Русская религиозная философия как феномен в истории развития мировой мысли. Проблема начала русской философии. Петр Яковлевич Чаадаев об исторической судьбе России. Славянофильство и западничество: сущность и основные идеи, критика западного рационализма.
Аннотация к работе
С другой стороны, философия в России начала пробуждаться тогда, когда рядом, на Западе, шла напряженная и активная работа философской мысли. Если Европа считала себя потомком античной философии и имела уже терминологию и понятийный аппарат, восходивший к античности (т.к. латинский язык «был и церковно и культурно общим для всего Запада, в то же время непосредственно связывая его с античностью»), то в России ничего подобного не было. Русская философия формируется на фоне и в тесной связи с западноевропейской философией, и в то же время питается совершенно иными соками, имеет корни, восходящие к иной духовной традиции, нежели западное христианство. Как те пользовались высшей философией своего времени, Платоном и неоплатонизмом, для защиты и раскрытия христианской истины, данной в откровении, так русские религиозные мыслители делали то же дело, пользуясь высшей философией своего времени, Шеллингом и германским идеализмом». И в других странах существуют отдельные религиозные мыслители, но эти мыслители нигде не составили целой школы вольной философской мысли, представленной преимущественно светскими людьми, которая доминировала бы над всеми остальными философскими течениями, как это имело место в России».Она явилась первым словом пробудившегося русского национального само знания, на формирование которого в 1-й четверти 19 века решающее влияние оказали победа России в войне с Наполеоном и поражение декабристов в декабре 1825 г. на Сенатской площади. Россия изза принятия ею христианства от "презираемой всеми народами" Византии с самого начала своей истории оказалась как бы в промежуточном положении, не будучи цивилизацией ни европейской, ни азиатской, не будучи вообще "цивилизацией". Один из вариантов такой интерпретации предложил впоследствии и сам Чаадаев, отчасти ее реализовали славянофилы, для окончательного формирования идеологии которых первое "Философическое письмо" сыграло роль мощного катализатора. Своей первоначальной оценке современного состояния России Чаадаев оставался верен до конца жизни. В своей поздней статье "LUNIVERSE" он даже усугубил ее, считая, по-видимому, что Россия, не вмешиваясь в политические дела Западной Европы, еще раз упустила свой шанс стать составной частью мировой цивилизации.Киреевский, как и другие славянофилы прошел через увлечение немецкой идеалистической философией и еще в 1829 году издавал журнал "Европеец" В юности и молодости Киреевский был мало религиозен. И католицизм, и протестантизм, по мнению славянофилов, противопоставив единство и свободу, исказили дух первоначального христианства, которое “в полноте своего божественного учения представляло идеи единства и свободы неразрывно соединенными в нравственном законе взаимной любви”. Склад ума, находимый Киреевским у Восточных Отцов Церкви, - “безмятежная внутренняя целость духа” как основа всего поведения и мышления. Прочное здание просвещения России, - по мнению Киреевского, может быть воздвигнуто только тогда, когда образованный слой народа "наконец полнее убедится в односторонности европейского просвещения; когда он живее почувствует потребность новых умственных начал; когда с разумною жаждою правды, он обратится к чистым источникам древней православной веры своего народа и с чутким сердцем будет прислушиваться к ясным еще отголоскам этой святой веры отечества в прежней, родимой жизни России. Славянофилы в своей трактовке русской истории исходили из православия как начала всей русской национальной жизни, делали упор на самобытный характер развития России, тогда как западники основывались на идеях европейского Просвещения с его культом разума и прогресса и полагали неизбежным для России те же исторические пути, которыми прошла Западная Европа.Человек вкладывает в историю свою творческую силу и делает это с энтузиазмом. История же не хочет знать человека, поскольку им как материалом для нечеловеческого строительства, имеет свою нечеловеческую и античеловеческую мораль. В сущности, история делалась как преступление. Это был бы слишком мягкий выход, но нельзя видеть в истории прогрессивное торжество разума. История имеет смысл только по тому, что она кончится… Прогресс, который имеет обыкновение жертвовать всяким живущим человеческим пополнением и всякой человеческой личностью во имя грядущего совершенства, которое превращается в вампира, приемлем лишь в том случае, если будет конец истории, и в этом конце результатами истории воспользуется все прошлые поколения, всякае человеческая личность, живущая на земле.