Место армии в жизни современного государства. Военная этика как совокупность правил и обычаев, кодифицированные уставные правила взаимоотношений между офицерским составом и подчиненными. Воспитание и образование кадров нации, проходящих через армию.
Аннотация к работе
Под военной этикой понимается совокупность правил и обычаев - как кодифицированных, так и не кодифицированных, - которыми противники должны руководствоваться на войне. Под воинской этикой - правила и обычаи, которые члены военной семьи соблюдают при сношениях друг с другом - и вся военная среда в сношениях с невоенными. Профессиональные (и полупрофессиональные) армии сообщали войнам оттенок гуманности, впоследствии совершенно утраченной. Уже война 1870 года и поведение в ней германского вооруженного народа показали всю несовместимость правил морали и воинской этики с интеллектом вооруженных народных масс. Следовательно, человечеству надо устроиться так, чтобы сделать войны легче переносимыми, избавиться от гангрены морального разложения, болезненный процесс которой длится долгие годы после самой войны.Равновесие этих двух начал, изумительно полно выраженное в Петре I, Румянцеве и Суворове, дает нам идеальный тип военного человека, идеальный тип вождя. Обычно перевешивает один из двух этих элементов, дающий начало "по преимуществу умовое" (Беннигсен), либо "по преимуществу волевое" (Блюхер). Уклад, сообщенный нашей Армии Александром I по окончании наполеоновских войн (эпоха, неправильно именуемая "аракчеевщиной"), не способствовал образованию, а главное - выдвижению сильных характеров. У наших начальников отсутствовала вера в свое призвание, вера в великое будущее Родины и Армии, воля схватиться с врагом и победить - победить во что бы то ни стало. Если в мирных условиях армия участвует в политической жизни страны, поддерживая существующий режим, то может ли эта армия быть вне политики во время войны, когда государство предельно напряжено, когда под угрозой находится сама жизнь страны.Кроме того, участие армии в политике не рисуется нам в виде периодических "пронунциаменто", т.е. такого порядка, когда армия, сколоченная в "касту" силою оружия, дает верховную власть своему ставленнику. В силу этого вопрос о политическом обладании армией, об ее внутренней верности режиму и о том, чтобы армия знала, понимала и сочувствовала творчеству своего правительства, составит первейшую заботу власти. В самом деле, можно ли почитать правильным такое положение, когда преподавание основ режима, его идеология вверяется в армии некультурному унтер-офицерскому составу в форме пресловутой "словесности"? Эта проблема разбивается на ряд самостоятельных задач: организация связи и сотрудничества с гражданской школой (церковной, государственной, земской и частной); организация воспитания и образования (в том числе и политического) кадров нации, проходящих через армию, и, наконец, новая организация военно-учебного ведомства самой армии для подготовки специальных кадров для несения разносторонних служб современной армии. Вместе с этими основами молодой человек из школы же должен принести в армию и сознание особо ответственного места, которое армия занимает в государстве, - он должен понимать, что ответственная служба армии дает ей особо почетное место; служба в армии для него должна быть не неприятной повинностью, но почетным долгом, к которому допускается только лучшая часть нации, какая-то ее элита.