Перевод Новгородской Библии - Курсовая работа

Библию на славянском языке; а прежде тиснения прочесть ту славянскую Библию и согласить во всем с греческою семидесяти переводчиков Библиею». Знаменательная для западноевропейской жизни и литературы реформация Лютера вызвала к жизни появление немецкого перевода Библии; этот перевод послужил в свою очередь главною основою национальной немецкой литературы и литературного языка. Моменты высшего напряжения духовных сил французского народа вызвали к жизни в XVI веке французскую Библию, поставили ее в центр национальной литературы, в ряд символов гражданского и общественного развития Начальный славянский перевод Библии Кирилла и Мефодия бесспорно лежит в основе новой культуры, новой духовной жизни славянских народов; созревшее для этой новой культуры брожение живых народных сил славян сосредоточилось и вылилось в форме национальной Библии. Все славянские тексты, вошедшие в свод, - за исключением поздних переводов книги Есфирь с еврейского и ряда книг в переводе с латинской Вульгаты, - переведены с греческого текста LXX на юге славянства; нельзя указать ни одной книги, о которой можно было бы предположить ее перевод на Руси. Перевод этот был внесен в свод и затем восполнен еще 7-ю главами с Вульгаты тем же лицом, которому принадлежат переводы с латинского - это условно дает нам право не выделять этот перевод в особый отдел в составе Геннадиевской Библии.В настоящие время верующие смотрят на Библию как на богодуховнную книгу, то есть как на книгу, автором которой является сам Бог. Люди (пророки), писавшие библию, были лишь орудием в руках божиих; они излагали мысли, внушаемые им Духом Святым, то есть Самим Богом. На протяжении всей жизни человек постоянно обращается к различным философским и религиозным учениям в поиске смысла жизни и обретения гармонии. Стараются улучшить свою жизнь различными религиозными ритуалами, обращаются к культурам других народов, гадают на картах и кофейной гуще, обращаются к звездам, экстрасенсам и этот список можно пополнять и пополнять. Авторы же Библии писали ее под воздействием Духа Святого, это - Сам Бог говорит с человеком через страницы Своего послания.

Актуальность темы. Новгородский перевод Библии или же Геннадиевская Библия одна из знаменитых памятник духовной или, точнее, священной письменности, который решительно выделяется. Библия известна, ибо это первый полный Библейский кодекс на родном языке в 15 веке. Библия была и остается самой читаемой книгой на земле. К началу XIX века имелось всего 66 библейских переводов на языки народов мира.

Влияние Библии на последующие переводы чрезвычайно широко и многообразно, поэтому заслуживает отдельного исследования. Этому посвящена данная курсовая работа.

Геннадиевская Библия - уникальный и очень древний перевод, подготовленный в новгородском скриптории при участливости и внимательности Дмитрия Герасимова по инициативе и под руководством архиепископа Геннадия Новгородского. Кодификации работы славянской Библии была окончена к 1499 году.

Степень изученности. Тема Перевод новгородской Библии достаточно полно освещена Алексеев А.А., Мень А., Десницкий А.С., Ромодановская В.А., и другими исследователями.

Объект исследования - памятник письменности.

Предмет исследования - Новгородский перевод библии или Геннадиевская библия.

Целью данной курсовой работы является комплексное изучение истории перевода и его ценности. Для решения поставленной цели обозначены следующие задачи: - о славянской библии;

- изучить историю перевода;

- рассмотреть какую ценность представляет;

- проанализировать различные версии изменение ее с истечением времени;

- охарактеризовать рукопись, рассмотреть проблему сбора информации.

Теоретическая значимость исследования состоит в том, что автор проанализировал широкий спектр учебной и научной литературы, статьи по предмету исследования, провел исследование, обобщил полученные результаты и сделал самостоятельные выводы.

Практическая значимость курсовой работы состоит в том, что собранный материал и выводы, к которым приходит автор, могут найти применение при разработке учебных курсов, пособий, подготовке к лекциям и семинарам.

Методологической основой исследования стали общенаучные принципы познания - системности, структурности, комплексности, объективности и историзма, а также методы анализа, синтеза.

1. История Библии

1.1 О славянской Библии

Обладание библейскими книгами на славянском языке при крещении Руси в 988 г. Усовершенствовала христианскую миссию в нашем Отечестве. Новый христианский народ сразу обрел доступ к Откровенному источнику избранной им религии на близком, достаточно понятном языке. Юная Церковь оказалась в положительной ситуации, тогда как Западной народы Европы вплоть до Реформации использовались Библией только латинского языка, давно недоступный для множества паствы Западной Церкви. В этой причине значение трудов святых Кирилла и Мефодия по переводу Библии на славянский язык трудно переоценить.

Необходимо отдать должное издателям, установившим несоответствие обретенной ими рукописи греческому тексту Семидесяти («разнствия и развращения библейских списков»). Сделанные исправления, абсолютно Предпринятые исправления, однако, были выборочными и крайне непоследовательными. В порядке следования книг, делении текста на главы, составе отдельных книг сохранилась почти полная ориентация на Вульгату.

Первая печатная Библия в Московской Руси (Московская Библия) появилась только в 1663 г. и получила у современников название «Первопечатной». Хотя в церковных кругах давно обсуждался вопрос о необходимости провести ревизию славянской Библии и согласовать ее текст с греческим, издана Московская Библия была как простая копия Острожской Библии, с немногими орфографическими исправлениями.

Последовательное исправление славянской Библии по греческому тексту было осуществлено только в XVIII в. Указом Петра I от 14 ноября 1712 г. повелевалось «издать печатным тиснением Св. Библию на славянском языке; а прежде тиснения прочесть ту славянскую Библию и согласить во всем с греческою семидесяти переводчиков Библиею». К поставленной задаче петровские справщики отнеслись довольно смело, кроме греческого текста учитывая Вульгату и еврейский, масоретский, текст как оригинал Ветхого Завета. Труд справщиков был окончен в 1723 г., и на следующий год последовало Высочайшее разрешение приступить к печатанию. Преждевременная кончина Петра I, однако, надолго остановила издание.

В каждое последующее царствование возвращались к этому вопросу. Он ставился и при Екатерине I, и при Анне Иоанновне, но только в 1751 г., при Елизавете Петровне, долгожданное издание увидело свет, получив название Елизаветенской Библии. Насчитывается не менее шести комиссий, занимавшихся подготовкой этого издания. Каждая очередная комиссия начинала работу заново, вначале пытаясь освоить материал петровской справы, часто этим и ограничиваясь. На определенном этапе были обнаружены значительные расхождения текста петровских справщиков с греческим текстом. Справщиков обвинили в нарушении воли императора Петра Великого. Принципиальным представляется запрос, который был направлен Синоду председателем созванной в 1736 г. четвертой комиссии архим. Стефаном (Калиновским). Архим. Стефан просил разъяснить, каким именно греческим текстом следует пользоваться для исправления, поскольку «в разных кодексах и экземплярах немалые разности и несогласия находятся». Им впервые было обращено внимание на факт разночтений в самом греческом тексте - проблему, которая предшествующими справщиками, видимо, еще не вполне осознавалась. Окончательно был принят следующий принцип редактирования: при расхождении греческих источников предпочтение отдавали варианту, присутствовавшему в большинстве греческих текстов; исходный вариант Первопечатной не меняли при его подтверждении хотя бы одним греческим источником. Таким неоднозначным путем и достигалась главная цель издания - последовательное приведение славянского библейского текста в соответствие тексту греческому.

Елизаветинская Библия 1751 г. подвела итог растянувшейся на два с половиной столетия издательской работы. Что же было достигнуто? За стремлением согласовать славянскую Библию с переводом Семидесяти очевидно усматривалась надежда обрести ясный библейский текст. Предполагалось, что именно таков текст греческий, незыблемый авторитет которого утверждался его употреблением в Древней Церкви. Вскрытые при подготовке Елизаветинского издания серьезные проблемы самого греческого текста поставили издателей, по сути, в тупиковую ситуацию. Ложной оказывалась сама исходная посылка осуществляемого редактирования. Последовательная правка по Септуагинте не устраняла темноту славянского текста, поскольку от темноты не был свободен и греческий текст. Собственно, Елизаветинское издание, как и предшествующие, осталось далеким от исполнения главного требования к любому библейскому переводу - быть ясным (по выразительным средствам языка) текстом Божественного Откровения.

1.2 Создание Новгородской Библии

Первая полная славянская Библия на Руси появилась только в 1499 г. В честь своего создателя архиепископа Геннадия Новгородского, сборник получил название Геннадиевская Библии. Это было рукописное издание, хоть и на Западе книгопечатание было уже достаточно развито и распространено. Основу кодекса составили толковые и богослужебные списки, представлявшие переводы различного происхождения. Создателям не удалось найти древние славянские переводы ветхозаветных книг и по этой причине пришлось делать их заново. Переводили с латинской Библии - Вульгаты. Обращение к Западной Библии, то есть отход от греческого текста Семидесяти Толковников, изначальной основы славянских переводов Ветхого Завета, объясняется отсутствием у помощников архиепископа Геннадия достойных знаний греческого языка и соответствующих списков, а также активным участием в издании монаха доминиканца Вениамина. Состав и порядок расположения книг Ветхого Завета в издании соответствовал Вульгате; считаясь с Вульгатой, была проведена и разбивка текста всех книг сборника на главы. И благодаря этому, Латинская Библия стала образцом издания, и в Геннадиевском справочнике осуществился смесь западной и восточной библейских традиций. Геннадиевская Библия в значимой степени определила дальнейшую судьбу Библии в России, причем не только славянской, но и русской, - в целом закрепив состав сборника библейских книг и обусловив эклектизм практически всех последующих изданий.

Старый Новгород в длинном ряду своего литературного наследства оставил один знаменитый памятник духовной или, точнее, священной письменности, который решительно выделяется, как Софийский собор среди многочисленных новгородских святынь, из всей родственной ему старой русской литературы. Это - Библейский свод, то есть первое на Руси и во всем славянском мире полное собрание Библейских книг в славянском переводе, сделанное новгородским архиепископом Геннадием в 1499 году. Наукой этому труду уделено совершенно недостаточное внимание. Он описан по своему непосредственному, ближайшему составу - и только. Мы в настоящем случае остановимся на неразъясненных еще вопросах о происхождении составных частей Геннадиева свода и о значении этого свода в истории нашей письменности и культуры. Ближайшие условия составления полного Геннадиевского списка Библейских книг уясняются довольно просто. Новгородский архиепископ Геннадий вел борьбу с еретиками жидовствующими. Жидовствующие учение свое выводили из Священного Писания и тем самым вызывали своего обличителя на пользование тем же оружием. Явилась живая потребность осмотреть это оружие и привести его в надлежащую готовность. Библейские книги в старом славянском переводе известны были в Новгороде с XI века, но издавна, со времени появления славянского перевода, по примеру Византии, они переписывались у южных славян и на Руси не в виде цельного Библейского свода, а в виде отдельных частей - Пятикнижия или Восьмикнижия, Царств, Притчей и других учительных книг, Псалтири, Пророков, Евангелия и Апостола. В домашнем и богослужебном употреблении эти отдельные части были не в одинаковой степени: одни употреблялись чаще (Псалтирь, Евангелие, Апостол), другие реже. При такой неодинаковой судьбе частей Библейского свода естественно возникали различные неудобства: одни части могли переписываться и встречаться в употреблении реже, чем другие, и поэтому могли быть менее известны; некоторые части при таком порядке могли совсем затеряться. При живой потребности в них, как, например, это проявилось в деле борьбы с жидовствующими, это неудобство могло вызывать значительные практические затруднения: отдельные части могли легко подвергаться случайной или намеренной порче и, во всяком случае, делали совершенно невозможным какой-нибудь контроль над ними церковной власти. В интересах уяснения и проверки всего состава Библии и, главным образом, в целях практического, миссионерского его использования новгородский архиепископ конца XV в. взял на себя нелегкий труд объединения славянского текста Библии. Так, в общем, представляет современная наука ближайшие обстоятельства, побудившие Геннадия заняться составлением Библейского свода, известного в истории под его именем.

Сопоставление обстоятельств происхождения Геннадиева свода с условиями появления национальных переводов Библии у других народов дает возможность видеть в этом деле иную, более глубокую причину образования Библейского свода, чем непосредственная борьба Геннадия с жидовствующими.

Зарождение или капитальные переработки национальных переводов Библии всегда стоят под влиянием высших и напряженных двигателей общественной, государственной и духовной жизни народов; национальная Библия охватывает, характеризует и сосредотачивает в себе целую эпоху, перелом или напряжение народного организма. Знаменательная для западноевропейской жизни и литературы реформация Лютера вызвала к жизни появление немецкого перевода Библии; этот перевод послужил в свою очередь главною основою национальной немецкой литературы и литературного языка. Моменты высшего напряжения духовных сил французского народа вызвали к жизни в XVI веке французскую Библию, поставили ее в центр национальной литературы, в ряд символов гражданского и общественного развития Начальный славянский перевод Библии Кирилла и Мефодия бесспорно лежит в основе новой культуры, новой духовной жизни славянских народов; созревшее для этой новой культуры брожение живых народных сил славян сосредоточилось и вылилось в форме национальной Библии.

Болгарская и сербская переработки славянской Библии в XIV и XV вв. совпадают с моментами самого усиленного напряжения государственных и народных сил болгар и сербов, накануне их государственного падения, и являются, как бы последними попытками собрать угасающие силы для возможной защиты и поддержки основных устоев государственной и народной жизни. Конец XV века, решивший судьбу новгородской самостоятельности, был слишком важным моментом в новгородский истории, чтобы в нем не находить побуждений для пересмотра и наилучшего выявления народных сил в самых заветных и дорогих для него формах. Утрата самостоятельности, борьба с новым московским укладом и другими затруднениями должны были вызвать лучших представителей новгородского общества на размышления и пересмотр их идейных устоев, их надежд на будущее. Этим объясняется оживление в это время и раньше, с половины XV века, новгородской духовной литературы, главным образом в области житий и местных сказаний; этим запасом идейной духовной энергии можно объяснить появление в Новгороде громадного литературного предприятия половины XVI века - составление митрополитом Макарием Великих Четьих-Миней. Духовная энергия Новгорода сосредоточилась под конец его государственной жизни с таким избытком, что ее хватило и на долю ближайших поколений самостоятельных новгородцев. Вот этот духовный подъем новгородской жизни и мысли конца XV в. и вызвал появление существенной основы тогдашнего миросозерцания - полной Геннадиевской Библии. Ересь жидовствующих послужила в этом случае только внешним ближайшим поводом, или побуждением.

2. Создание Геннадиевской Библии

2.1 Источники Библии

Источниками Геннадиевой Библии - в основной и существенной ее части - послужили новгородские списки отдельных частей славянского Библейского текста. Судим так потому, что большая часть свода 1499 г. опирается на тексты, известные в Новгороде с XI-XII вв. Обращался Геннадий в поисках лучших текстов в тогдашние книжные центры, в соседние с Новгородом области; так, известно его послание к ростовскому архиепископу Иоасафу (февр. 1489 г.): “да есть ли у вас в Кирилове, или Фарафонтове, или на Каменном книги: Селивестр папа Римскый, да Афанасий Александрийскый, да Пророчьство, да Бытья, да Царство, да Притчи, да Менандр, да Иисус Навин Занеже те книги у еретиков все есть”. Но поиски эти скорее говорят не о скудости собственных новгородских церковных хранилищ в Библейских текстах, а о некоторого рода широте плана новгородского владыки. Он поименовывает в современном обозначении все известные тогда составные части Библии, отмечает книгу Менандра, внесенную в учительный отдел Библейских книг в западной Руси. Он знает состав славянской Библии, потому что имеет у себя ее списки, но для его предприятия нужно иметь, возможно, больше этих списков; у него видны замыслы о подборе лучших текстов, то есть по тогдашнему времени здесь нужно видеть план полного критического издания Библии. В том же послании к Иоасафу 1489 г. видно, что Геннадий уже осведомлен о различии текста некоторых Библейских книг жидовствующих от обычного церковного текста: “жидова еретическое преданіе дрьжатъ - псалмы Давыдова или пророчества испревращали”. Итак, по ближайшему подбору своих текстов Геннадиевская Библия - чисто русского происхождения. Она объединила в себе господствовавший в то время на Руси вид славянского перевода, известного в Новгороде с весьма давнего времени. Нет никаких данных, чтобы в этот свод был привлечен какой-либо текст из пределов, далеких от Новгорода, или ходячий текст был существенно переработан новгородскими исправителями по выработанным редакцией соображениям. По-видимому, собственно новгородская ревизия текстов ограничивалась общим определением исправности избранных для свода списков со стороны полноты их текста. Одобренный в этом отношении список, по-видимому, прямо поручался главным наблюдателем этого дела, архиепископским архидиаконом Герасимом переписчикам, которые, в сознании важности своего труда, и занесли свои имена в выходной лист.

Было бы интересно определить те списки, которые послужили оригиналами для составителей свода, но это, по-видимому, безнадежно: новгородских догеннадиевских Библейских списков XV в. мы не знаем. Поэтому необходимо проследить более доступный для исследователя материал - историю типа тех переводов, какими пользовались геннадиевские труженики. Это, в общем, выясняется для некоторых отделов геннадиевского текста из специальных исследований в таком виде. Все славянские тексты, вошедшие в свод, - за исключением поздних переводов книги Есфирь с еврейского и ряда книг в переводе с латинской Вульгаты, - переведены с греческого текста LXX на юге славянства; нельзя указать ни одной книги, о которой можно было бы предположить ее перевод на Руси. Громадное большинство Библейских книг с несомненностью представляет текст симеоновский (конца IX и нач. Х в.), то есть перевод школы болгарского царя Симеона. Таковы тексты в Геннадиевской Библии: Пятикнижия Моисеева, Иисуса Навина, Судей, Руфи, книги Иова и 16-ти пророков. В этих книгах первоначальный болгарский текст Х в., известный у нас, на Руси, с ХІ в., в списках догеннадиевских, которыми воспользовались составители свода, сохранился наиболее чисто (так как, по-видимому, книги эти не пользовались широким распространением в Новгороде и вообще в древней Руси) и в таком, существенно непереработанном виде вошел и в Геннадиевскую Библию. Под пером составителей свода текст этих книг потерпел только в смысле некоторой русификации старого славянского языка. Другой ряд Библейских книг в переводе того же болгарского происхождения дошел до Геннадия после более или менее продолжительной и сложной истории этих текстов на Руси или у южных славян после XI века. Этот ряд составляют новозаветные книги - Евангелие, Деяния Апостольские и Послания святых Апостолов. Симеоновский текст этих книг к XV веку получил существенную переработку. По-видимому, эта переработка начата была на юге славянства (Константинопольское Евангелие 1383 года), а продолжена и закончена была у нас на Руси в XIV-XV в. и в этой форме внесена в Геннадиевскую Библию. Третий ряд книг, принятых в Геннадиевский свод, еще не исследован подробно по его происхождению, и потому о нем, возможно, высказаться только предположительно. По-видимому, эти книги вышли из того же самого болгарского источника, но потерпели в своей истории довольно значительные изменения, наукою еще не приведенные в ясность - изменения несистематического характера со следами каких-то разрушительных воздействий на текст. Эти книги следующие: 1-4-я книги Царств, Псалтирь, Притчи Соломона, Екклесиаст, Песнь Песней, Премудрость Соломона и книга Иисуса, сына Сирахова; по-видимому, сюда же следует отнести и Апокалипсис. Отношение составителей Геннадиевского свода ко всем довольно значительным отличиям трех групп списков проявилось в совершенно одинаковой форме: хорошо сохранившийся архаический текст книг первой категории геннадиевские составители Библии вносили, по-видимому, с рукописей XI в. с такою же буквальною точностью, как и перевод книг второго ряда, пересмотренный и исправленный на юге славянства и у нас в XIV и XV вв., и текст книг третьей категории, где-то кем-то правленных и отчасти потерпевших в своем составе и порядке. Самостоятельного творчества и даже простой сверки рукописного текста с другими рукописями, кроме определения полноты текстов и подновления языка, у составителей Геннадиевской Библии - в области старых славянских переводов - усмотреть нельзя. Кроме основных Библейских текстов в древнем переводе с греческого, в составе Геннадиевой Библии были добавочные части в новом переводе с других языков. Это - 1) предисловие и объяснительные статьи к Библейским книгам, частию в переводе с немецкой Библии, частию с латинской Вульгаты, 2) ряд Библейских неканонических и отчасти канонических книг и отдельных частей книг в переводе с латинского. Эти новые части Геннадиевской Библии имеют особое происхождение. Над ними трудились не архидиакон Герасим с дьяками, а другие лица. Предисловие и объяснительные статьи в Геннадиевской Библии являются на русской почве первою данью средневековой западной схоластике, окружавшей в свое время западные тексты священных книг плодами рассудочного усвоения. Бывали пояснительные статьи, “толки” и “сказы” в славянских текстах из византийских источников (некоторые из старых предисловий внесены и в Геннадиевский свод), но эти статьи преимущественно представляли заимствования из святоотеческих толкований или подражаний этим толкованиям и носили характер благоговейного проникновения в тайну Откровения; новые схоластические пояснения священного текста носят другой характер: в них царят дух и запросы обычного в нашем нынешнем смысле предисловия к книге или школьного рационализма со стремлением охватить и исчерпать предмет в смысле всестороннего школьного знания. Общее описание этих статей приведено у Горского и Невоструева, а также - в интересах уяснения литературных источников статей - у А.И. Соболевского. Три списка Геннадиевской Библии - известные № 1, 2 и 3 Синодальной Библиотеки - в этих добавочных статьях не представляют полного сходства: № 3 (Библия XVI в.) довольно часто идет особняком, дает иные статьи, чем те, что помещены в списках № 1 и № 2. Немецкие и латинские оригиналы этих пояснительных статей в точности еще не найдены. Не видно, чтобы все добавочные статьи к текстам Библии были переведены только для потребностей Геннадиевского свода. В конце XV и начале XVI века переведено было множество этих статей, иногда прямо весьма посредственных. Есть рукописи, где эти статьи собраны отдельно от Библейских текстов, и этих статей известно больше, чем то, что дается нам в списках Геннадиевской Библии. Можно думать, что из этого запаса и производился особый выбор нужных статей для Геннадиевского свода.

Вторая добавочная часть Геннадиевской Библии состоит из переводов с латинской Вульгаты неканонических и некоторых канонических книг и из восполнения по той же Вульгате некоторых частей книг, помещенных в старом переводе. В этом переводе внесены в Геннадиевскую Библию две книги Паралипоменон, три книги Ездры, книги Неемии, Товит, Иудифь, Премудрости Соломона, 1 и 2-я книги Маккавейские. Восполнены переводом с латинского следующие книги: Есфирь, главы 10-16; пророка Иеремии, главы 2:13-25:14, 46:1-52:4; пророка Иезекииля, главы 45-46. К этой руке нужно отнести проверку порядка священных книг в старом славянском переводе и приспособление этого порядка к показанию латинской Вульгаты. Так этою рукою согласно с Вульгатою, произведено новое расположение глав в книгах Притчей и Иисуса, сына Сирахова, произведена проверка текста книги Иисуса Навина. В ряд второй, добавочной части Геннадиевского свода следует отнести, - правда, особый и независимый от этой части - перевод 1-9-й глав книги Есфирь с еврейского текста. Перевод этот был внесен в свод и затем восполнен еще 7-ю главами с Вульгаты тем же лицом, которому принадлежат переводы с латинского - это условно дает нам право не выделять этот перевод в особый отдел в составе Геннадиевской Библии.

2.2 Создатели Библии

Общее наблюдение и руководство за работой по составлению Библии и переписка всей Библии произведены были теми лицами из ближайшего к архиепископу Геннадию новгородского клира, которые поименованы в официальной записи. И количество имен, и скромность их положения вполне соответствуют тому представлению дела, что в области готовых славянских текстов был произведен подбор списков, и списки эти были поручены переписчикам-дьякам для внесения их в соответствующее место свода. Для такой работы было совершенно достаточно наличных сил из состава новгородского архиепископского двора и новгородского клира. Почетную роль непосредственных осуществителей первой полной славянской Библии судьбе было угодно предоставить архидиакону новгородского архиепископа иноку Герасиму и трем дьякам: Василью, дьяку Входо-Иерусалимской церкви; Гриде - дьяку церкви (Максима?) Исповедника и Клименту - дьяку церкви святого Архангела Михаила. Выбор архидиакона Герасима естественно объясняется его положением ближайшего доверенного лица при архиепископе в составе его ближайшего клира, а выбор дьяков, вероятно, основан был на их репутации хороших писцов.

Перевод предисловий и пояснительных статей во всех частях Библии можно приписать, по-видимому, Дмитрию Герасимову и толмачу Власу. Об участии этих лиц в составлении Библии не упоминается в выходной записи Геннадиевского свода, но об их переводе с немецкого пояснительных статей к Библейским текстам говорит одна запись в конце Псалтири И. Дмитрий Герасимов и Влас, или Власий, известны как переводчики при Геннадии, а потом в Москве при Максиме Греке. Оба они, несомненно - северные уроженцы. О Дмитрии Герасимове известно, что знание латинского и немецкого языков он приобрел в Ливонии. В одном из своих писем к псковскому дьяку Мисюрю Мунехину в Псков он называет себя вскормленникомъ Мисюря. Едва ли в устах Дмитрия Герасимова это обозначение было фигуральным выражением. По-видимому, в его лице мы имеем псковского уроженца, воспитанного образованным Мисюрем в соседней с Псковом Ливонии. Руке этого псковича следует приписать те особенности псковского наречия, какие отмечены в Геннадиевской Библии в переводе следующего, самого замечательного участника Геннадиевского Библейского свода. Время жизни Дмитрия Герасимова из сопоставления различных указаний о его личности можно отнести приблизительно на 1465-1530 гг. По его постоянной связи с двором Геннадия можно видеть, что он был здесь свой человек. Это объясняется его родственными отношениями с ближайшим доверенным Геннадия по книжному делу - архидиаконом Герасимом. Он был младшим братом Герасима, известного в свое время в общежитии под прозвищем Поповки. Его родство с Герасимом Поповкою видно из одной записи на рукописи Кирилло-Белозерского монастыря, данной вкладом в монастырь Герасимом Поповкою в 1489 году. Запись эта следующая: “В лето 6997, при великых князех Иване и Иване, сыне его, при архиепископе Ноугородцком Генадии, написана бысть книга сиа Афанасий Александрьскы в Великом Новегороде, в владычне дворе, повелением диакона Герасима Поповки; а писал брать его Митя: а писана со списка с старые книги с болгарьские; а писати есми велел слово в слово в пречестную обитель Пречистыя Богоматери и чюдотворца Кирила. Господину игумену Макарию и с братьею Герасимец Поповка челом бию: помяните мя в святых своих молитвах. А написано о списке в 5 слове о празднице Пасхы”. Нет сомнения, что брат Поповки, Митя - тот же самый Митя, или Митица Малый, что переводил предисловие к Псалтири и вообще был известен под этим уменьшительным именем почти до конца жизни.

Выясняется, хотя не вполне, по связи с замечательным новгородским переводчиком Дмитрием Герасимовым, и личность инока Герасима, архидиакона новгородского архиепископского дома, главного доверенного Геннадия по составлению Геннадиевского свода Библии. Сведения о Герасиме можно извлекать из его записей на его книжных вкладах. В сборнике Волоколамской библиотеки (ныне Московской Духовной Академии) со статьями из Скитского Патерика “черньчишка” Герасим Поповка оставил запись от 1487 г. о посылке рукописи игумену Иосифу Волоцкому. Другая такая же запись, или, вернее, послание от “черньчишки” Герасима Поповки, сохранилась от января 1489 года на списке Сильвестра, папы Римского, посланном тому же Иосифу Волоцкому, причем А.В. Горским замечено, что рукопись эта носит следы особенно внимательного отношения к тексту, подновления речи, замены невразумительных слов более простыми и ясными. Наконец, в приведенной выше записи на списке слова святителя Афанасия Александрийского тот же Герасим Поповка отмечает себя диаконом во владычнем дворе, причем брат его Митя исполняет его поручение о переписке книги. Нет сомнения, что архидиакон инок Герасим, распорядитель или, по-нынешнему, редактор Геннадиевского свода Библии 1499 года, есть тот самый, который именовал себя в записях черньчишкою в 1487 г. и 1489 г. и диаконом в том же 1489 г. и жил при дворе новгородского архиепископа, выполняя его специальные книжные поручения. По окончании работы по составлению Библии Герасим Поповка переселился в Москву, где был назначен игуменом Богоявленского монастыря на Никольской улице. Здесь он и умер в 1503 году. От последнего года его жизни известна вкладная запись на книге Дионисия Ареопагита, данной им в Пафнутиевский монастырь и ныне хранящейся в Румянцевском Музее.

По языку давно уже признано, что добавочные тексты с латинской Вульгаты в Геннадиевскую Библию внесены из новых переводов, современных составлению свода 1499 года. На общем фоне старых церковнославянских текстов эти новые переводы пестрят, как новые, довольно неуклюжие заплаты на старом платье. Автором этих переводов был доминиканец Вениамин.

Итак, переводы Маккавейских книг, последних в ряду переведенных с латинского, сделаны в 7001 (1493) г.; по записи на наклейке в рукописи Румянц. Муз. № 93 видно, что Вениамин находился в Новгороде уже в 1491 г. Можно думать, что всю свою работу по переводу книг с латинской Вульгаты он совершил в промежуток 1491-1493 гг.; в крайнем случае, начало перевода Вениамина может быть отнесено к 1490 г., то есть ко времени после послания Геннадия к Иоасафу и после беседы Геннадия с этим послом, когда, надо думать, прибыл в Новгород с цесарским послом доминиканец Вениамин. В языке перевода Вениамина наблюдается, между прочим, поверх основного слоя присутствие псковских диалектических особенностей (кромъ, слово, употребляемое постоянно в псковских летописях, и т. п.). Ранее мы видели одного участника в работе по Геннадиевскому своду из псковских уроженцев - Дмитрия Герасимова. Нет ничего невероятного, что язык славянина Вениамина выправлялся Дмитрием Герасимовым, и, благодаря его корректорской руке мы имеем свидетельство об участии Пскова в важнейшем церковно-литературном предприятии его старшего брата в конце XV века.

2.3 Кто такой был доминиканец Вениамин?

По счастливой догадке А.И. Соболевского, основанной на некоторых остатках в этих переводах с латинского необычных для церковнославянского языка сербскохорватских особенностей, Вениамина следует считать хорватом-глаголитом из приморской Хорватии. Подтверждением этой мысли для нас является то соображение, что из всех католических славян только хорват мог чувствовать потребность и вкус к церковнославянскому переводу Священного Писания; только хорват мог иметь в этом отношении известного рода традицию и, может быть, даже пособия в своих родных текстах; только хорвату в XV в. была близка и доступна сладость вероисповедного прозелитизма, так как ни один из других католических народов не заявил себя в это время способностью к подвигам миссионерства. Правда, с XIV века известны библейские переводы у чехов, но ни в языке переводов доминиканца Вениамина, ни в литературно-миссионерских выступлениях чехов того времени не видно, чтобы сотрудником Геннадия по составлению Библии был чех.

С достаточною вероятностью можно догадываться, что побудило доминиканца Вениамина прибыть с Адриатического побережья на далекий север для услуг новгородскому архиепископу Геннадию в деле восполнения славянской Библии неканоническими книгами.

Доминиканцы в XV веке в католической церкви выполняли ту задачу, какую в XVI в. Более открыто и последовательно приняли на себя иезуиты. Доминиканцы - это иезуиты до иезуитов. Наряду со своим специальным подвигом - проповедничеством, доминиканцы широко трудились на поприще миссионерства, причем в круг их миссионерских попечений еще с XIII в. входила и Россия: уклонения от строгой католической догмы вызывали их на принудительные воздействия в отношении к заблуждающимся членам церкви: ими благоустроена инквизиция и в их рядах она находила самых усердных исполнителей.

В конце XV в. Доминиканцы неожиданно получили доступ на Русь и несомненно не преминули использовать его для своих миссионерских замыслов. В 1488 году великий князь Иван Васильевич отправил в Рим посольство под начальством двух братьев - Дмитрия и Мануила Ралевых. Это были знатные и богатые греки, каких в Москве стало немало со времени брака великого князя с греческой царевной. Так как брак Ивана III устроился при участии Ватикана, где в то время были заняты мыслью побудить европейских государей к изгнанию турок из Константинополя, то великий князь московский находил полезным поддерживать сношения с папским двором. Посольство 1488 года имело поручение сообщить папе известие о победе московского оружия в 1487 году над Казанью, самым могущественным средоточием мусульманства в восточной Европе. Одновременно с политической задачей глава посольства Дмитрий Грек имел и поручение церковного характера от новгородского архиепископа Геннадия. Точно неизвестно, в чем состояло это поручение Геннадия, но можно догадываться, что оно стояло в связи с занимавшею тогда Геннадия борьбою его с еретиками жидовствующими. По-видимому, Геннадий искал книжной и идейной поддержки в своем деле и, за невозможностью получить ее изведанным путем из Константинополя, при посредстве надежного грека направил свои поиски на католический Запад. Посольство возвратилось в Москву в начале 1490 года. Братья Ралевы привезли с собою несколько нанятых на русскую службу иноземных художников и ремесленников, а одновременно, по-видимому, кое-что устроили и по церковным делам. Определенного отчета посольства по этим делам мы не знаем, но в 1491 г. Старец Дмитрий по одному вопросу - о Пасхалии - извещал архиепископа Геннадия посланием “о летех седми веков”: “Велел еси, господине, отписать к себе о седмой тысящи, како седми тысящ лета преходят, и знамение согрешения не явися никоторое”. Вопрос о Пасхалии на время после 1492 г. (после 7000-го года) крайне занимал Геннадия и как дело общецерковное, и как предмет укора жидовствующих - и вопрос этот получает разрешение при помощи западных, римских пособий. Одновременно с этим и, по-видимому, в связи с запросами Геннадия явилось значительное количество переводов слатинского и самостоятельных произведений в духе католических тенденций. Но этого мало: после возвращения московского посольства из Рима в Москву Геннадий вошел в непосредственное общение с католичеством, волею или неволею создал вокруг себя католическую атмосферу.

В том же 1490 году, когда вернулось из Рима в Москву русское посольство, прибыло в Москву посольство германского императора во главе с Георгом фон Турном. По-видимому, и русское и германское посольства были знакомы между собою и заинтересованы в проведении на Русь одной идеи. На пути из Колывани в Москву через Псков и Новгород фон Турн останавливался в Новгороде. Там он беседовал с Геннадием, между прочим, о способах борьбы с еретиками в Испании, и Геннадий после этой беседы пришел к заключению, что ревность по вере может оправдывать даже торговую казнь (публичное наказание - Ред.) над еретиками. “Ано Фрязове по своей вере какову крепость держат”, писал Геннадий в октябре 1490 года в грамоте митрополиту Зосиме в Москву, “сказывал ми посол цесарев про Шпанского короля, как он свою очистил землю, и аз тех речей и список тебе послал”. В свите посольства фон Турна приехали лица, по-видимому, специально назначенные для осведомления русских в католичестве. Таков был известный по своим писаниям в Новгороде, а потом в Москве Николай Булев или, как он был назван у нас - Николай Немчин. Его деятельность вызвала обличительные писания Максима Грека. Николай Немчин был распространителем католичества в той степени, в к

В настоящие время верующие смотрят на Библию как на богодуховнную книгу, то есть как на книгу, автором которой является сам Бог. Люди (пророки), писавшие библию, были лишь орудием в руках божиих; они излагали мысли, внушаемые им Духом Святым, то есть Самим Богом. Читая эту уникальную книгу, стоит обратить внимание на то, что Библия является цельным по смыслу произведением. Она начинает свое повествование с сотворения неба, земли и всего, что ее окружает, имеет исторический контекст и отражает прошлое, настоящее и будущее Земли, вселенной и всего человечества. Господь открывает на страницах Своего послания к людям, то, какое отношении должно быть у человека к той жизни, которую Он ему даровал.

Мы живем в материальном мире, но духовный аспект очень важен в жизни каждого человека. На протяжении всей жизни человек постоянно обращается к различным философским и религиозным учениям в поиске смысла жизни и обретения гармонии. Многие люди одну за другой читают и изучают различную литературу об управлении своей судьбой. Стараются улучшить свою жизнь различными религиозными ритуалами, обращаются к культурам других народов, гадают на картах и кофейной гуще, обращаются к звездам, экстрасенсам и этот список можно пополнять и пополнять. Но книгой, которая открывает истинно Божий взгляд на жизнь человека остается Библия. Просвещенческая, философская и научная литература, несомненно, важна, но не следует забывать о том что, что она написана людьми, пусть даже и гениальными. Авторы такой литературы даже не смеют претендовать на понятие богодухновенности своих текстов, даже если они пишут на теологические темы. Авторы же Библии писали ее под воздействием Духа Святого, это - Сам Бог говорит с человеком через страницы Своего послания. И это главное, что следует учитывать, читая и изучая Библию. Сложно рассуждать о том, истинно ли Бог автор Библии. Существование Бога и его откровения в жизни человека зависит от веры. Бога нельзя доказать научным способом. Дела Господа, многих пророков, которые действовали под воздействием Божьей силы и Иисуса Христа можно назвать, не иначе, как чудом. Эти проявления чудесных явлений пронизывают всю Библию. Их не может объяснить ни человеческий разум, ни наука. Фундамент, на котором мы можем принять Бога - это только вера. Вера - это то, что не нуждается в проверке и доказательствах, иначе она теряет смысл. Человек, который верит в Бога, знает, что он есть. Подтверждение этого он находит в своем сердце, он ощущает это всем своим естеством. Доказательства Его присутствия он находит во всех сферах своей жизни. Библия - это возможность знать Божью волю, это способ общения с Богом. И без новгородского перевода славянские люди еще бы не скоро начали общаться с Богом на своем, родном языке.

библия духовный священный письменность

1. Алексеев А.А. Перевод Священного Писания в культурно-историческом освещении // «Церковь и время», 1998.

2. Алексеев А.А. Текстологическое значение Геннадиевской Библии 1499 г. // Тысячелетие Крещения Руси. (Международная церковная научная конференция «Богословие и духовность», Москва, 11-18 мая 1987 г.). Издательство Московской Патриархии, 1989.

3. Соболевский А.И. «Переводная литература Московской Руси 14-17 века».

4. Смирнова Э.С. «Лицевые рукописи Великого Новгорода».

5. Мень А. Геннадиевская Библия // Библиологический словарь: В 3 т. - М.: Фонд имени Александра Меня, 2002.

Размещено на .ru