Любовь и альтруизм в социологии П. А. Сорокина - Курсовая работа

Современная любовь глазами русско-американского социолога. Сущность теории альтруизма: 2.

Биография.

1. Современная любовь глазами русско-американского социолога.

2. Сущность теории альтруизма: 2.1 Альтруизм, как новая область исследования;

2.2 Многообразие творческой любви;

2.3 Энергия неэгоистической любви, ее производство, накопление и распределение;

2.4. Методы альтруистической трансформации;

3. Гарвардский исследовательский центр по креативному альтруизму.

Заключение.

Введение.

Что такое любовь? Этим вопросом задавались философы, поэты, прозаики, художники, театральные деятели и, наконец, люди не творческих профессий.

В своей книге «О русской общественной мысли» П. А. Сорокин не раз акцентирует наше внимание на том, что тема эта не нова и рассматривалась, наверное, всеми художниками русского слова. Одним из них, без сомнения, является Ф. М. Достоевский. Анализируя одно из самых гениальных произведений писателя «Преступление и наказание», Сорокин приходит к выводу: «Убийство кого бы то ни было, даже ростовщика и грабителя, во имя какой бы то ни было идеи и цели, вплоть до самой высокой, не дозволено; ни на йоту не увеличивает счастья человечества, ни на атом не уменьшает море человеческого горя и нужды, ни на шаг не приближает к лучшей жизни - таков вывод из романа. На пути насилия и вражды нет спасения. Без любви, без нравственного совершенствования людей не спасет и перемена общественного строя, изменение законов и учреждений». (4, 147) Сорокин обращает наше внимание на призывы писателя: «Смирись, гордый человек!» Оставь свой ложный путь, обратись на путь великой любви и любовного единения, иначе погибнешь!». (4, 148)

Еще один великий классик русской литературы - Л. Н. Толстой, рассуждает о любви так: «для того, чтобы наверное быть счастливым, надо только одно: люби, люби всех - и добрых и злых. Люби не переставая, и не переставая будешь счастлив». (4, 161)

Но не только писатели обращали свой взор к теме любви. Интересовались ею и социологи. Так, например, Я. У. Астафьев анализирует формы любви, существовавшие на протяжении всей человеческой истории. Отношения между мужчиной и женщиной он описывает с позиций экономической антропологии, и здесь он выделяет следующие типы: военная экономика, экономика богатства, буржуазная экономика и экономика потребления.

Военная экономика. В архаических обществах выделялась военная свита вождя. Любовь воспринималась, как нечто не достойное воина. Женщина с точки зрения военных могла служить лишь продолжением рода. (5, 128)

Экономика богатства. В средние века большое распространение получила так называемая «куртуазная любовь», где объектами поклонения были наиболее знатные аристократки, а воздыхатели, напротив, бедные рыцари. «Куртуазность» была не чем иным, как узаконенной неверностью. (5, 129)

Буржуазная экономика. Здесь любая женщина являлась товаром. Соответственно, расцвет капитализма в Европе совпал с расцветом публичных домов и проституции. (5, 131)

Экономика потребления. Взаимодействуя с партнером, человек с необходимостью потребляет его. Это может вызвать конфликты, непонимание и отторжение. Поэтому в современной культуре существенную роль начинают играть взаимодействия со своим «другим я», т. е. гомосексуализм, лесбийская любовь и т. д. (5, 132)

Итак, актуальность данной темы на лицо. Мой интерес к изучению этого вопроса обусловлен, прежде всего, тем, что ранее я уже была знакома с некоторыми социологическими взглядами Питирима Сорокина, и они мне показались достаточно доказательными и реальными. Теория альтруистической любви, в этом плане, не стала для меня исключением.

Несмотря на то, что термин «альтруизм» был введен О. Контом (как противоположный по смыслу термину "эгоизм"), наиболее полно и глубоко раскрыл тему любви и альтруизма человек, посвятивший рассмотрению этого вопроса последние годы своей научной жизни, создатель Гарвардского исследовательского центра креативного альтруизма, один из самых выдающихся ученых мировой социологии - Питирим Александрович Сорокин.

Биография.

СОРОКИН ПИТИРИМ АЛЕКСАНДРОВИЧ родился 21 января 1889 г. в селе Турья Яренского уезда Вологодской губернии Российской империи (Коми край), в семье сельского ремесленника. В десятилетнем возрасте вместе с братом Василием покинул свой дом и в течение многих лет зарабатывал на жизнь ремеслом, скитаясь по селам Коми края. Вскоре поступил в школу «второй ступени» в селе Гам, которую закончил в возрасте 14 лет, после чего поступил в Хреновскую учительскую семинарию Костромской губернии. Но за революционную деятельность был арестован и исключен из семинарии. Осенью 1907г. уехал в Санкт-Петербург, а осенью 1909г., после окончания Черняевских курсов, поступил в Психоневрологический институт. Изза нежелания «быть призванным в царскую армию» (2, 58) перешел из частного института в государственный Санкт-Петербургский университет и в 1910г. поступил на юридический факультет. Будучи студентом третьего курса, Сорокин публикует свою работу «Преступление и кара, подвиг и награда» (1913).

Октябрь-ноябрь 1916г. - успешно сдал экзамены на степень магистра, но диссертацию защитил лишь 22 апреля 1922г. изза начавшейся революции. Вскоре Сорокин был избран членом исполкома и делегатом в комиссию по выработке закона о выборах в Учредительное Собрание. А в июле 1917г. стал секретарем премьер-министра Керенского.

2 января 1918г. - арестован большевиками и отправлен в Трубецкой бастион Петропавловской крепости. После освобождения, П. А. Сорокин не закончил с революционной деятельностью, и длительное время скрывался в лесах Устюга, Вологды и Архангельска, подготавливая почву для свержения власти большевиков. Когда такой изнуряющий образ жизни ему изрядно надоел, Сорокин сдался ЧК и вновь оказался в тюрьме. Был приговорен к смертной казни, но приказом Ленина перевезен в Москву и вскоре отпущен. После этого Питирим Александрович вернулся в Петроград, где вновь занялся преподавательской деятельностью и одновременно восстановлением рукописи «Система социологии». В 1920г. публикует оба тома.

23 сентября 1922г. Сорокин покинул пределы России в числе прочих профессоров и научных деятелей, и переехал в США. Сначала он читал лекции в университетах Висконсина и Иллинойса, а затем 6 лет трудился в университете штата Минесота. За это время издал труды: «Отрывки из русского дневника» (1924), «Социология революций» (1925), «Социальная мобильность» (1927), «Современные социологические теории» (1928). Весной 1929г. получил приглашение из Гарварда прочитать свои лекции, а в сентябре получил предложение возглавить кафедру социологии Гарвардского университета, руководителем которой являлся 12 лет.

1937г. - были опубликованы первые 3 тома книги «Социальная и культурная динамика», а в 1941г. - последний четвертый том.

В период с 1940-1950гг. публикует работы: «Человек и общество в условиях бедствий» (1942), «Социокультурная причинность, пространство и время» (1943), «Россия и Соединенные Штаты» (1944), «Общество, культура и личность: их структура и динамика», «Система общей социологии» (1947).

В январе 1955 в возрасте 66 лет ушел на пенсию, но продолжал свою работу в Гарвардском исследовательском центре по креативному альтруизму. Уже, будучи на пенсии, Сорокин опубликовал книги: «Причуды и недостатки современной социологии» (1956) и «Власть и нравственность» (1959), а также принимал активное участие в Международных социологических конгрессах в Нюнберге и Мехико, ездил со своими лекциями по США и другим странам. (2)

11 февраля 1968г. в возрасте 79 лет, после тяжелой болезни П.А. Сорокин скончался.

Питирим Сорокин относится к тому редкому типу ученых, чье имя становится символом избранной им науки. На Западе он давно уже признан как один из классиков социологии XX столетия, стоящий в одном ряду с О. Контом, Г. Спенсером, М. Вебером и другими мэтрами социологии.

1. Современная любовь глазами русско-американского социолога.

Свои взгляды о том, что же представляет собой любовь «в наше время», Сорокин выразил в статье «Современная любовь». Он обращает наше внимание на то, что его задачей не является восхваление или критика каких-либо явлений любви, а просто желание показать существующие формы любви такими, какие они есть на самом деле. Начинает свою статью Сорокин с постановки проблемы. Он показывает читателю парадоксальные противоречия двух существующих в настоящее время форм любви: с одной стороны, никогда любовь не была столь возвышенной и идеалистичной, как теперь. С ростом цивилизации развивались и эстетические чувства человека, оно постепенно очищалось от своих биологических корней. Любовь перестала быть простым удовлетворением биологических потребностей, а стала не столько единством тел, сколько единством душ. Но, в то же время, имеет место и совершенно противоположное явление, которое автор статьи называет термином «ресторанная любовь». Этот термин он употребляет для обозначения всех тех половых отношений между мужчиной и женщиной, которые преследуют не задачи «единения душ», симпатии, дружбы, «чистой возвышенной любви», а именно целью простое единение тел, за плату или бесплатно, все те бесчисленные связи, где индивид для индивида важен, прежде всего, как «самец» или «самка». (3, 256) «Пройдитесь по кафе, по ресторанам, - пишет Сорокин, - и вы увидите достаточное число таких «ищущих» того и другого пола, платных и бесплатных. Войдите в большие залы, в театральные фойе - и здесь при достаточном опыте не мало увидим лиц, занимающихся тем же. А сколько таких же «искателей» ежеминутно встречаются вам на улицах и на тротуарах, в трамваях и в парках, в салонах и будуарах!!!» (3, 257) Автор предостерегает нас от мыслей о том, что носителями той и другой любви являются совершенно разные люди. Сплошь и рядом один и тот же человек выступает актером и той и другой роли: он может восхищаться одной женщиной, может ее обожать и боготворить как Мадонну, а через некоторое время этого же человека застаешь в роли актера «ресторанной любви», для которого любая женщина предстает уже не в роли Мадонны, а в роли «Мессалины», т. е. как самка прежде всего. Итак, проблема поставлена: две противоположные формы любви (эстетическая и «ресторанная») сосуществуют в одно и то же время. Как объяснить этот парадокс? Будут ли они обе развиваться далее или одна поглотит другую? Эти вопросы ставит перед собой Сорокин. Ответы на них оказались просты, но прежде чем познакомить с ними читателей социолог во многом критикует существующее художественное творчество и особенно лирику.

Рассматривая творчество современных ему поэтов, автор обращает наше внимание на то, как они трактуют любовь. В большинстве своем поэты Серебряного века воспевают исключительно «ресторанную любовь». Достаточно резко Сорокин отзывается об Арцыбашеве. Для него это «наиболее прямолинейный изобретатель «кушеточно-диванной» любви». (3, 257) Более того, Сорокин критикует и таких признанных мэтров поэзии, как Брюсов, Сологуб, Гиппиус, Бальмонт, Городецкий, Северянин и Ахматова. «Физиология - вот фундамент и канва, психические же парения, надрывы, стоны, вздохи, смех, отчаяние и надежда и т. д. - все это лишь «узоры», одни лишь архитектурные украшения на здании любви, созданном из физиологических кирпичей» (3, 258), - так характеризует он творчество этих поэтов. Главным лейтмотивом любовной лирики Брюсова, по мнению Сорокина, является сладострастие. «Мы женщины - мы ведьмовский напиток», «опухшее женское тело», «женщина зверь», «сплетение и расплетение рук», «звуки поцелуев», «объятия» и т. д. - подобными фразами пестрит вся лирика Брюсова. Для Северянина весь мир сплошной будуар или кабинет ресторана, все существует лишь постольку, поскольку оно облегчает и услаждает физиологию. «Раскройте «Четки» Ахматовой, и тут исключительно та же «кушеточная» любовь. Не раз здесь читаете вместо любви фигуральные описания ее: «он тронул мои колени», «коснулся платья», «кошачьи глаза», «устрицы» и «спальня», «поцелуи», «любовник», «смятая и несмятая постель» и т. д., - одним словом, мопассановско-земная любовь и только» (3, 258) - пишет Сорокин, анализируя творчество поэтессы. У этих, а также у многих других поэтов любовь однообразна, шаблонна и проста, главной целью которой является физиологический «миг блаженства». Но, среди современных ему поэтов, Сорокин находит и таких, что воспевали, прежде всего «идеально-платоническую любовь». Таковыми, по его мнению, были Блок и Соловьев. Не сложно заметить то, как почти восторгается Сорокин творчеством Блока. Так, в частности, говоря о произведении «Розы и Кресты» он пишет: «Вы, конечно, помните эту дивную поэму об Изоре - Прекрасной Даме, о вдохновенном рыцаре-поэте - Страннике и о Бертраме, прозванном «Рыцарем-Несчастием». Изора для Бертрама - Мадонна, Идеал, Прекрасная Дама. Для него она - смысл бытия и высшая красота. Она - вечная ценность, она то, что можно назвать вечным идеалом. Любовь к ней - уже не физиология…она не забава, она не игра, не флирт, а великий крест, великая ноша…». (3, 259)

Далее Сорокин развевает миф о том, что обе формы любви существовали во все времена. Он утверждает, что «идеальная» любовь к женщине существовала не всегда. Ее не было в античности, и она была редкостью в средние века, так как «прекрасные Дамы» для рыцарей не всегда были только Мадоннами. «Идеальная» любовь достигает максимума по мере приближения к нашим векам. Она предполагает высокое развитие эстетического чувства, которое росло с ходом культуры. Чем культурнее страна и ее люди, тем сильнее потребность именно в эстетической любви к женщине. Сорокин приводит в качестве примера сравнительный анализ любви крестьянина и интеллигента. В первом случае дуализм той и другой любви почти не заметен. В силу этого в деревнях браки прочнее и реже заканчиваются разводами. Это объясняется тем, что потребность общения здесь едва намечена, а физиологическое удовлетворение почти всегда достижимо. В городе иная ситуация. Интеллигенту кроме жены и спутника нужна - Мадонна. В любви он не ищет дружбы и сладострастия, он ищет идеал красоты. А эта задача не так уж проста, как кажется. Чувство такой любви очень капризно, требовательно и может рушиться от всякой мелочи. Поэтому и браки в городах не так прочны. Разводы здесь становятся очень частым явлением, а все потому, что у интеллигента есть потребность искать Мадонну в других женщинах, а не в своей жене, а отсюда - психическая и физическая измена, ссоры, дрязги, сцены в семье, что и приводит к этому итогу. Итак, раз с ростом культуры эстетическое чувство тоже вырастает, то в наше время потребность любви-обожания должна быть более сильной, чем когда бы то ни было. Таким образом, можно говорить об отделении физиологической любви и эстетической и, даже не просто об их отделении, но и об их взаимной враждебности. И их соединение именно в наше время для Сорокина не представляется возможным. «Если в прошлом, - пишет Сорокин, - эстетика с физиологией уживались, то теперь нельзя в одно и то же время созерцать Венеру и обнимать ее или целовать по-земному». (3, 261) Венера, которую можно любить физиологически перестает быть Венерой. Еще Толстой указывал на несовместимость Беатриче и жены, т. е. любви эстетической и физиологической. Следовательно, «жена», т. е. женщина, которую любят физиологически, не есть Беатриче и не может ею быть. Она как роза с опавшими листьями, уже не в состоянии восстановить старую декорацию. В противоположность ей - Беатриче - ее нельзя целовать, она должна быть неприкосновенной. Только при этом условии она может быть Беатриче.

Итак, ранее мы выяснили, что разделение физиологической и эстетической любви приводит к меньшей прочности и продолжительности браков. Отсюда же вытекают чреватые последствия и для любви и для семьи. Первое следствие - обесценивание самой физиологической любви. Логика рассуждений Сорокина здесь проста. Он исходит из того, что половая потребность глубоко заложена в каждом человеке и искоренить ее практически невозможно. Раньше, когда две рассматриваемые формы любви еще не были дифференцированы, изменой, как таковой считалась лишь физиологическая измена, и только она могла быть поводом к разводу. Иначе обстоит дело в нынешнее время. Раз эстетические элементы вычленены из половой любви, то последняя стала представлять собой лишь обычный физиологический акт, такой же обычный, как, например, пожатие руки. Благодаря этому ценность половой любви начала таять и она из великого сокровища превратилась в маленькое «ничто». Вследствие этого, сейчас «психическая» измена (предпочтение одного индивида другому без физиологической измены) играет, чуть ли не решающую роль при разводе. Из этого следует закономерное изменение природы ревности. Теперь для ревности уже не нужно физиологической измены, достаточно намека, взгляда или фразы о том, что супруг (а) любит другую (ого). Половая близость стала вещью бесполезной, так как из нее вычеркнуты психические элементы любви, а физиологическая измена больше не вызывает каких-то душевных надрывов и трагедий, как это было раньше. Люди как бы рассуждают: данная потребность есть, и нет ничего такого в том, что существует желание в ее удовлетворении. Отсюда и берет начало так называемая «ресторанная любовь», отсюда и парадокс - совмещение «идеала и одеяла», Мадонны и Мессалины. Итак, потребность найти свою Беатриче есть почти у каждого интеллигента, но вот ее поиски превращаются в некий замкнутый круг. Как известно, все люди несовершенны и такое несовершенство не может вызвать любовь-обожание. Чтобы она возникла, человек, чаще всего на бессознательном уровне, призывает на помощь свою фантазию и иллюзии. С их помощью «баба» превращается в Дульцинею. Но иллюзии быстро разлетаются, их хватает ненадолго. И в итоге мы получаем характерную для нашего времени черту - влюбленность. Настоящей любви сейчас нет, утверждает Сорокин. Есть только влюбленность и увлечение. Каждый ищет свою Прекрасную даму и находит ее, но ненадолго. Иллюзии тают, и она превращается в обычную женщину, а мы продолжаем искать свою Беатриче. Мимо нас проходят сотни лиц. Мелькнет улыбка, сверкнет красивый взгляд и нам снова кажется, что вот она - Мадонна. Но ошибаемся. И так всю жизнь! В этом и состоит трагедия современного культа Мадонны. Мы становимся непостоянными, влюбляемся лишь на моменты, на столько, на сколько хватает нашей иллюзии. (3, 262-266)

Заканчивает Сорокин свою статью следующими словами: «Найдут ли люди свою Мадонну?.. Думаю, что нет… Да, быть может, и не нужно этого нахождения. Быть может, лучшее утоление - это вечно искать и не находить». (3, 267)

2. Сущность теории альтруизма.

2.1. Альтруизм, как новая область исследования.

В своей известной книге «Главные тенденции нашего времени» Сорокин подробно рассматривает волнующую его тему «неэгоистической любви» и альтруизма. Сфера альтруистической любви является для него одним из важнейших объектов изучения. В доказательство важности изучаемого предмета он приводит опровержения ряду человеческих предрассудков: люди пытаются применять рецепты, с помощью которых хотят предотвратить конфликты только средствами политики, образования, религиозного осуждения, экономики, либо только военными средствами. (1, 244) Например, мы склонны думать, что демократическая форма правления обеспечит длительный мир и социальный порядок. Тем не менее, проведенные исследования преступности показали, что демократические режимы едва ли отличались от автократических меньшей степенью воинственности, беспорядков и распространения преступности. (1, 244-245) Более того, и образование в его современной форме никогда не было панацеей от международных войн, гражданских раздоров и преступлений. Наоборот, в XX столетии они достигли ни с чем не сравнимого уровня, тем самым, превратив это столетие - самое научное и самое образованное из двадцати пяти прошедших веков греко-римской и западно-европейской истории - и в самое кровавое из них. Религия также не является единственно возможным средством обеспечения мира, так как от нагорных проповедей «любите врагов ваших, благословляйте проклинающих вас» или «кто ударит тебя в правую щеку твою, обрати к нему и другую» низменных поступков людей меньше не стало. Источником мира не является, по мнению русско-американского социолога, также и различные формы организации экономики (коммунистическая, социалистическая, капиталистическая), так как все они пытались решать проблемы исключительно военными методами, вели политику «мира посредством войны». Но с каждой новой войной изобретались все более смертоносные средства, от которых масштаб, разрушительность и потери лишь возрастали. (1, 246-248) Таким образом, Сорокин приходит к выводу, что без увеличения «производства, накопления и распространения неэгоистической любви, никакие другие средства не смогут ни предотвратить будущие самоубийственные войны, ни установить гармоничное устройство человеческого универсума. (1, 248)

2.2. Многообразие творческой любви.

Энергия и сила любви не может быть сведена к скалярным физическим величинам, называемым «сила», «работа», «мощность», «энергия». Ее свойства скорее качественные, чем количественные. Пока у энергии любви нет каких-либо единиц измерения, но в качестве таковых могут быть названы: интенсивность, экстенсивность, чистота, длительность, адекватность. Но у этих «измерений любви» нет своих формул, как в физике у размерностей «силы» и «энергии». Термин «энергия» Сорокин использует в значении «способность произвести действие или вызвать эффект». Эта энергия любви проявляется как бесконечный универсум, который неисчерпаем качественно и количественно. Из многих форм существования этой энергии ученый выделяет следующие: космическо-онтологическая, биологическая и психологическая. (1, 249-250)

Космическо-онтологическая концепция любви. В данном аспекте альтруистическая любовь, наряду с истиной и красотой, считалась одной из высших форм космической энергии, действующей не только в человеческом обществе, но и во всем космосе. Подобно христианской Троице - Отец, Сын и Св. Дух - Любовь, Истина и Красота являются величайшими ценностями, или энергиями, неразделимыми, но отличными друг от друга. (1, 250)

Эмпирический биологический альтруизм. В качестве эмпирического феномена альтруистическая любовь означает специфическое поведение живых форм, стремящихся - инстинктивно или сознательно - быть полезными другим организмам. (1, 251)

Психологические характеристики альтруистической любви в человеческом обществе. В человеческом обществе альтруистическая любовь проявляется одновременно как специфический психологический опыт, внешнее поведение и социальное взаимоотношение. В зависимости от различных комбинаций эмоционального, волевого и интеллектуального элементов альтруистическая любовь в своей психологической характеристике различается «тональными качествами», или «цветами». Они выражаются такими понятиями, как сочувствие, симпатия, доброта, дружба, преданность, благоговение, доброжелательность, восхищение, уважение и другие. Если альтруистическая любовь остается на уровне чисто психологического опыта и не проявляет себя в соответствующих действиях тогда она становится «неосуществленной» или не «полностью реализованной» любовью. Такая чисто «психологическая», или «словесно выраженная» любовь часто оказывается псевдолюбовью или даже «лицемерным альтруизмом». Причем, Сорокин отмечает весьма печальный факт того, что в человеческом обществе встречаются миллионы «словесно выраженных» альтруистов и сравнительно мало истинных, которые реализуют в своей практике благородные альтруистические заповеди.

Как уже ранее отмечалось, у любви, как и у любой другой энергии, есть свои измерения и, как утверждает автор теории, они существуют, чтобы адекватно описывать и приближенно оценивать конкретные феномены альтруистической любви. Итак, по интенсивности любовь ранжируется от нуля до бесконечности, от богача, подающего несколько центов голодному, до добровольного пожертвования собственной жизни для благополучия любимого субъекта. По экстенсивности любовь колеблется от нулевой точки себялюбия до любви ко всему человечеству. По длительности любовь изменяется от кратчайшего возможного момента до нескольких лет, десятилетий, а часто и всей жизни. По чистоте варьируется от чистой любви, мотивированной исключительно любовью ради любви или любовью одного человека ради другого. Чистая любовь не признает ни сделок ни вознаграждений. Она ничего не просит взамен. Адекватность любви колеблется от «слепой» до «мудрой» любви. В неадекватной любви всегда имеется расхождение между субъективными мотивами и целями любви и объективными последствиями неумных или неадекватных действий, посредством которых любовь реализуется. Мать может страстно любить свое дитя и с готовностью пожертвовать чем-либо для блага ребенка, но, реализуя свою любовь посредством неверных действий и средств, она может испортить ребенка и подвергнуть опасности его благополучие. Кроме всего прочего, рассматривая многообразные формы творческой любви, Сорокин использует два понятия - Эрос и Агапе. Эгоцентричный эрос придерживается правил: «живи и давай жить другим», «помогай другим, чтобы другие помогали тебе», «не делай вреда другим, чтобы не вредили тебе», то есть, другими словами, эрос предполагает за собой отношение людей, которые проявляют свою любовь только к тем, кто ее заслужил и отвечают на нее взаимностью. Любовь-агапе противоположна эросу - это неэгоистическая самоотверженная любовь, она непосредственна и свободно изливает себя. Сорокин не исключает и того, что такая любовь приходит к человеку свыше. Но, хоть и агапе более искренняя любовь нежели эрос, последняя форма все же предпочтительнее для людей. (1, 251-259)

2.3. Энергия неэгоистической любви, ее производство, накопление и распределение.

По утверждению Сорокина, любовь может существенно помочь в освобождении человечества от его самых тяжелых недугов - войн, преступлений, безумия, нищеты и пороков. В подтверждение этому он приводит ряд примеров: · Биологические функции любви-энергии. Наиболее очевидное проявление биологической любви-энергии - родительская забота о потомке в период его беспомощности, которая у видов, подобно человеку, должна продолжаться несколько лет. Без нее такие виды просто вымерли бы. (1, 261)

· Любовь и самоубийство. Когда любовь и привязанность индивида к окружающим его людям умножается и усиливается, вероятность самоубийства уменьшается. Без минимума любви жизнь для людей становится просто бесполезным бременем. (1, 262-263)

· Любовь, долголетие и здоровье. Любовь в ее различных формах оказывается одним из наиболее важных факторов долголетия и хорошего здоровья; быть любимым другими и любить других важнейший фактор жизнеспособности. (1, 263)

· Исцеляющая сила любви. Как известно, враждебная, раздраженная и недружелюбная эмоция лишает человека душевного спокойствия и в связи с этим подрывает его здоровье. А эмоции любви, симпатии и дружбы способствуют созданию душевного покоя, самообладания в отношениях с окружающими. Такие эмоции оказывают живительный и целительный эффекты на организм. Для детей материнская любовь жизненно необходима. Лишенные теплоты любви, они слабеют и умирают также быстро, как и от инфекции или голода. (1, 265)

· Любовь как витамин для здорового роста детей. Дети нелюбимые, нежеланные и отверженные своими родителями, братьями или сестрами составляют гораздо более высокую долю несовершеннолетних правонарушителей, взрослых преступников или же физически и умственно отсталых, чем дети, которые достаточно любимы членами своей семьи и партнерами в играх. (1, 271)

· Умиротворяющая и гармонизирующая функция любви. Эту функцию он рассматривает на одном примере: «Когда пожилая квакерша вошла в свою комнату в парижском отеле, она обнаружила грабителя, обыскивающего ящики бюро, где она хранила драгоценности и деньги. У него было ружье, которым он размахивал. Она спокойно предложила ему пройти вперед и сама помогла найти то, что у нее имелось. Она даже рассказала ему о нескольких местах, где хранились ценности, которые он не заметил. Вдруг мужчина издал хриплый крик и выбежал из комнаты, ничего не взяв. На следующий день она получила письмо, в котором было сказано: «Я не боюсь ненависти. Но ваша доброта и любовь обезоружили меня». (1, 273)

· Любовь рождает любовь, ненависть рождает ненависть. Доля дружелюбных реакций на дружелюбное обращение больше, чем доля недружелюбных реакций на недружелюбное обращение. (1, 276)

· Облагораживающая энергия любви описана Виктором Гюго в романе «Отверженные». Бывший каторжник Жан Вальжан, ожесточенный против всего мира, грабит доброго священника, который оказывал ему гостеприимство. Пойманного с поличным Жана Вальжана приводят назад к священнику для подтверждения, что вещи были взяты у него. Заявление священника в полиции, что он сам отдал эти вещи Жану Вальжану, сначала ошеломляет бывшего каторжника, потом потрясает его до глубины души. Это приводит его на путь последующего преображения. (1, 278)

· Любовь способна остановить войну. Здесь Сорокин приводит в пример эксперимент Ашоки, который ненавидел войны и после вступления на трон в 273 году до Р. Х. стал проводить «политику добра, милосердия, терпимости, правдивости, чистоты и вежливости». Таким образом, ему удалось обеспечить мир почти на 70 лет. Политика подлинного дружелюбия может обеспечить более длительный мир, чем политика ненависти. (1, 281-282)

· Любовь увеличивает продолжительность жизни обществ. Социальные организмы, основанные, главным образом, на ненависти, завоевании, принуждении подобно империям Цезаря, Чингисхана, Наполеона, Гитлера, имели, как правило, очень короткую жизнь - несколько лет, десятилетий, редко столетий. Наиболее долгоживущие структуры - даосизм, конфуцианство, индуизм, буддизм, иудаизм, джайнизм, христианство и магометанство. Все они уже просуществовали более одного тысячелетия, некоторые - более двух тысячелетий, и нет явных признаков их разложения в обозримом будущем. Секрет их долголетия, возможно, в их приверженности альтруистическому воспитанию человечества. (1, 292-293)

Подобно пище, теплу, электричеству и другим формам энергии, любовная энергия не вырастает сама по себе: каким-то путем она должна быть произведена или, по крайней мере, собрана из «природного» источника и сохранена для того, чтобы все существующие общества могли пользоваться ею хотя бы минимально. (1, 298) «Любовный товар» - самый необходимый предмет потребления для любого общества, это товар, от которого зависят жизнь и смерть всего человечества. Среди средств и способов получения энергии любви Сорокин выделяет следующие: 1) Чем более интенсивна, экстенсивна и долговечна, чиста и адекватна любовь, которая содержится в действиях людей, тем больше любви производится процессах взаимодействия.

2) Во всех этих взаимодействиях производство любви происходит, по большей, части «спонтанно» и «естественно», без особой помощи, советов, орудий или технических средств, чтобы сделать его более эффективным и производить большее количество и лучшее качество любовной энергии для отдельных групп и для всего человечества. Лишь немногие вдохновители и исполнители, «изобретатели и инженеры производства любви» - целенаправленно стремились улучшить в своих собственных взаимодействиях с другими людьми процесс производства любви, в основном посвящая себя решению этой задачи. Вот примеры таких «изобретателей и инженеров»: Все великие апостолы любви и моральные наставники человечества: Христос, Будда, Св. Франциск Ассизский, Ганди и др.

Все великие и малые творцы созидательных истин (науки, философии, научной технологии) и подлинной красоты (всех изящных искусств)

3) Значительный вклад в производство любви и его совершенствование внесли помимо этих типов индивидов и некоторые социальные группы или институты. Такие группы или институты подобны малым сельскохозяйственным и промышленным мастерским или фермам, которые работают для удовлетворения материальных нужд общины. Среди таких организаций наиболее заметное место занимает семья. Подобно мастерской, работающей на местный рынок, производство любви в семье было также ограничено ее рамками. Только косвенно и время от времени семья производила любовь, которая распространялась за ее пределы для человеческого «мирового ранка». (1, 300-302)

Сорокин обращает наш взгляд на то, что необходимо совершенствовать производство любви. По его мнению, в решении этой задачи смогут помочь следующие шаги: во-первых, увеличение числа творческих героев любви. Будда, Иисус. Св. Франциск Ассизский и Ганди - эффект их жизни был безграничным для производства любви. В течение веков эта энергия изливалась и распространялась среди миллионов, проникала в социальные институты и культуры и обеспечивала необходимый минимум солидарности в группах. После своей смерти Будда и Иисус излучали, возможно, даже больше энергии любви, чем при жизни. Следовательно, энергия любви также вечна, как и любая другая форма энергии. Такие герои появляются в разные исторические периоды, у них разный облик, но их истинная функция остается той же самой: они действуют как энергетические установки, производящие энергию любви для человечества. (1, 304) Во-вторых, увеличение производства любви обыкновенными людьми (а также социальными группами и институтами). Сорокин уверен в том, что если бы множество простых смертных воздержались от убийства других людей, если бы им удалось сократить свою ненависть и удвоить добрые дела, то это чрезвычайно расширило бы выработку любви, и это было бы вполне достаточным для предотвращения новых катастрофических войн и приблизило бы человечество к социальной гармонии. (1, 305-306) В-третьих, увеличение производства любви с помощью всеобщей культуры. Если мы хотим повысить эффективность производства любви человечеством, то все главные культурные системы должны быть перестроены, чтобы излучать только позитивный свет любви и приостанавливать производство негативных излучений ненависти. (1, 308-309)

Хранение любовной энергии в социальных институтах и в культуре будет достигнуто благодаря проникновению в культурные системы и институты благодати энергии любви. Созданные и реорганизованные в согласии с принципами любви, культурные системы и социальные институты станут множеством гигантских энергетических систем, непрерывно производящих любовь, сохраняющих ее и излучающих на все человеческие существа. Самым мягким и в то же время самым эффективным путем любовь, излучаемая культурными и социальными институтами будет создавать постоянную атмосферу, питающую все человеческие существа от рождения до смерти. (1, 310)

Совокупная величина любви, накопленная в индивидах, институтах и культуре, может быть достаточной для практических целей человечества: а) для предотвращения и исключения преступлений, революций, войн и всего того, в основе чего лежит ненависть, зависть и несчастье;

б) для поддержания и роста творческой активности человека;

в) для уменьшения и, в конечном счете, исключения худших форм страдания, несчастья, одиночества, болезни и преждевременной смерти;

г) для обеспечения каждому целостного мира дружественного, теплого и одухотворенного космоса. (1, 311)

Любовь-энергия может быть направлена также к тем группам и лицам, которые наиболее в ней нуждаются в данный момент. Удар, наносимый индивиду каким-либо трагическим событием, лучше всего может быть смягчен сильной любовью, сфокусированной на нем его ближайшими друзьями, соседями или другими большими группами людей. Лицо или группа, которые страдают болезнью ненависти, душевной депрессией, стремление к самоубийству зачастую могут быть излечены концентрацией на них любви, которая понимает, прощает и лечит. (1, 312) И, как отмечал и сам социолог, проблема производства, накопления и распределения любви вовсе не утопична, а вполне реальна.

2.4. Методы альтруистической трансформации.

Существует около 30 подобных методов, известных науке. Все эти приемы ранжируются по сложности от самых простых до самых утонченных. Среди наиболее простых приемов: формирование условных рефлексов, привычек, контроль за вегетативной нервной системой, тренинг осанки. Среди утонченных: концентрация, медитация и самоанализ.

Сорокин выделяет три основных типа альтруистической трансформации: «удачливые», «катастрофические» или «поздние» и промежуточный тип.

«Удачливые» альтруисты - это альтруисты с самого раннего детства. Они общаются только с добродетельными людьми и входят в подобные группы. Их эго и ценности - все сосредоточено вокруг любви.

«Катастрофические» («поздние») - люди, которые раньше не были альтруистами, но стали таковыми, пройдя трудный, болезненный и длительный процесс трансформации своей личности. В т