Анализ политической теории Ж. де Местра, ее роль в политической жизни столицы Российской империи. Оценка влияния на эволюцию взглядов мыслителя российского периода его эмиграции. Философия Ж. де Местра, ее значение для европейской консервативной традиции.
Аннотация к работе
Прежде всего, в истории французской политической мысли едва ли найдется персонаж, способный оспаривать у де Местра его первенство в «пантеоне» писателей консервативного направления: Местр не только занимает преимущественное положение среди соотечественников, но и по сей день пользуется не меньшей популярностью и не менее цитируем, чем его предшественник - британец Эдмунд Берк. Таким образом, наследие де Местра представляет собой один из наиболее самобытных региональных вариантов консерватизма и одновременно - один из самых ярких и индивидуальных с точки зрения характеристики самого автора. При чрезвычайной известности де Местра в России не появилось ни одной книги, посвященной его биографии и комплексу религиозно-философских идей, и есть необходимость восполнить существующий пробел. Сначала Местр вызвал симпатии представителей «правого» политического лагеря, стремившихся сделать его «живым знаменем» реакции, но постепенно научная объективность потребовала признания того, что характеристика де Местра не может исчерпываться констатацией крайней консервативности его идей, де Местр - необычный автор. В нем интриговало многое: внимание к современным политическим событиям и философская отстраненность, ультрамонтанство и масонское прошлое, христианство и внимание к теме насилия, вызывала интерес и биография, соединившая Европу и Россию, знаменитых писателей, политиков и монархов наполеоновского времени.В Первой части «ФИЛОСОФИЯ ЖОЗЕФА ДЕ МЕСТРА И ЕЕ ЗНАЧЕНИЕ ДЛЯ ЕВРОПЕЙСКОЙ КОНСЕРВАТИВНОЙ ТРАДИЦИИ» теоретическое наследие де Местра рассматривается с точки зрения его формирования и последующего развития в двух аспектах: религиозно-мистической философии и политико-философской концепции. Идеи энциклопедистов, отдельные логические приемы, сюжеты, войдут в канву философских произведений де Местра, но приобретут уже иную - консервативную - интерпретацию, а общий круг чтения сделает понятными ему таких людей, как мадам де Сталь и адмирал Чичагов. Одно название третьей главы «Рассуждений» - «О насильственном уничтожении рода человеческого» - способно поставить под сомнение связь философии де Местра с христианским вероучением, ведь Евангелие - это благовествование Спасения, обращенное ко всему человечеству. Примером тому может служить знаменитый афоризм де Местра: «Война божественна!» (Laguerre est divine!) В свернутой логической цепочке заключена идея, как будто согласующаяся с христианским представлением, согласно которому несчастья постигают человеческий род как наказание за грехи, но высказанная в форме парадокса, она претерпевает и смысловое изменение, поскольку при его построении сознательно опускается слово «наказание» и речь ведется уже о «богоугодности» и «естественности» самой войны. Доведенная до предела мысль святых отцов у де Местра приобретает противоположный каноническому смысл: по де Местру, всеобщая подверженность страданиям является следствием всеобщей неискоренимой испорченности.