Понятие и виды инверсии - Контрольная работа

Понятие и виды инверсииИнверсия - изменение порядка слов в предложении, в результате которого сказуемое ставится перед подлежащим. При металингвистической функции язык фокусируется на коде (языком говорим о языке), при интерактиональной функции язык используется для связи отправителя и адресата, при контекстуальной функции язык концентрируется на контексте, при поэтической функции текст направлен на код и содержании одновременно. Если писатель хочет действительно быть понятым читателем, а но этого хочет, то для осуществления должного воздействия на читателя ему недостаточно выразить, передать лишь смысл, основную идею произведения через слово, высказывание; необходимо так передать это слово, высказывания, чтобы оно непременно «активизировало» воображение и чувства читателя, а не только его мысль. Семантико-синтаксическая функция порядка слов в английском языке обнаруживается как в различных по целеустановке предложениях, так и в коммуникативной актуализации (актуальное членение), где порядок слов организует определенный коммуникативно-значимый класс предложений и одновременно создает условия для реализации дополнительной коммуникативной нагрузки, в том числе и для реализации эмоционально - экспрессивного компонента предложения. Очевидно, можно, но нецелесообразно, так как, во-первых, предложение и высказывание не всегда совпадают друг с другом: есть высказывания, меньшие, чем предложение, или большие, чем предложение; во-вторых! даже в совпадающих случаях следует помнить о том, что термин «предложение» связан с одним направлением изучения лингвистической единицы (структурно-семантическим), а термин «высказывание» - с другим (функционально-семантическим).

Инверсия - изменение порядка слов в предложении, в результате которого сказуемое ставится перед подлежащим. (Here comes the coffee) или вспомогательный глагол ставится перед подлежащим (Can you see them?).

Инверсия (Inversion) в английском языке ударение обычно падает на начало предложения. В связи с этим в эмфатических оборотах, то есть, в тех случаях, когда имеет место логическое выделение, твердый порядок слов обычно нарушается и выделяемые слова, как правило, выносятся вперед.

In Table 1 are listed the data obtained. - в Таблице 1 перечислены полученные данные.

Never before has he seen it. - Никогда раньше он этого не видел.

Случаи применения инверсии: 1. В вопросах

2. После вводного отрицательного элемента: Under no circumstances should you apologize. She would not speak to them, nor would she write to them.

3. После so и отрицательных nor и neither в эллиптических придаточных: I recalled the incident and so did my parents. I did not understand the letter and neither did others.

4. В условных придаточных без союза: Had I been there, it would not have happened. (Сравните: If I had been there…) Инвертированная форма предложения считается более формальной.

5. Для выделения подлежащего: From the car sprang a fierce tiger.

6. Чтобы вывести вперед элемент, который связан с предыдущим предложением. Он также выделяет последний элемент: He was angry and even angrier was his wife.

В основе инверсии лежит стремление говорящего (или пишущего) ярче выделить какой-либо элемент предложения путем постановки его на необычное место с тем чтобы привлечь к нему внимание слушающего (или читающего). Начало предложения, естественно, больше всего фиксирует внимание слушающего, и, поэтому, при инверсии выделяемый элемент, как правило, передвигается на фронтальную эмфатическую позицию.

В некоторых случаях, например, в вопросительных или бессоюзных условных предложениях, эмфатическая инверсия приобрела грамматический характер и стала являться средством выражения синтаксической структуры. Иногда инверсия применяется также в интересах более ритмического построения английского предложения.

Выделяются два вида инверсии: глагольная инверсия (т.е. перестановка сказуемого на необычное место) и инверсия прямого дополнения.

Глагольная инверсия

Наиболее употребительны следующие пять случаев глагольной инверсии: 1) Вопросительная форма предложения, при которой глагол занимает место перед подлежащим: Can you translate this text? Можете ли вы перевести этот текст?

Is he a student? Он студент?

Если в вопросе участвует вопросительное слово, то оно, заключая в себе смысл вопроса, естественно занимает первое место перед инвертированным глаголом: What have you noticed there? Что вы заметили там?

Однако, когда вопросительное слово само является подлежащим, то инверсия, очевидно, становится невозможной: Who noticed the raise of ternperature? Кто заметил повышение температуры?

2) Бессоюзные условные предложения II и III типа (с опущенным союзом if) при наличии вспомогательного или модального глагола.

Эти предложения строятся по типу вопросительных предложений с модальным или вспомогательным глаголом на первом месте: Were he there at that time, he would help us to do the work. Если бы он был там в это время, он помог бы нам выполнить работу.

Примечание: В русском языке существует аналогичная конструкция условного предложения: Будь он там в это время, он помог бы нам выполнить работу.

3) Предложения с вводным словом there: There are forces of attraction in the atomic nucleus. В атомном ядре имеютсясилы притяжения.

There stands a powerful radio station at the entrance of the port. У входа в порт расположена мощная радиостанция.

Behind the institute (there) is a laboratory. За институтом расположена лаборатория.

4) После слов с отрицательным или ограничительным значением: never никогда, seldom редко, nowhere нигде, in vain напрасно, little мало, немного, scarcely, hardly едва, only только: Nowhere could we find the remnants of the plane. Нигде не смогли мы найти обломков самолета.

5) В предложениях, где на первое место вынесено для смыслового выделения какое-либо слово или выражение: So ended the experiment! Так окончился опыт!

Down rushed the enemy! Вниз бросились враги!

More than once could they see lights in the horizon. Не раз могли они заметить огни на горизонте.

В последних трех случаях мы имеем примеры чисто эмфатической инверсии, целью которой является выделение в предложении какого-либо элемента и придания предложению экспрессивного характера. При переводе таких предложений применяется также инвертированный порядок слов. Поскольку, в русском языке глагольная инверсия - явление гораздо более обычное, чем в английском она в переводе сообщает предложению значительно меньшую степень экспрессивности.

Поэтому для усиления эмоциональности иногда приходится при переводе наряду с инверсией использовать и особо выразительные лексические средства, чтобы равноценно передать английскую инверсию, например: Always during those hard months have I thought of my country. Дни и ночи все эти мучительные месяцы думал я о своей родине.

Инверсия прямого дополнения

1) Прямое дополнение иногда может стоять не непосредственно за сказуемым, а за косвенным дополнением или за обстоятельством.

Инверсия происходит в том случае, если косвенное дополнение или обстоятельство выражены одним или двумя словами, а прямое дополнение-длинной группой слов: We have received from him а detailed instruction containing all necessary data. Мы получили от него детальную инструкцию, содержащую все необходимые данные.

We sent there all the necessary instruments including the ammeter. Мы послали туда все необходимые приборы, включая амперметр.

2) Если в вопросительном предложении вопросительное слово связано с прямым дополнением или с его определением, то прямое дополнение ставится рядом с вопросительным словом, т.е. перед сказуемым: What readings did the ammeter show? Какие показания дал амперметр?

Whose permission did he receive? Чье разрешение он получил?

1. Прагматические особенности инверсии

Прагматические особенности инверсии в английском языке являются областью малоизученной, но релевантной для реализации эмоционально-экспрессивного компонента коммуникации. Актуализация предложения и экспрессия пересекаются в плоскости прагматики как семантически и коммуникативно-значимой категории, ибо здесь на передний план выдвигается говорящий субъект со всеми его интенциями. Существующая тесная связь между субъективным типом актуализации и эмоционально-экспрессивным компонентом коммуникации никогда не вызывала сомнений у лингвистов, однако, эта тема остается практически неисследованной. Анализ же инвертных предложений показывает, что при помощи инверсии выражается эмоционально-экспрессивный момент в коммуникации.

При коммуникации язык может выполнять несколько функций. При помощи языка выражаются эмоции, сообщается об информации, влиять на мысли и поступки людей, говорить о самом языке, вести беседу с друзьями, в принципе говорить, ни о чем, или рассказывать истории и анекдоты.

При изучении коммуникации объектом изучения (который проходит между участниками коммуникации) является текст. Беседа за обедом, роман, фильм, реклама - таким образом, все являются текстами в этом смысле слова.

При изучении текста наблюдаются следующие виды текста[1]: 1. Текст существует в определенной коммуникативной ситуации (in a particular communication situation)

2. Текст - структурное образование, у него есть структура (it has texture)

3. Текст передает содержание, значение (communicates meaning)

Исходя из этого, любой текст следует изучать с трех сторон: Как текст функционирует в коммуникативной ситуации? Как части текста связаны в целое? Что сообщает содержание текста?

Если воспользоваться схемой построения коммуникационной ситуации, то можно увидеть, что в каждой функции язык фокусируется то на «отправителе», как при экспрессивной функции, то на адресате, как при функции воздействия, то на содержании, как при информационной функции. При металингвистической функции язык фокусируется на коде (языком говорим о языке), при интерактиональной функции язык используется для связи отправителя и адресата, при контекстуальной функции язык концентрируется на контексте, при поэтической функции текст направлен на код и содержании одновременно. Рассматривая все эти функции языка, есть возможность возникновения явления инверсии. Даже при простой передачи информации это явление не возникает. Оно проявляется лишь при передачи эмоций и настроений при помощи текста, то есть нами будет рассмотрена эмоционально - экспрессивная функция языка.

Вербальная и невербальная коммуникация.

Язык - самое важное средство общения, но даже когда коммуниканты разговаривают друг с другом (вербальная коммуникация), каждая речь сопровождается жестами, позами, мимикой (невербальная коммуникация). С помощью невербальной коммуникации мы зачастую делаем акцент на той или иной фразе, на том или ином сообщении. Благодаря этому работает и инверсия, она, как бы, выделяет, ставит на первое место, выносит вперед более значимое, то, что хочется подчеркнуть, на чем делается ударение. Инверсия часто передает эмоцию или настроение. Таким образом, можно сказать, что коммуникационные цели меняют порядок слов.

В общем коммуникативной функции подчинено расположение главных членов. Подлежащее - тема (о чем говорит предложение) в нейтральных расчлененных высказываниях всегда предшествует сказуемому, а сказуемое - рема (то, что сказано об этом) располагается в конце предложения.

В инфлектных языках, таких как русский, где отношения между словами реализуется при помощи морфем, коммуникативный принцип размещения слов играет главную роль в определении порядка слов (V. Mathesius). В предложении есть две ударных позиции: в начале и в конце (O. Jesperson). Таким образом, в инфлектных языках писатель или говорящий помещают коммуникативно значимую часть предложения либо в начальную, либо в конечную позицию.

В аналитических языках, таких как английский, грамматический принцип выступает вперед (V. Mathesius). Порядок слов в английском языке грамматически зафиксирован.

«Известно, что в английском языке обычный порядок слов в «нейтральной» форме изложения - это подлежащее, сказуемое и далее второстепенные члены предложения, причем подлежащее обычно является данным (given), а следующие за ним члены предложения сообщают новое (new). Однако в английском языке уже полностью грамматикализованы такие случаи, когда не переставляется на другое место». [2]

Особенно часто изменения в расположении компонентов предложения происходит при актуализации предложения, то есть в высказывании.

«Актуализация предложения (его включение в контексте или ситуацию), то есть осуществление высказывания может менять и расположение компонентов словосочетания (при этом нарушая или разрушая его целостность)». [3] При этом средствами порядка слов выражается не только его состав, то есть деление на тему и рему, но и степень коммуникативной значимости каждого слова. При обычном расположении слов каждое из них коммуникативно значимо. Изменения привычного порядка усиливают или ослабляют коммуникативное значение слова. При этом, усиление коммуникативной значимости наблюдаются при передвижке слова в начальную позицию (самостоятельная тема) или в конечную (рема). Что касается срединного положения, то, попадая в него, член предложения оказывается коммуникативно незначимым.

На этом явлении основан механизм экспрессивности: выдвижение слова вперед делает его более значимым. Прозаическая письменная речь имеет одни и те же закономерности порядка слов во всех функциональных стилях. Художественная речь отличается наличием не только нейтральных, но и экспрессивных высказываний. Принципиально отличается поэтическая (стихотворная) и разговорная речь.

В разговорной речи иным является сам принцип размещения слов. Порядок слов в разговорной речи (речи произносимой, но не читаемой) отражает процесс формирования высказывания, процесс формирования фразы в голове говорящего. Последовательность расположения слов соответствует последовательности возникающих в сознании говорящего понятий. Но при этом можно выделить общие закономерности размещения в письменной речи. Следовательно, является и иными нормы порядка слов.

Основная функция порядка слов в разговорной речи - выражение степени коммуникативной значимости слова. Все значимое выдвигается вперед, рема может быть в любом месте высказывания, но чаще в начале или середине. Выдвижение вперед всего коммуникативно значимого приводит к частой препозиции управляемых компонентов предложения, что резко отличает нормы порядка слов разговорной речи.

Известно, что по законам психологии степень понимания зависит от организации высказывания. Если писатель хочет действительно быть понятым читателем, а но этого хочет, то для осуществления должного воздействия на читателя ему недостаточно выразить, передать лишь смысл, основную идею произведения через слово, высказывание; необходимо так передать это слово, высказывания, чтобы оно непременно «активизировало» воображение и чувства читателя, а не только его мысль. И это осознанно или неосознанно, всегда и учитывает писатель, иначе его произведение не дойдет до адресата, следовательно, но осуществиться действие и специфическое общение в области эстетической. Иначе говоря, коммуникативной роли здесь мало, необходима еще воздействующая или изобразительная роль речи, активизирующая фантазию и чувства читателя. Общение в художественно-эстетической области в полной мере может осуществляется лишь в том случае, если речь выразительна, образна, эмоциональна, если она будит воображение читателя, то есть если она выполняет еще и эстетическую функцию. Только искусно построенная и особым образом организованная речь может выполнить эстетическую функцию литературы и считаться художественной.

В живом потоке речи «при каждом конкретном сочетании слов происходит взаимоограничение понятий, которое выражается словами». Явление - взаимоограничения (в контексте) понятий, выражаемых соответствующими словами, то есть конкретизация - составляет неотъемлемую черту речи.

Для живой разговорно-бытовой речи (в отличии от научной) характерна более узкая и полная конкретизация.

Чем же она достигается? Каковы ее речевые средства?

Конкретизация в живой разговорно-бытовой речи - это конкретизация, так сказать, апперценционно-ситуативная, то есть вытекающая из общего жизненного опыта разговаривающих, из общности «предмета» речи и из ситуации. В отношении лингвистическом этой конкретизации способствует преобладающее употребление конкретной лексики, разного рода определительно-указательных слов, а также некоторых средств синтаксиса (порядок слов) и интонация. Здесь большую роль играют такие внелингвистические факторы, как ситуация, жесты, мимика и др.

При рассмотрении вопроса о специфике художественной речи важно учитывать и особенности читательского восприятия текста. По экспериментальным данным некоторых психологов, для понимания значения слов, понятийного плана речи требуется в 2,5 раза больше времени, чем для возникновения образа. Отсюда можно сделать логический вывод, что необходима активизация читательского воображения писателем, которая, естественно, может осуществиться только через текст. «Писатель должен как-то по-особому построить речь, выдвинуть, акцентировать какие-то ее моменты, задержать на ни внимание читателя с той целью, чтобы тот смог «ощутить» предмет описания, а не только понять общий смысл текста. Художник текста должен владеть «секретом» облегчения работы читательского воображения. "[4] А это он может осуществить только через речь, так как писатель лишен таких средств воздействия, как, например, интонация, жесты, мимика, ситуация, которые имеются в распоряжении при устном общении у разговаривающих. Эти средства с необходимостью должны заменяться в эстетическом общении речевыми средствами воздействия.

Если рассмотреть специфику научной речи, то в ней сама задача общения таково, что здесь достаточны передача информации и понимание смысла. В публицистике большое значение имеет воздействие на читателя, оно и проявляется в средствах речи, через речь; однако возбуждение работы читательского воображения здесь специально не преследуется. В художественной же речи, в которой очень большую роль играет ее эмоциональная сторона, воздействие на чувства писателей осуществляется через образ, в этом ее специфика, отличие от других сфер общения.

Итак, актуализация языковых средств, выражающих в речи (путем ее особого построения) образную мысль писателя и возбуждающих читательскую фантазию, - одна из специфических черт художественной речи, через которую и осуществляется конкретизация, но лишь в тех случаях, когда активизируется «конкретизирующая» сторона языковых средств. Конкретизация осуществляется через актуализацию, но такую, которая преследует цель «выдвинуть» языковые средства, выражающие конкретные стороны изображаемого. Здесь нельзя не согласиться с Кацнельсоном С.Д. о том, что «язык вливается в речь не как целостная структура, а фрагментарно, отдельными строевыми элементами, отбираемыми сообразно потребностям сообщения и получающими в речи свое особое, специфическое для данного текста построение».

«В специальной литературе из всего многообразия функций порядка слов в английском языке выделяются следующие: логико - грамматическая, структурно - грамматическая, эмоциональная и коммуникативно - прагматическая». [5] при этом указывается, что реальное оформление порядка слов в конкретном высказывании происходит, как правило, в результате осуществления не одной функции, а нескольких или даже всех вместе взятых.

Данное обстоятельство позволяет предположить, что указанные функции пересекаются в определенной плоскости и количество функции может быть сведено к минимуму, достаточному для образования любого коммуникативно-значимого класса и типа предложений, в которых форма и содержание взаимно детерминированы. В качестве основной универсальной функции признается структурно - грамматическая функция порядка слов, которая позволяет объединить грамматическую (в данном случае синтаксическую) и смысловую (семантическую) структуру, то есть семантико-синтаксическую функцию. Она позволяет объединить и логико-грамматическую, и коммуникативно-прагматическую, и эмоциональную функции.

Семантико-синтаксическая функция порядка слов в английском языке обнаруживается как в различных по целеустановке предложениях, так и в коммуникативной актуализации (актуальное членение), где порядок слов организует определенный коммуникативно-значимый класс предложений и одновременно создает условия для реализации дополнительной коммуникативной нагрузки, в том числе и для реализации эмоционально - экспрессивного компонента предложения.

«Объекты познания, с точки зрения прагматики, не существует независимо от сознания, а формируется познавательными условиями в ходе решения практических задач. Прагматика - практическая полезность, удовлетворяющая субъективные интересы индивида». [6] прагматический аспект речи - это речь в действии, в работе со всеми возможными нарушениями и отклонениями от общепринятого.

Актуализация и экспрессия пересекаются в плоскости прагматики как семантически и коммуникативно-значимой категории, ибо здесь на передний план выдвигается говорящий субъект со всеми его интонациями. Поэтому существует тесная связь между субъективным типом актуализации и эмоционально - экспрессивным компонентом содержания предложения.

Семантическая сущность актуализации состоит в образовании сочетания «известность / неизвестность» для воспринимающего информацию, для слушающего. Таким образом, актуализация предполагает обязательное наличие двух переменных - говорящего и слушающего, что соответствует требованию анализировать смысл предложения в контексте речевого акта. Семантическая оппозиция «известность / неизвестность» преобразуется в грамматическую и выражается грамматическими членами предложения - группой подлежащего и группой сказуемого, с которыми соотносятся понятия «данное / новое», «тема / рема». Ведущим при определении этих понятий является синтаксический фактор. Существующая здесь тенденция выносить «рему» в конец предложения является абсолютно надежным критерием для английского языка.

2. Грамматические и синтаксические функции инверсии в переводе инверсия прагматический грамматический синтаксический

В.Г. Адмони, выделяя эмоциональную функцию порядка слов в качестве самостоятельной, основное значение усматривает в создании повышенного эмоционального содержания синтаксических единств, что достигается, по его мнению, «измененной» (сдвинутой) формой исходного порядка слов. Оппозиция понятий «исходный» и «измененный» как отклонение от нормы встречается в работах многих авторов, что следует объяснить традицией, связанной с идеей европейского рационализма. Синтаксис же естественного языка постоянно вступает в конфликт с иконическими нормами, что свидетельствует не о нарушении норм, а о том, что «нормы» несовершенны. Современные грамматики английского языка начинают избегать подразделения порядка слов на нормальный и ненормальный.

Споры о «нормальном, нейтральном, не эмфатическом» и «ненормальном, особом, эмфатическом» (термины И.Р. Гальперин) порядке слов всегда не давали покоя стилистам и лингвистам. Проблема местоположения членов предложения (куда входит и проблема инверсии) исследуется учеными с момента зарождения науки «риторики». Сначала порядок слов - «общепринятый» просто фиксировался, затем грамматика стала рассматривать связи между членами предложения - «синтаксические отношения членов предложения», а уже затем стилистика, как наука обо всем выразительном, окрашенном, выдвинутом, стала рассматривать «отклонения от общепринятого» и определять их назначение в речи.

Гальперин И.Р. в своем труде «Очерки по стилистике английского языка» определяет так функции науки, занимающейся всем «необычным, отличающемся и экстраординарном»: «Стилистика языка изучает синтаксические выразительные средства языка и синтаксические стилистические приемы, создающие особую организацию высказывания, отличающую такое высказывание от высказывания в условно называемой нами «нейтральной» форме изложения». [7]

Инверсия, будучи «отклонением от нормы», как раз и входит в предмет изучения стилистики. Стилистика рассматривает ее эффект в речи. Грамматика также рассматривает инверсию, в свою очередь, как нарушение грамматических правил строения предложения. Грамматика описывает какой из членов предложения «выдвинут, выделен», а стилистика, какой эффект даст выдвижение именно этого члена предложения.

«В самом деле, проблема инверсии рассматривается и в грамматике, и в стилистике». [8] Так конструкция типа» Only then have I made up my mind to go there» называется стилистической инверсией в курсах грамматики и грамматической инверсией в курсе стилистики. Видимо, поэтому очень трудно назвать некоторые явные грамматические нарушения ошибками. Раз уж они имеют место быть, их можно назвать «отклонениями». Грамматика в данном случае должна считаться со стилистикой и функциями ее подчиненных.

Большинство стилистов сходятся во мнении, что «…уклонения от нормы нельзя рассматривать как ошибки.» [9] Считается, что именно в такого рода отклонениях, основанных на живых процессах языка, иногда скрывается индивидуально-творческая манера автора. Если подобное отклонение часто используется в индивидуально-художественном стиле разных писателей, оно может постепенно типизироваться, получив право на существование в стилистике языка, а затем при выработке определенных и твердых норм использования такого рода отклонений, и в области грамматики. Поэтому «четкую демакрационную линию между грамматическим и стилистическим в синтаксисе провести трудно, а иногда и невозможно».

Синтаксическое оформление настоятельно требует соответствующей интерпретации, иначе сам прием теряет свое качество. В подлинно художественном произведении использование инверсии всегда мотивированно цель высказывания.

В предложении Talent Mr. Micawber has; capital Mr. Macawber has not (Dickens) дополнения talent и capital стоят в начале. С точки зрения взаимоотношений данного и сообщаемого здесь наблюдаются интересные моменты: если сравнить этот порядок слов с традиционным, то подлежащее (Mr. Macawber) является данным (give); дополнения (talent, capital) и сказуемое has и has not являются сообщаемым (new). В традиционном же порядке слов сказуемые обычно оказываются в безударном положении и не несут на себе логической эмфазы. Вся сила логического выделения падает на дополнения.

В инвертированном же порядке слов оказывается все новое, сообщаемое, как сказуемое, так и дополнение: дополнения потому, что они поставлены на первое место, сказуемое потому, что оно оказывается под ударением как конечный элемент высказывания. Это особенно бывает заметно в поэтических произведениях, в которых сказуемое оказывается в положении на конце строки. Таким образом, выделенными оказываются не только противопоставляемые стилистически talent и capital, но и has и has not.

Общая стилистическая функция инверсии обычно выявляется из более широкого контекста, чем предложение. Инверсия в современном английском языке может иметь различные случаи размещения членов предложения. Мы воспользуемся описанием способов размещения членов предложения по И.Р. Гальперин[10]: Первый: дополнение ставится в начале предложения.

Второй: определение следует за определяемым (постпозиция определений), например: with fingers weary and worn (Th. Hood)

Третий: а) именная часть сказуемого стоит перед подлежащим: A good generous prayer it was (Twain) б) именная часть сказуемого стоит перед связкой, и оба они - перед подлежащим: Rude am I in my speech (Shakespeare)

Четвертый: обстоятельство стоит перед подлежащим предложения: Eagerly I wished the morrow (Poe) My dearest daughter at your feet I fall. (Dryden)

Пятый: обстоятельство и сказуемое стоят перед подлежащим предложения: In went Mr. Pickwick (Dickens) Down dropped the breeze. (Coleridge)

В выше приведенных примерах инверсия, во-первых, выполняет функцию грамматическую, так как она нарушает «нейтральный» строй языка. Грамматика рассматривает эти случаи «необычного» расположения членов английского предложения, то есть она регистрирует эти «отклонения», описывает какой «непривычный» член предложения стоит на каком «необычном» месте по сравнению с правилами расположения членов предложения в грамматике английского языка. Как мы уже упоминали выше, такие грамматические «отклонения» нельзя называть ошибками. Грамматика призвана только фиксировать их, описывать и называть положения членов предложения грамматическими определениями.

При изменении «привычного, правильного» (то есть грамматического) строя порядка слов, воспринимающая сторона (адресат, слушатель) получает сигнал, он выделяет это высказывание или предложение, так как оно отличается, выдается из ряда однородных, «серых» высказываний. То есть инверсия начинает выполнять уже другие функции, свойственные ей.

Инверсия вызывается стилистическими или смысловыми требованиями. «Инверсия сопровождается изменением интонации всего предложения: слово, поставленное на необычные для него место, интонационно выделяется». Поэтому при переводе предложения с инверсией требуется синтаксическая перестройка, т.е. обратным порядком слов. Наличие прямого и обратного порядка слов, не приводящего к нарушению правил построения предложения, составляет ту особенность русского языка, которую называют свободным порядком слов.

Благодаря строгому порядку слов английского предложения стилистическая инверсия является в английском языке очень выразительным эмфатическим средством. В русском языке инверсия не имеет такой выразительной силы изза более свободного порядка слов. Поэтому при передаче инверсии в переводе на русский язык часто приходится пользоваться каким-нибудь другим эмфатическим средством, чтобы сохранить выразительность. Например, введением дополнительного слова: Reductions there have been.

Сокращения действительно имели место. Особый интерес представляет эффект, создаваемый инверсией в приводимом ниже отрывке из романа Диккенса «Записки Пикквикского клуба»: Out came the chaise, in went the horses, on sprang the boys, in got the travellers. Инверсия послелогов придает описанию большую динамичность, которую нельзя передать инверсией в русском языке: карету выкатили - выкатили карету; лошадей впрягли - впрягли лошадей и т.д.: ни тот, ни другой порядок слов не передает стремительной последовательности действий. Удачным представляется перевод этого места, сделанный Иринархом Введенским. Он прибегнул к лексическому средству для передачи динамичности описания и ввел ряд наречий образа действия, передающих ту поспешность, с которой путешественники отправились в путь.

Дружно выкатили карету, мигом впрягли лошадей, бойко вскочили возницы на козлы и путешественники поспешно уселись в карету. Перевод того же отрывка А. Кривцовой и Е. Ланном, в котором инверсия не компенсирована другими средствами и в котором поэтому не сохранена динамика описания, не может считаться адекватным: Карету выкатили, лошадей впрягли, форейторы вскочили на них, путешественники влезли в карету. (Темп описания еще более замедлен неудачным глаголом «влезли»). Эти примеры наглядно показывают, что переводчик не должен формально подходить к своей задаче. Надо стремиться сохранить не столько сам прием, сколько производимый им эффект. Из этого следует, что нужно отдавать себе отчет, какую функцию выполняет инверсия в каждом отдельном случае.

Инверсия в английском языке тоже не всегда бывает эмфатическим средством. Иногда ею пользуются, чтобы подчеркнуть логическую связь между предложениями. Например: At a low estimate, three-fourths of our Royal Academicians are Forsytes, seven-eighths of our novelists, a large proportion of the press. Of science I can"t speak… (J. Galsworthy, The Man of Property).

По самым скромным подсчетам три четверти членов нашей Королевской Академии - Форсайты, семь восьмых наших романистов, и многие журналисты. Об ученых я не могу судить…

Совершенно очевидно, что в данном случае инверсия не имеет эмфатической силы, а служит только для более тесной связи между предложениями, поэтому в русском переводе предложное дополнение (of science), которое стоит в самом начале английского предложения, остается на том же месте и введения дополнительных слов не требуется. Аналогичную функцию выполняет инверсия и в следующем примере: Не added that smaller nations should be allowed to have 500,000 soldiers. This latter limitation the West rejected. Он добавил, что малым странам должно быть разрешено, иметь под ружьем 500.000 солдат, но западные державы отвергли это ограничение. Инверсия не носит эмфатического характера, она является только логической и не требует передачи в переводе.

3. Логико-информационная функция. Информативные дистрибуции

Понятие «высказывание», конкурирующее с понятием «предложение», было введено в лингвистику представителями структурального направления. При этом появилось сразу два подхода к пониманию высказывания как лингвистической единицы. Эти подходы разрабатывались разными школами структуральной лингвистики.

Назовем в первую очередь Пражский лингвистический кружок. Один из его основоположников, В. Матезиус, показал, что предложение имеет не только формальное членение (подлежащее, сказуемое, второстепенные члены), но и актуальное, связанное с информативной значимостью членов предложения в речи. Он предложил различать в содержании предложения исходную (известную, данную) информацию и новую, ради которой строится предложение. Первую он назвал основой, или темой, высказывания; вторую - ядром (впоследствии более распространенным стал термин «рема») высказывания. Актуальное членение предложения определялось им на основе учета функции в контексте. «Если формальное членение, - пишет он, - разлагает состав предложения на его грамматические элементы, то актуальное членение выясняет способ включения предложения в предметный контекст, на базе которого оно возникает». Таким образом, актуальное членение позволяет рассматривать предложение как единицу сообщения, т.е. выдвигает на первый план его коммуникативную функцию. Предложение, рассматриваемое в функциональном аспекте, и есть высказывание.

Представители другого направления структурализма - американского дескриптивизма - предложили противопоставлять высказывание и предложение как единицы звучащей и письменной речи. Такое понимание высказывания было обусловлено спецификой материала и методами его анализа: американский дескриптивизм вырос на основе изучения речи индейских племен, не имевших ни письменности, ни традиций лингвистического описания. В этом случае исследователи вынуждены были отказаться от традиционного понятия предложения. Под высказыванием (utterance) они стали понимать любое речевое произведение одного говорящего (до начала речи собеседника), а более дробное интонационно-смысловое целое внутри речи говорящего (соответствующее предложению) - минимальным свободным высказыванием (minimum free utterance). Такой подход к анализу языкового материала был перенесен и на анализ письменных языков (в частности, английского), при этом в качестве материала анализа использовались магнитофонные записи разговоров, т.е. звучащая речь.

Принципиально новая методика анализа высказывания, обоснованная родоначальником дескриптивного направления в лингвистике Л. Блумфилдом, заключалась в том, что оно рассматривалось как стимул, вызывающий у слушателя определенную реакцию. Несмотря на то, что Л. Блумфилд определяет высказывание не с лингвистических позиций, а с позиций одного из направлений американской психологии - бихевиоризма - как единицу, содержание которой обусловлено поведенческой, а не мыслительной деятельностью человека: в нем все же потенциально содержатся такие признаки высказывания, как ситуативность и соотнесенность с говорящим и слушающим.

Итак, традиция исследования письменного текста дала лингвистике понятие предложения, осознание же того факта, что с помощью звучащей речи говорящий может так или иначе расчленить структуру предложения и передать собеседнику содержащуюся в предложении информацию в нужном для него (актуальном) освещении, вызвало к жизни конкурирующий термин - «высказывание».

В настоящее время понятие высказывания признается всеми лингвистами, однако спорной остается проблема его соотношения с понятием предложения. Спорность этой, проблемы объясняется объективными причинами, из которых наиболее важна та, что предложение и высказывание в большинстве случаев передаются одной и той же лингвистической формой. Некоторые признаки этой формы изучались уже давно и достаточно тщательно, что создало устойчивое представление о совокупности признаков, характеризующих лингвистическую единицу как предложение. Хотя всеобъемлющего и общепризнанного определения предложения не существует, однако любой человек, даже не специалист, легко выделяет предложение по графическому, интонационному и содержательному признакам.

В наиболее общем виде предложение характеризуется как основная единица синтаксиса, которая служит «главным средством формирования, выражения и сообщения мысли» В настоящее время это общее положение конкретизируется признанием у предложения трех основных признаков: структурного, номинативного и коммуникативного. В чем же проявляется коммуникативная природа предложения, его свойство быть средством сообщения мысли? На этот вопрос традиционная грамматика отвечает по-разному. Во-первых, подчеркивается, что предложение как средство общения обладает признаками предикативности и модальности, которые и отличают его от других номинативных средств, не являющихся средством общения (слов и словосочетаний) [11]. Во-вторых, выделяется особая роль предложения в процессе коммуникации - его способность передавать сообщение, т.е. определенным образом организованную информацию. В этом случае предложение рассматривается как коммуникативная единица, направленная слушающему, т.е. в центр внимания ставится информационная структура предложения. В этом случае многие исследователи предпочитают говорить о высказывании. «Предложение, рассматриваемое с коммуникативной стороны, пишет в этой связи И.И. Ковтунова, - принято называть высказыванием» [12].Высказывание, таким образом, это предложение с определенным актуальным членением. Оно, как и предложение, имеет систему средств выражения и формирования, но эти средства другие, чем те, которые формируют предложение. Основными средствами формирования высказывания являются порядок слов, ин