Рассмотрение форм проявления конфликтного потенциала, который высвободился в результате распада Советского Союза и Югославии. Анализ движущих сил и причин столкновений различных этноконфессиональных групп, хода международного миротворческого процесса.
Аннотация к работе
Мерцающий режим конфликтов самоопределения в Восточной Европе Павел Смирнов Конфликтный потенциал, который высвободился в результате распада Советского Союза и Югославии, с течением времени изменил формы проявления. При этом потенциал межнациональных конфликтов и этнотерриториального сепаратизма усматривался не только в Восточной Европе и на постсоветском пространстве (что естественно, учитывая специфику их исторического развития), но и в Западной Европе, где интеграционные процессы, продолжающиеся не одно десятилетие, казалось бы, должны вывести понимание национального вопроса на принципиально иной уровень. Нетрудно было предположить, что новые независимые государства, которые появились на месте бывших «многонациональных» (по существу многоэтничных) стран - прежде всего Советского Союза и Югославии - будут руководствоваться задачами обособления от бывших «империй» и создания для себя нового типа легитимности на этнической основе. Вооруженные конфликты, которые возникли на территориях бывших СССР и Югославии, в первую очередь порождались кризисом приспособления новых государств и различных этнических (или суперэтнических) групп к новой «постимперской» реальности. В этом смысле к исследуемым реалиям применима концепция таких западных исследователей национализма, как Э. Геллнер или Э. Хобсбаум, квалифицирующих это явление как политическую идеологию, которая отстаивает необходимость совпадения государственных границ с национальными1. В любом случае при распаде СССР и Югославии многие из этих административных границ превратились в государственные и рассекли территории компактного проживания той или иной этнической группы (например, сербов, значительная часть которых проживала в Боснии и Герцеговине и Хорватии, или осетин, разделенных между РФ и Грузией). На территории бывшей Югославии косовскому примеру не пожелала следовать Воеводина, пользовавшаяся во времена СФРЮ таким же статусом автономного края в составе Сербии, как и Косово, и имеющая значительную долю венгерского населения (правда, не составлявшего большинства, в отличие от албанцев в Косово). В то же время в тех ситуациях, когда автономные образования и националистические лидеры отдельных общин твердо решили настаивать на повышении статуса своих территорий вплоть до отделения от «метрополии» (Косово, Абхазия) или путем смены государственной принадлежности (Нагорный Карабах), неизбежно возникали вооруженные конфликты. Если руководители новых независимых государств, чьи международно признанные границы были нарушены «сепаратистами», апеллируют к принципу территориальной целостности, то «самопровозглашенные» (или «непризнанные») государства говорят о праве наций на самоопределение2. Речь идет о Приднестровье, где суперэтническая общность, сложившаяся в условиях преимущественно индустриального характера данного региона (в противоположность в основном аграрному Правобережью Днестра), отказалась принимать те принципы национального строительства (а фактически конструирования «второй румынской нации»), которые на рубеже 1980-х и 1990-х годов стали навязываться националистами «титульного» этноса тогдашней Молдавской ССР3.