-и. Чжучэньцунь - деревня «Чжу Чэнь» / пер. Л. Эйдлин // Китайская классическая поэзия, М., 1984.

11. Бо Цзюй-и. Чуства мои на шаншаньской дороге / пер. Л. Эйдлин // Стихотворения. М., 1978.

12. Ван Бо. Провожаю Ду уезжающего в Шучжоу на должность шаофу - помощника правителя уезда/ пер. Л. Эйдлин // . Китайская классическая поэзия

13. Ван Вэй. В девятый день девятой луны/ пер. Л. Делюсин, Т. Редько, В. Сорокин и др // Поэзия эпохи Тан М., 1987.

14. Ван Вэй. В зимнюю ночь пишу о том, что на душе/ пер. Л. Делюсин, Т. Редько, В. Сорокин и др. // Поэзия эпохи Тан М., 1987.

15. Ван Вэй. Из стихов на случай / пер. Л. Делюсин…. // Поэзия эпохи Тан М., 1987.

16. Ван Вэй. Из стиховна случай / пер. Л. Эйдлин // Сухой тростник, С-Пб., 1999

17. Ван Вэй. Ночую в Чжэнчжоу / пер. Л. Делюсин, Т. Редько, В. Сорокин и др // Поэзия эпохи Тан М., 1987.

18. Ван Вэй. Осенней ночью в одиночестве обращаюсь к Цуй Синцзуну/ пер. А Гитович // Китайская классическая поэзия, М., 1984.

19. Ван Вэй. Оплакивая Инь Яо / пер. Л. Делюсин, Т. Редько, В. Сорокин и др // Поэзия эпохи Тан М., 1987.

20. Ван Вэй. Провожаю Чжана пятого, возвращающегося в горы / пер. Л. Делюсин, Т. Редько, В. Сорокин и др. // Поэзия эпохи Тан М., 1987.

21. Ван Вэй. Провожая Цзычжоуского Ли шицзюня/ пер. А. Гитович

22. Ван Вэй. Провоаю Цю Вэя, провалившегося на экзаменах и возвращающегося в Цзяндун/ пер. А Гитовича. Китайская классическая поэзия «Художественная литература» М., 1984.

23. Гао Ши. Написал в канун нового года / пер. Л. Делюсин, Т. Редько, В. Сорокин и др. // Поэзия эпохи Тан М., 1987.

24. Гао Ши. Провожаю стремянного Чжэна, сосланного в земли Минь/ пер. Б Мещеряков 1986-2001 гг. М.

25. Ду Гуанти. Чужеземец с курчавой бородой / пер. А. Тишкова // Путь к заоблачным вратам. М., 1989.

26. Ду Фу. «В 759 ГОДУ ПОСЕЛИВШИСЬ В УЕЗДЕ ТУНГУ, СОЧИНИЛ СЕМЬПЕСЕН» /пер. Л. Бежин. // Ли Бо и Ду Фу избранная лирика. М., 1987.

27. Ду Фу. В поход за Великую стену / пер. А. Гитович // В поход за Великую стену, С-Пб 2006.

28. Ду Фу. В конце года / пер. Л. Делюсин, Т. Редько, В. Сорокин и др // Поэзия эпохи Тан М., 1987.

29. Ду Фу. В снегопад // Китайская пейзажная лирика, М., 1984.

30. Ду Фу. Вижу во сне Ли Бо/ пер. Л. Делюсин, Т. Редько, В. Сорокин и др // Поэзия эпохи Тан М., 1987.

31. Ду Фу. ВМЕСТЕ С ЛИ БО НАВЕЩАЕМ ОТШЕЛЬНИКА ФАНЯ/ пер. Л. Бежина // Ли Бо и Ду Фу Избранная лирика. «Детская литература» 1987.

32. Ду Фу. Деревня Цянцунь / пер. Л. Делюсин, Т. Редько, В. Сорокин и др // Поэзия эпохи Тан М., 1987.

33. Ду Фу. Записал свои мысли во время путешествия ночью / пер. Л. Делюсин, Т. Редько, В. Сорокин и др. // Поэзия эпохи Тан М., 1987.

34. Ду Фу Сто печалей/пер. Л. Бежин.. // Ли Бо и Ду Фу избранная лирика. М., 1987.

35. Ду Фу. На рассвете отправляюсь из Гунъаня/ пер. Л. Делюсин, Т. Редько, В. Сорокин и др // Поэзия эпохи Тан М., 1987.

36. Ду Фу. Ночью в деревне/ пер. А. Гитович.

37. Ду Фу Отправился прохладиться на лодке по озеру Чжанба в компании знатного юноши и двух певичек, и внезапно пошел дождь/ пер. Б Мещереков.

38. Ду Фу. Первый день осени/ пер. Л. Делюсин, Т. Редько, В. Сорокин и др. // Поэзия эпохи Тан М., 1987.

39. Ду Фу. Песнь о боевых колесницах / пер. А. Гитович // В поход за Великую стену, «Азбука-классик» С-Пб 2006.

40. Ду Фу. Поднимаясь против течения по реке, Сяншуй выражаю свои/ пер. Л. Делюсин, Т. Редько, В. Сорокин и др. // Поэзия эпохи Тан М., 1987.

41. Ду Фу. Поднимаясь против течения по реке Сяншуй, выражаю свои чувства / пер. А. Гитович

42. Ду Фу. Посвящаю Вэй Ба, живущему на покое / пер. Л. Эйдлин

43. Ду Фу. Прежде… / пер. А. Гитович

44. Ду Фу. Прощанье бездомного / пер. Л. Делюсин…. // Поэзия эпохи Тан М., 1987.

45. Ду Фу. Прощанье новобрачной / пер. Л. Делюсин, Т. Редько, В. Сорокин и др. // Поэзия эпохи Тан М., 1987.

46. Ду Фу. Прощанье старика / пер. Л. Делюсин, Т. Редько, В. Сорокин и др. // Поэзия эпохи Тан М., 1987.

47. Ду Фу. Ранней осенью страдаю от жары, а ворох дел непрерывно растет / пер. А. Гитович.

48. Ду Фу. Стихи в пятьсот слов о том, что у меня было / пер. Л. Делюсин, Т. Редько, В. Сорокин и др. // Поэзия эпохи Тан М., 1987.

49. Ду Фу. СТИХИ В ПЯТЬСОТ СЛОВ 0 ТОМ,…/ пер. Л Бежин. // Ли Бо и Ду Фу ….

50. Ду Фу. Три стихотворения в которых выражаю свои чувства / пер. А. Гитовича.

51. Ду Фу. Чиновник в Синьаниь / пер. Л. Делюсин, Т. Редько, В. Сорокин и др. // Поэзия эпохи Тан М., 1987.

52. Ду Фу. Чиновник в Шихаоь/ пер. Л. Делюсин… // Поэзия эпохи Тан М., 1987.

53. Ду Фу. Цзюйцзян / пер. А. Гитович // В поход за Великую стену, С-Пб 2006

54. Ли Бо. За вином / пер. А Гитовича // Китаиская классическая поэзия

55. Ли Бо. Думы о муже ушедшем воевать далеко за границу/ пер. Л. Бежин.

56. Ли Бо. Оплакиваю славного Сюаньчэнского винодела, старика Цзи/ пер. Л. Делюсин, Т. Редько, В. Сорокин и др. // Поэзия эпохи Тан М., 1987.

57. Ли Бо. Путешествие при северном ветре / пер. Л. Эйдлин // Китайская классическая поэзия М., 1984.

58. Ли Бо. Чанганьские мотивы / пер. Л. Делюсин, Т. Редько, В. Сорокин и др. // Поэзия эпохи Тан М., 1987.

59. Ли Гунцзо. История Се Сяоэ / пер. А. Тишкова // Путь к заоблачным вратам, М., 1989.

60. Ли Гунцзо. Правитель Нанькэ / пер. О. Фишман // Танские новеллы. М., 1960.

61. Ли Фуянь. Предсказанный брак / пер. А. Тишкова // Путь к заоблачным вратам, М., 1989.

62. Ли Фуянь. Чжан Лао / пер. О. Фишман // Танские новеллы. М., 1960.

63. Ли Фуянь. Гуляка и волшебник/ пер. А. Тишкова // Путь к заоблачным вратам, М., 1989.

64. Ли Чао-Вэй. Дочь повелителя драконов / пер. О. Фишман // Танские новеллы. М., 1960.

65. Лю Цзунъюань. Въезжая в Хуанци, слушаю обезьян / пер. Л. Делюсин, Т. Редько, В. Сорокин и др. // Поэзия эпохи Тан М., 1987.

66. Лю Цзунъюань. У ручья / пер. Л. Делюсин, Т. Редько, В. Сорокин и др // Поэзия эпохи Тан М., 1987.

67. Лю Чанцин. Снова провожаю Пэя из штата министра в область Цзичжоу / пер. Л. Делюсин, Т. Редько, В. Сорокин и др // Поэзия эпохи Тан М., 1987.

68. Мэн Хаожань. К вечеру года возвращаюсь на гору Наньшань/ пер. Л. Делюсин, Т. Редько, В. Сорокин и др. // Поэзия эпохи Тан М., 1987.

69. Мэн Хаожань. Мои чувства в последнюю ночь года/ пер. Л. Делюсин, Т. Редько, В. Сорокин и др. // Поэзия эпохи Тан М., 1987.

70. Неизвестный автор. Белая обезьяна / пер. А. Тишкова // Путь к заоблачным вратам, М., 1989.

71. Ню Сенжу. Путешествие в далекое прошлое / пер. О. Фишман // Танские новеллы. М., 1960.

72. Пей Син. Женщина с мечом / пер. А. Тишкова // Путь к заоблачным вратам, М., 1989.

73. Пэй Син. Сунь Кэ / пер. О. Фишман // Танские новеллы. М., 1960.

74. Се Тяо. История Ушуан / пер. А. Тишкова // Путь к заоблачным вратам, М., 1989.

75. Фан Цяньли. История гетеры Ян/ пер. А. Тишкова // Путь к заоблачным вратам, М., 1989.

76. Хань Юй. В пятнадцатый день восьмой луны дарю Чжан Гунцао / пер. Л. Делюсин, Т. Редько, В. Сорокин и др. // Поэзия эпохи Тан М., 1987.

77. Ханьшань. Когда-то старик жил у северных стен городка…/ пер. Л. Бежин // Хрестоматия по литературе Китая. СПБ., «Азбука - классика». 2004.

78. Цао Е. Повесть о фаворитке Мэй / пер. О. Фишман // Танские новеллы. М., 1960.

79. Цзя Фан. История Хо Сяо-юй / пер. Л. Делюсин, Т. Редько, В. Сорокин и др. // Поэзия эпохи Тан М., 1987.

80. Цзя Фан. История Хо Сяо-юй / пер. О. Фишман // Танские новеллы. М., 1960.

81. Чжан Цзи. Песня честной женщины/ пер. Л. Эйдлин // Стихотворения. М., 1978.

82. Чэнь Цзыань. Дарю колесничему Цяо/ пер. Б. Мещереков.

83. Чэнь Сюань-ю. Душа, которая рассталась с телом / пер. О. Фишман // Танские новеллы. I. М., 1960.

84. Чэнь Хун. Повесть бесконечной тоске / пер. О. Фишман // Танские новеллы. М., 1960.

85. Шэнь Цзицзи. Волшебная подушка/ пер. А. Тишкова // Путь к заоблачным вратам, М., 1989.

86. Шэнь Цзи-цзи. Волшебное изголовье / пер. И Соколовой // Классическая проза Дальнего Востока. М., 1974.

87. Шэнь Цзи-цзи. Жизнеописание Жэнь / пер. О. Фишман // Танские новеллы. М., 88. Юань Чжэнь. жизнеописание Ин-ин / пер. И Соколовой // Классическая проза Дальнего Востока. М., 1974.

89. Юань Чжэнь. На смерть жены / пер. Л. Делюсин, Т. Редько, В. Сорокин и др. // Поэзия эпохи Тан М., 1987.

90. Ян Цзюй-юань. История Хун Сянь / пер. О. Фишман // Танские новеллы. М., 1960.

Размещено на .ru