Восстание краснобровых в Китае - Контрольная работа

Восстание «краснобровых».

5.Список литературы.

Введение

Вплоть до конца I в. до н.э. - начала I в. н.э. внешняя политика Ханьской империи носила в основном пассивный характер. Ханьские войска лишь в 36 г. до н.э. предприняли дальний поход против сюнну, активизировавшихся в Западном Крае. Это на некоторое время укрепило власть Ханьской империи в Западном Крае, но уже через несколько лет сюнну возобновили набеги на северо-западные границы Ханьской империи, и в начале I в. н.э. им удалось подчинить своему влиянию весь Западный Край.

С последней четверти I в. до н.э. по стране прокатилась волна восстаний рабов. На рубеже христианской эры империя оказалась в состоянии глубокого внутреннего кризиса. Многие государственные деятели усматривали его причину в росте крупного землевладения и рабовладения. Через всю внутреннюю историю империи Ранней Хань красной нитью проходит борьба против концентрации частной земельной собственности, но к концу I в. до н.э. она приобретает исключительную остроту. Как показывают относящиеся к этому времени доклады сановников Ши Даня, Кун Гуана и Хэ У, вопрос о земле тесно связывается с вопросом о рабах. Две эти общественные проблемы выступают как основные во всех проектах реформ и законах начала христианской эры. Наиболее дальновидные представители правящего класса сознавали необходимость проведения реформ с целью ослабления напряжения в обществе.

Попытка проведения подобных мероприятий была предпринята при императоре Ай-ди (6-1 гг. до н.э.): проект указа устанавливал максимальный размер частных земельных владений в 30 цинов (ок. 138 га), а количество рабов у собственников, в зависимости от их общественного положения, ограничивал нормой в 200 рабов у сановной и родовитой знати и 30 рабов у простолюдинов и мелких чиновников (без учета рабов старше 60 и моложе 10 лет). Государственных рабов старше 50 лет предлагалось отпустить на волю. Однако этот проект вызвал такой протест рабовладельцев, что не могло быть и речи о его проведении в жизнь, так же как и других проектов подобного рода, хотя они касались ограничения рабовладения и землевладения только у простолюдинов и мелких служащих. После провала политики реформ в стране вспыхнули восстания.

1.Характеристика источника

1.1.Выходные данные

Исторические записки (Ши цзи). Т. I. Перевод с китайского и комментарии Р.В.Вяткина и В.С.Таскина под общей редакцией Р.В.Вяткина. Вступительная статья М.В.Крюкова. Издание второе, исправленное и дополненное. - М: Издательская фирма «Восточная литература» РАН, 2001. - 415 с. (Памятники письменности Востока. XXXII, 1).

2. Классификация источника

А). В I в. до н. э. в Древнем Китае появляется историческое сочинение, оказавшее решающее воздействие на дальнейшее развитие историографии не только в Китае, но и в ряде других стран Дальнего Востока. «Исторические записки» Сыма Цяня (145-90 гг. до н. э.) - это всеобщая история страны с древнейших времен до I в. до н. э. Является письменным источником.

Б). По типу относится к нарративным (повествовательным) источникам.

В). Вид источника - летопись.

Сыма Цянь был первым, кто написал настоящую систематическую историю Китая, в отличие от летописей, сборников речей и документов, а также других книг, существовавших до него.

3. Место и время находки

«Исторические записки» впервые увидели свет, как принято считать, в период правления императора Сюань-ди (73 - 49 гг.до н. э.), когда внук Сыма Цяня, Ян Хуй, обнаружил рукопись своего деда. Между тем одна из глав «Исторических записок» цитируется (устами сановника Сан Хун-яна) уже в книге Хуань Куаня «Рассуждения о соли и железе», составленной около 81 г. до н. э., т. е. еще до того, как сочинение Сыма Цяня было найдено Ян Хуем. Объяснение этому следует, по всей вероятности, искать в том, что Сыма Цянь подготовил два экземпляра своей книги: «…спрятал [один из них] на горе знаменитой, в столице - второй экземпляр».

В зависимости от материала письма «Исторические записки» относятся к рукописным источникам.

4. Установление подлинности и степени сохранности

Удалось ли Сыма Цяню завершить работу над «Историческими записками»? Многие средневековые ученые, отвечавшие на этот вопрос отрицательно, основывались на свидетельстве Бань Гу о том, что в его время (I в. до н. э.) в «Исторических записках» недоставало десяти глав. Комментатор Чжан Янь высказал предположение, что эти десять глав были утеряны после смерти Сыма Цяня, но убедительных доказательств этого не привел. Многие современные ученые решительно выступают в защиту того мнения, что «Исторические записки» были завершены Сыма Цянем. Чжэн Хао-шэн, например, ссылается на заключительные строки «Автобиографии» Сыма Цяня: «Я изложил историю, начиная от Хуанди и кончая периодом тай-чу, в ста тридцати главах». «Автобиография» представляет собой, таким образом, послесловие к «Историческим запискам», а древние авторы писали послесловие, как правило, уже после того, как весь труд в целом был закончен. Указывают также на то, что количество иероглифов в сочинении Сыма Цяня было им самим подсчитано и зафиксировано в «Автобиографии».

5. Место и время создания

Эпоха, в которую это происходило, была знаменательной в истории Китая. Это было время расцвета военной мощи ханьской империи. Силой оружия и расчетливой дипломатии китайские генералы захватывали новые земли, богатства, пленных.

Это была пора больших строительных сооружений. В стране прокладывали дороги и копали судоходные каналы. По новым путям сообщения шла оживленная торговля. Все это говорит об усилении самодержавной власти. Император сломил непокорность своих вассалов - гордых князей - и стал действительным хозяином над их жизнью и собственностью.

Внешне обстановка была благоприятна, но в действительности его огромное царство подтачивали внутренние противоречия.

Бесконечные войны привели к тому, что казна опустела. Пытаясь поправить дела, правительство стало чеканить неполноценную монету, продавать должности, признало за преступниками право за большие деньги откупиться от наказаний. Между тем положение народа ухудшалось день ото дня. Население изнемогало от высоких податей.

Таков был век Сыма Цяня.

20-летним юношей Сыма Цянь отправился странствовать. Сведения об этом путешествии очень скудны, но достоверно известно, что путь его проходил по многим знаменитым местам Китая.

Именно во время этого путешествия он собрал большую часть информации для своего колоссального труда. Но к работе он приступил только после смерти отца - придворного астролога - в 111 году до нашей эры. Теперь он погрузился в занятия историей. Молодой астролог принялся за подбор материалов, относящихся к истории Китая. Именно тогда началась работа над «Историческими записками».

6. Авторство

Как уже было сказано, автором «Исторических записок» (ШИ Цзи) является великий китайский историк Сыма Цянь. Считают, что он родился около 145 года до н.э.

7. Язык подлинника

«Исторические записки» написаны китайскими иероглифами. Летопись содержит более 500 тысяч иероглифов.

8. Переводы на русский язык

Переводов глав «Основных записей» на русский язык практически не было. Имеются лишь переводы двух коротких послесловий Сыма Цяня к 1 и 7 главам, выполненные В. М. Алексеевым, перевод некоторых стел Цинь Шихуана в монографии Л. С. Переломова «Империя Цинь», отдельных пассажей из 6, ,7 и 8 глав Бэнь цзи в статьях и книге Ю. Л. Кроля и в Хрестоматии по истории Древнего Востока, цитаты из Бэнь цзи в некоторых работах других ученых.

9. Форма и структура

« Исторические записки» (это название книга Сыма Цяня получила после его смерти), состоящие из 130 глав, распадаются на пять больших разделов. Первый раздел называется «Основные летописи»; он состоит из 12 глав, излагающих политическую историю правления тех династий или государей, которые в свое время были «основными» в Китае.

Повествование ведется в летописной форме. О тех тли иных династиях или государях рассказано в этом разделе не потому, что они формально стояли во главе Китая, а по признаку их реальной роли в истории.

Жизнеописаниям отдельных выдающихся князей и изложению истории удельных княжеств посвящался четвертый раздел - «Наследственные дома». Он состоит из 30 глав, которые написаны по типу или летописей, или биографий. Две главы в этом разделе рассказывают о людях простого звания, не основавших династий князей, потому что эти люди сыграли исключительно важную роль в истории Китая.

Пятый и самый большой раздел «Исторических записок» - это семьдесят «Монографий» или, как их часто называют, «Биографий». Подавляющее большинство их содержит жизнеописания тех, кто, по словам Сыма Цяня, «держался долга и был незауряден, не упускал удобного момента и стяжал себе славу заслуженного человека в поднебесной».

«Основные летописи», «Наследственные дома» и «Монографии» - главные части труда Сыма Цяня. Хроника - как бы основа «Исторических записок», но кроме этого историк ввел в свою книгу еще два раздела. Один из них - десять «Хронологических таблиц» - представлял собой плод критической работы Сыма Цяня над хронологией китайской истории, а другой - восемь так называемых «Трактатов» - был посвящен «нормам поведения», музыке, военному делу, календарю, астрологии, религии, строительству каналов и плотин, и, наконец, экономике.

Таким образом, «Исторические записки» - это огромная история-энциклопедия, кладезь сведений о древнем Китае. В конце каждой главы находится послесловие «великого астролога», выражающее его суждение об изложенном выше. Этот грандиозный труд свидетельствует не только о блестящих качествах его автора как ученого, но и о его литературном таланте. Совершенная художественная форма поставила их в один ряд с шедеврами китайских стилистов.

Внутренняя характеристика

1.Выявление первоисточника

К тому времени, когда Сыма Цянь начал писать свою книгу, в Китае уже существовала многовековая историческая литература, на которую он мог опереться.

Эти исторические сочинения можно в общем разделить на два вида - на летописи и на сборники речей и документов. Среди летописей особое место занимала хроника княжества Лу, называвшаяся «Весна и осень». В ней повествовалось о тех временах, когда Китай был раздроблен на владения, считавшиеся подчиненными царствующему дому Чжоу.

По древнему преданию эту летопись на основании записей историков составил сам Конфуций. Поэтому она издавна обратила на себя исключительное внимание всех образованных китайцев. Различное толкование этого произведения разделило ученых на три школы.

Сыма Цянь, знавший все толкования знаменитой летописи, широко использовал эти комментарии.

Кроме «Весны и осени», он, видимо, знал и сводную «Бамбуковую летопись» (события в ней излагались с III тысячелетия по III век до нашей эры), а также летопись княжества Цинь и отрывки из летописей других княжеств, уцелевшие при сожжении книг, учиненном первым императором династии Цинь.

2.Полнота и точность сведений, содержащихся в источнике

В настоящее время не представляется возможным надежно выделить в тексте Ши цэи включения, не принадлежащие кисти Сыма Цяня. Объясняется это недостатками имеющихся в распоряжении ученых критериев подлинности текста.

Для применения основного из них - хронологического - необходимо прежде всего установить дату, до которой Сыма Цянь довел свое повествование. На этот счет существует несколько противоречивых свидетельств: 1) Сыма Цянь в «Автобиографии» пишет о том, что он «изложил историю, начиная от Хуанди и кончая [периодом] тай-чу» (т. е. 104-101 гг. до н. э . )

2) в другом месте той же «Автобиографии» говорится, что Сыма Цянь «описал (события] от Тао-тана до цилиня». Некоторые комментаторы и позднейшие исследователи полагают, что в этой фразе содержится указание на поимку белого единорога («цилиня») во время поездки У-ди в Юн зимой

122 г.. Однако существует иная трактовка этого свидетельства: «довести изложение до цилиня» может означать завершение повествования в 95 г. до н. э., когда по приказу У-ди была отлита бронзовая статуя в виде ноги цилиня;

3) Бань Гу в «Биографии Сыма Цяня» говорит: «Придворный историограф изложил (факты, содержащиеся] в ЧУХАНЬ чунь-цю, и присоединил к ним последующие события вплоть до Да-Хань» . По мнению некоторых авторов, это сочетание следует читать Тянь-Хань - период правления У-ди (100-97 гг. до н. э.) ;

4) Чу Шао-сунь в своем добавлении к гл. 20 «Исторических записок» отмечает: «Сочинение Придворного историографа завершается концом [правления] У-ди» (т. е. 87 г.до н. э.).

2.Историография

Исторические хроники Китая, записывавшиеся почти три тысячи лет, образуют самую длинную непрерывную традицию среди исторической документации любой цивилизации. Никакое другое традиционное общество не знало так свое прошлое и не придавало такого значения ведению исторических записей. Согласно исторической концепции древних китайцев, история имеет смысл, если только может быть основой для создания практических директив. Вера в ценность истории особенно была свойственна конфуцианцам, но и другие школы китайской мысли считали необходимым ссылаться на уроки истории.

Мною рассмотрена монография «История народов хунну» (Издательство АСТ, М., 2004), автором которой является Лев Николаевич Гумилев. По жанру монография является художественно-исторической. Работы Гумилева, в первую очередь, те, где развивалась пассионарная теория этногенеза, не нашли поддержки со стороны исторической науки и вызвали критические отзывы ряда историков (включая: Я.С. Лурье, А.П. Новосельцев, средневековый номадист С.А. Плетнева, академик Б.А. Рыбаков, Л.С. Клейн и другие), которые обвиняли их в произвольном обращении с фактами, вплоть до измышления последних, в нарушении основ научной методологии и даже в лженаучности. Говоря о разгромной критической статье академика Б.А. Рыбакова, предъявившей Гумилеву эти обвинения, польский медиевист А. Поппе выражал удивление, что специалист взялся всерьез, как научное сочинение, критиковать труд Гумилева, который сам Поппе назвал «перфектологическим (трактующим о прошлом) романом».

О существовании народа хунну стало известно из китайских источников. Его наименование оказалось гораздо более долговечным, чем сам народ. Оно широко известно, несмотря на то, что носители его погибли полторы тысячи лет назад, тогда как названия многих соседних современных хуннам народов знают сейчас только историки-специалисты. Хунны оставили глубокий след в мировой истории. Двинувшись из Азии на запад, они нашли приют в Приуралье у угров. Слившись с ними, они образовали новый народ, который в Европе стал известен под названием гуннов. До сих пор нередко слово «гунн» звучит как синоним свирепого дикаря. И это не случайно, ибо хунны на протяжении тысячи лет выступали не только как созидатели, но часто и как разрушители.

Задача автора заключается не в том, чтобы хвалить или порицать давно исчезнувшие племена. Его цель разобраться, каким образом немногочисленный кочевой народ создал такую форму организации и культуру, которые позволили ему сохранять самостоятельность и самобытность на протяжении многих столетий, пока он не потерпел окончательное поражение и не подвергся полному истреблению. В чем была сила этого народа и почему она иссякла? Кем были хунны для соседей и что оставили они потомкам? Ответы на эти вопросы помогли понять какое место хунны занимают в истории человечества.

Монография состоит из пятнадцати глав: 1. Во мгле веков.

2. Изгнанники в степи.

3. На берегах «песчаного моря».

4. Великая стена.

5. Свистящие стрелы.

6. Господство над народами.

7. Взлет дракона.

8. «Небесные кони».

9. Бой насмерть.

10. Кризис державы Хунну.

11. Брат на брата.

12. Возвращенная свобода.

13. Раскол.

14. Разорванное кольцо.

15. Последний удар.

Описанию событий, непосредственно касающихся проблеме восстания «краснобровых», посвящена Глава 12 «Возвращенная свобода», которая в свою очередь состоит из следующих подглав: 1.Ханьская политика в оценке современников.

2.Хунны под протекторатом Китая.

3.Захват власти Ван Маном и его реформы.

4.Отложение хунну от Китая.

5.Ноин-Ула. 6. Смена династии.

7. Восстание «краснобровых» и гибель Ван Мана.

8. Восстановление династии Хань.

Проблема отраженная в монографии раскрыта достаточно широко и глубоко. Это стало возможным благодаря богатым источникам Древнего Китая, на которые опирался автор. Это в первую очередь, колоссальный труд Сыма Цяня «Исторические записки», который можно считать основателем «хуннологии». Продолжателем Сыма Цяня был талантливый историк конфуцианского направления Бань Гу, написавший «Историю Старшей династии Хань», но он не закончил своего труда, так как оказался среди друзей одного опального вельможи и поэтому был заточен в тюрьму, где и умер в 92 г. н.э. Третий источник, который использовал Гумилев - «История младшей династии Хань», написан уже в 5 веке н.э. южнокитайским ученым чиновником.

3.Восстание «краснобровых»

3.1. Причины восстания

В историографии воцарение династии Хань датируется двояко - в одних случаях 202 годом, когда Лю Бан одержал победу над «ванном Чу», в других - 206 годом, когда он получил титул «ванна Хань». Так или иначе, в 202 году кратковременный период раздробленности страны, последовавший за падением империи Цинь, был завершен. На территории Древнего Китая возникла империя Хань.

Империя Хань, некогда одна из величайших централизованных империя Китая, вошедшая в историю как Ранняя или Западная Хань, клонилась к закату. Императоры менялись один за другим, а при дворе шла схватка чиновников за влияние над новым правителем. На этом фоне своим хитроумием выделялся искушенный в интригах Ван Ман. Его тетушка была принцессой, а затем и вдовствующей императрицей Китая. Сначала Ван Ман несколько раз становится регентом при молодых императорах (двое из которых умерли в раннем возрасте при загадочных обстоятельствах), а затем получил титул «исполняющего обязанности императора» (дословно «ложного императора») при молодом принце. Отныне Ван Ман в беседах и обращениях стал активно доказывать, что время династии Хань кончилось, она окончательно утратила «Небесный мандат на правление», а поэтому пришло время нового правителя.

Наконец в январе 9 г. н.э. Ван Ман провозглашает себя императором и объявляет о создании династии, которую он назвал символически, хотя и не очень оригинально Синь - «Новая» (9-25), и это оказалась одна из самых коротких династий в истории Китая.

Чтобы пополнить казну, он установил ряд государственных монополий, вернулся к древней системе «колодезных полей», когда каждый из крестьян обрабатывал свое поле, а помимо этого обрабатывал и общинные угодья. Но его решение национализировать все золото и ввести единую денежную единицу вызвало недовольство среди торгового люда. К тому же он приказал расформировать ряд крупных земельных владений наследственной аристократии и передать излишки земли крестьянам. Недовольство было столь сильным, что через три года ему пришлось отменить свой декрет, и это было первым знаком слабости императорской власти.

Слишком много сил потратил Ван Ман на борьбу с кочевыми племенами сюннов, селившихся по северным границам империи. Для него эта угроза казалась куда большей, чем локальные крестьянские выступления, возникавшие ежегодно в центральном Китае, но на которые они не обращал серьезного внимания.

Императоры, что поднялись на трон после него, описывали Ван Мана как злодея, узурпатора и самодура. В действительности же таким он не был - это был вполне традиционный конфуцианский правитель, один из первых китайских социальных реформаторов. Для него прежде всего существовал лишь Закон, свод строжайших конфуцианских норм, которым он следовал сам и того же требовал от других. Да, он был суров - порою суров до жестокости по отношению к тем, кто эти нормы нарушал. Именно поэтому он казнил трех своих сыновей, внука и племянника. И он поощрял торговлю, упорядочил налоги, развивал образование. Он был страшно религиозен - точнее мистифицирован, конфуцианская мораль сочеталась в нем с практикой различным магических искусств, которым он обучался у даосов, в том числе искусство продления жизни, заклинания духов и даже регулированию государственных дел через договоренности с высшими силами.

Но, казалось, лишь одна вещь была вне его контроля - символ плодородия и одновременно несчастья Китая «Желтая река» Хуанхэ. Сметая дамбы и разрушая запруды, она в очередной раз сменила свое русло, размыв мягкую лессовую почву. Первый удар водной стихии пришелся на 2 г. н.э., тогда еще регент Ван Ман приказал в спешном порядке обуздать реку, но в 5 г. разлив Хуанхэ случился вновь, не только смыв поля, но и унеся тысячи жизней. Столь частых и мощных разливов Хуанхэ не помнили даже старожилы. Не знаки ли это Неба, что Китаю предстоит пройти через череду великих несчастий? И будто как подтверждением этому вновь в 11 г. Хуанхэ наносит очередной, самый страшный удар, затопляя практически всю огромную провинцию Шаньдун

Примечательно, что именно с разливов Хуанхэ и затопления Шаньдуна начинались в Китае десятки народных восстаний. И на этот раз государственные амбары оказались пусты, урожай был смыт разбушевавшейся стихией и в провинции начался голод. Сначала население уничтожило все свои запасы, забило скот в надежде, что скоро наступит облегчение, но помощь от императора так и не пришла. Затем началось страшное, в 14 году участились случаи каннибализма, люди охотились друг за другом и поедали павших.

Для императора Ван Мана все это означало полный крах его реформ, и он спешно свернул все свои начинания. В сущности, все, что он предпринимал, было весьма полезным для Китая, но его реформы были неподготовлены, саботировались многими чиновниками, а тут еще пришла самая страшная беда всех китайских императоров-реформаторов - страшные разливы Хуанхэ. Во многих районах начался голод, население устремилось на более плодородный и спокойный юг Китая, где возникали конфликты с местным населением. В центральных районах группы разоренных и голодных крестьян нападали на правительственных чиновников. Ван Ман же никак не мог почувствовать свое время: он не вовремя начал преобразования и не пытался поменять курс, несмотря на природные ненастья, оппозиция против него как среди официальных кругов, так и среди лидеров местных армий все больше крепла. И это недовольство постепенно перерастало в ряд региональных крестьянских восстаний.

Ван Ман же, казалось, не до конца понимал происходящее. Как писал историк Чжао И (XVIII в.): «Дни и ночи напролет он думал лишь о том, как установить правильные ритуалы и музыкальные формы, мысли его были заняты составлением комментарием к конфуцианским текстам, многие из которых оказались ошибочными, при этом важными государственными делами он не занимался вовсе»

3.2.Свержение императора

Первые отряды восставших появились именно в провинции Шаньдун после гигантского наводнения 11-14 гг., но своего пика они достигли лишь к 17 г. Предположительно, первый повстанческий отряд организовала некая «матушка Лю» (Люму), наследственная землевладелица, чье полное имя так и осталось неизвестным. Ее сына, служившего мелким чиновником, как она считала, несправедливо обвинили в преступлении и казнили. Распродав все свое имущество, она собрала небольшую группу всего лишь в сотню человек, вооружила ее и повела на штурм уездной управы, чтобы отомстить за сына, казнив всех чиновников. После чего ее отряд бандитствовал не только на суше, но и на море, захватив несколько кораблей.

Самым заметным лидером «краснобровых» стал Фань Чун, который выступил в 18 г. в провинции Шаньдун, в уезде Жичжао. Его армия была значительно больше всех других повстанческих отрядов и насчитывала около 10 тыс. человек, свою же базу он основал в священных горах Тайшань, куда восходил для молитв сам Конфуций. Одновременно в разных частях провинции Шаньдун выступили и другие отряды, с которым стал объединяться Фань Чун. В 19 г. умирает «матушка Лю» и ее отряды вливаются в армию Фань Чуна. Сначала местные чиновники не обращали внимание на такие выступления, поскольку после разливов рек это было явлением частым, причем повстанцы через несколько месяцев сами разбегались по домам. Но на этот раз все произошло иначе. Страшный голод и ненависть к властям стимулировали создание настоящей, хотя и плоховооруженной повстанческой армии.

Костяком восставших были духовные мастера, практиковавшие различные виды магического даосского искусства, способные как сами входить в транс, так и вводить в него своих последователей. В некоторых местах во главе восставших стали помещики, крайне недовольные реформами Ван Мана. Восставшие свято верили в силу заклинаний и во многом полагались именно на магическое искусство. Сам же лидер Фань Чун слыл талантливым медиумом и, как считалось, получал непосредственные указания от духов.

Основную массу восставших, как обычно в Китае, составили крестьяне, Для них казалось, что наводнения и засухи в Китае носят мистический смысл. По сравнению с прошлыми китайскими династиями, когда страна процветала и благоденствовала в течение сотен лет, короткое трагическое правление Ван Мана казалось многим наказанием за грехи правителя.

Фань и другие лидеры восставших проявили неплохие военные способности. К тому же они нанимали бывших командиров нижнего и среднего звена, некогда служивших в императорских войсках прошлой династии Хань, которые объясняли им тактические схемы построении боя. При этом долгое время никаких политических амбиций у «краснобровых» не было, они просто громили местные чиновничьи управы и грабили государственные амбары. «Краснобровые» в отличие от многих других восставших не стремились создать своего государства, не назначали новых «принцев», «генералов», не вводили псевдо-императорских церемоний и громких титулов. Звания лидеров восставших соответствовали в основном их обязанностям, так «воин-посланник» (цзуши) являлся главный представителем штаба «краснобровых» в определенной местности, «трижды старейшина» (сань лао), отвечал за обучение последователей, «занимающийся делами» (цунши) играли роль военных чиновников.

В первое время в войсках «краснобровых» так и не удалось ввести строгой дисциплины, хотя определенные правила, они все же соблюдали. Так, за убийство не на поле брани полагалась смертная казнь, в случае ранения ранивший должен был лечить покалеченного за свой счет.

Вместо того чтобы сразу же бросить силы на подавление очагов восставших, Ван Ман по совету своих чиновников, в 19 г. лишь поднимает налоги, что еще больше озлобило крестьян.

Наконец лишь в 21 г. когда восстание уже бушевало по всей провинции Шаньдун, Ван Ман решает послать войска на его подавление. «Когда Ван Ман послал войска напасть на них, они выкрасили брови в красный цвет, чтобы отличить своих от воинов Ван Мана». Все мелкие попытки Ван Мана подавить восставших заканчивались полным провалом: императорские войска вместо того, чтобы громить «краснобровых», наслышанные об их магическом искусстве, переходили на их сторону, шли в обучение к мастерам магии и боевых искусств. Ван Ман опирался лишь на купленных сторонников, и это предрешило исход борьбы. Вскоре к крестьянскому восстанию прибавился военный заговор. «Ма Шицю из Узюйлу вместе с другими задумал поднять войска в Янь и Чжао, чтобы казнить Ван Мана». По доносу заговорщики были схвачены и казнены. «С тех пор Ван Ману перестало везти, он постоянно навлекал на себя гнев народа...». Ван Ману же казалось, что достаточно показать восставшим императорскую армию во всем ее боевом построении, как они тотчас разбегутся, но все произошло иначе. В его армии была столь плохая дисциплина, что императорские солдаты начали мародерствовать по деревням во время похода против «краснобровых», и все это вызвало страшную ненависть населения. В результате еще больше людей стало присоединяться к восставшим. Для населения Китая императорские войска, что грабили население и забирали у них провиант, оказались еще большим несчастьем, чем набеги «краснобровых», люди предпочитали поддерживать бунтовщиков.

Ситуация становилась все более опасной для трона, и Ван Ман собрал военный совет. Теперь Ван Ман решил подготовиться значительно более тщательно, операция тщательно планировалась, а хроники упоминают, что для разгрома «краснобровых» была собрана армия более чем в сто тысяч человек. Она была поставлена под командованием Ван Куана и Лянь Даня - двух опытных генералов, искушенных в противостоянии набегам кочевников. Теперь уже и сами восставшие решили подготовиться для отпора куда более серьезно. Именно тогда Фань Чун, понимая, что предстоит настоящая битва и войсками будет нелегко управлять, приказал всем своим последователям выкрасить брови красной охрой, чтобы отличить их от солдат императорских войск - и именно с этого момента их стали именовать «краснобровыми».

Зимой 22 года императорские войска нанесли первый удар по передовым отрядам «краснобровых» под командованием Со Лухуэя, стремительно, но с большими потерями выбили его из его базы в городе Уян в уезде Тайань провинции Шаньдун и без отдыха двинулись дальше на уезд Лян в провинции Хэнань. Это оказалось грубой ошибкой, войска были измотаны долгим переходом и кровавой битвой. Едва двинувшись дальше в поход, в том же уезде Тайань, они внезапно натолкнулись на крупные силы «краснобровых» у города Чэнчан. По сути, это была уловка восставших - измотать войска Ван Мана кровопролитным штурмом города, а затем атаковать не изнутри города, а снаружи. Оказалось, что в императорской армии практически полностью отсутствовала войсковая разведка, и военачальники едва ли представляли реальную диспозицию войск «краснобровых». Разгром был страшен: командующий первой группой армий Лянь Дань погиб в сражении, войска бросились в рассыпную, командующий второй группой армий Ван Куан просто скрылся с поля боя, оставив своих солдат.

Император Ван Ман пребывал в растерянности, практически вся его основная армия была разгромлена в одном лишь сражении с «краснобровыми», а времени собирать другую просто не оставалось. К тому же над империей Синь нависла новая угроза - разуверившись в способностях Ван Мана, несколько военачальников объявили о возрождении предыдущей династии Хань во главе с императором Гэнши (Лю Сюанем). Лидером армий новопровозглашенной династии Хань стал принц Лю Сюй, также наследник прошлой династии Ранняя Хань.

Силы династии Хань были разделены на две армии. Одна находилась под командованием самого Лю Сюя, а также Ван Фэна, Ван Чана, второй руководил Лю Янь. Армия Лю Яня действовала значительно активнее и осадила город Ванчэн, в котором оборонялась часть императорских войск. Ван Ман был в ярости - он не мог признать никакой новой династии Хань, которую по сути сам сверг 13 лет назад. В тот момент «самозванцы» еще казались ему легкой добычей. Для их подавления он собирает армию в 430 тысяч человек и отдает ее под командование своему двоюродному брату Ван И и первому министру Ван Сюню.

Армия Лю Сюя, пытаясь уйти изпод прямого удара сил Ван Мана, отступила в небольшой город Куньян в провинции Хэнань (ныне Пиндиншань), население которого поддерживало возрождение династии Хань. Хитроумный Лю Сюй приказал своим армиям не входить в город, а дожидаться армии Ван Мана за городскими стенами, при этом распространил слухи, что все восставшие находятся именно в городе и предаются пьянству. Сначала план Лю Сюя многим показался безумным - разве можно защищаться от хорошо вооруженной императорской армии вне оборонительных стен? - но постепенно Лю Сюю удалось убедить лидеров своих отрядов, что именно такой маневр поможет одолеть вражескую армию.

Императорские армии подошли к Куньяну и осадили его по всем правилам военной стратегии. Но внезапно оказалось, что часть восставших находится вне городских стен - легкие отряды Лю Сюя делали короткие вылазки на осаждающие войска, а затем вновь урывались в лесах или уходили в горы. Столь прекрасно продуманный план осады разваливался, императорские военачальники начинали нервничать. В конце концов было решено отправить часть войск, чтобы расправиться с Лю Сюем.

И здесь родственники Ван Мана, командующие его армией, сделали первую грубую ошибку. Они не имели представления о реальной численности армии Лю Сюя и повели в атаку на него лишь около 10 тысяч человек, приказав остальным войскам не двигаться с места и не снимать осаду с города. Поспешность подготовки этой операции не замедлила сказаться: практически весь карательный отряд империи Синь полег в бою с отрядами Лю Сюя, а он сам, как гласит история, заколол в схватке одного из командующих императорскими войсками, первого министра Ван Сюня. В войсках осаждающих начался хаос, и в этот момент из города вырвались отряды осажденных и ринулись на императорскую армию. К отражению атаки та оказалась абсолютно не готова, никто и не мог предполагать, что казавшиеся малочисленными повстанцы сумеют прорвать осаду. Это был шок и позор. Большинство солдат, оставшихся в живых, просто разбежались по своим деревням, и собрать их было уже невозможно. С остатками разгромленной армии, теперь насчитывавший лишь несколько тысяч человек, кузен императора Ван И отошел к одному из крупных столичных городов Китая - Лояну.

Теперь надо было не дать Ван Ману опомниться. Одна армия под командованием Ван Куана была послана на Лоян, вторая, во главе которой стояли Шэньту Цзянь и Ли Сун, взяла курс на столицу империи Синь - город Чанъань. По дороге армия разрасталась, ненависть к Ван Ману была столь сильна, что к армии Хань, что шла штурмовать столицу, присоединялись деревнями. К этой же армии присоединялись и отряды «краснобровых», хотя официально их лидер Фань Чэн держался в стороне от этих событий.

Наконец в сентябре 23 г. армии восставших подошли к столице империи - красивейшему и многолюдному городу Чанъань. Это был один из самых роскошных городов в ту пору не только в Китае, но и во всей Азии с огромным дворцом в центре, окруженный кварталами ремесленников, храмами и алтарями. После недолгой осады краснобровые 4 октября мощным ударом ворвались в город через ворота в восточной стене. Регулярная армия оказалась не столько слаба, сколько деморализована: слухи о мистическом мастерстве восставших и покровительстве им духам сыграли свою роль. К тому же восставшие умело воспользовались тем, что сегодня бы мы назвали «спецпропагандой»: лазутчики проникая в город, беседовали с солдатами, рассказывая им о том, что небесный «мандат на правление» Ван Мана уже кончился и доказательство тому - многочисленные разливы рек в одних районах и засухи в других. В результате солдаты сопротивлялись слабо, и в конце концов бросились бежать, спасая свою жизнь. Начались грабежи и пожары, город был практически полностью разрушен, полыхали храмы и уникальные древние постройки. Но самая главная цель была впереди - императорский дворец с засевшим там ненавистным Ван Маном. Остатки преданных ему частей, в основном его гвардия и личные телохранители, оттянулись к центральной части города, отбивая первые волны восставших, ринувшихся ко дворцу. И хотя до самого дворца было не более 5 км., именно здесь на этих последних километрах восставших погибло больше, чем при штурме городских стен. Лишь на закате восставшие сумели подойти к внутренней стене императорского дворца.

Преданные командиры императорской гвардии ожидали, что Ван Ман все же скроется из дворца и именно ради этого они клали свои жизни. Сами же восставшие также ожидали, что император попытается бежать, и заранее окружили дворец плотным кольцом, чтобы не дать ему скрыться. Но тот решил сражаться до последнего.

Сторонники узурпатора отчетливо понимали, что дело их проиграно, но никто не соглашался на сдачу. Ожесточение влекло их к оружию, и уличные бои продолжались до тех пор, пока у ванмановцев не иссякли стрелы. Только один Ван Ман не понимал того, что творилось вокруг. Глядя на зарево пожара, отражавшегося в великолепных прудах Цзянтай, видя израненных соратников и слыша крики своих врагов, он говорил только: «Небо облекло меня властью, разве могут причинить мне вред ханьские солдаты?»

Ван Ман не мог поверить, что он столь стремительно теряет царство. Прежде всего от магического искусства нападающих он